Звездные снайперы. Сталинград XXII века
Шрифт:
Часть черных охранников спускается в дыру следом за существом.
Второй белесый, немного потоптавшись на месте, ковыляет до кабины и забирается в нее. Обратный путь у него занимает гораздо меньше времени. Остальные черные чужаки поднимаются на борт катера вместе с ним.
Панель входа закрывается, противный вой затихает. Ясно, что церемония «встречи гостей» подошла к концу. Катер взлетает и исчезает в недрах висящего над площадкой огромного шара. Космический корабль плавно уходит вверх, из скрытых от наших глаз дюз вырываются струи огня. Снова нарастает гул, и наше
— Концерт окончен, — нервно ворчит Курт.
— Надо валить отсюда, пока они заняты возней на своей площадке.
— Камеры оставляем?
— Да.
Предварительно оглядываем периметр. Патрули имеются, но их не так много и они далеко от нас, так что есть шансы пройти по пути Дронова.
Мы уходим на сутки раньше намеченного срока, но это даже хорошо. Лучше подождем спасательный катер в назначенном месте, чем будем сидеть здесь.
Вот только будет ли катер? Если группа Дронова не дошла, его некому вызвать. Да и доберемся ли мы сами к месту посадки, тоже вопрос.
Спускаемся по лестнице вниз на первый этаж и укрываемся у выхода из здания. Жаль, что у нас никого нет на крыше для корректировки действий, но выбора нет. Брюннер занимает позицию у прохода, осматривает в прицел площадь и зияющие пустоты окон зданий напротив. Убедившись, что там никого нет, говорит:
— Ты рви первым вон до той воронки, а я прикрою.
— Хорошо. Как только я добегу и дам знак, ты сразу за мной. Если кто появится, я прикрою.
Курт кивает, берет оружие на изготовку, а я готовлюсь к броску.
Для нас сейчас как никогда важно остаться в живых. Переданные нами сведения могут помочь больше узнать об инопланетянах, а уж профессор Левин натаскает из прошлого достаточно пушечного мяса, чтобы бросить его в атаку и приблизить победу. Я знаю, что мы, солдаты из сорок третьего, нужны нашей планете. Тот, кто никогда не лежал в вонючем окопе в тот момент, когда на него прет вражеский танк, не поймет меня. Танк сокращает расстояние, и с каждым метром окопчик становится для тебя все меньше и меньше. Как ботинки на размер меньше, надетые вами по глупости на праздник. Они натирают, давят, и праздник уже не праздник. Только в окопе эти ощущения в тысячу раз сильнее. Страшно до блевоты. Ты покрываешься потом, дрожишь, а руки трясутся так, что граната вот-вот выскользнет из пальцев.
Но ты делаешь взмах, рука вытянута, бросок от плеча, как учили, и кидаешь гранату. Тут же зарываешься в песок, накрываешь голову руками, и ждешь. Ждешь, когда рванет. И знаешь, что если ты промахнулся, или не смог остановить это металлическое чудовище, тебя сейчас намотает на гусеницы.
И здесь, в этом времени, нас убивают, но на нашу смену приходят другие. Такие же, как мы, солдаты. Сытая жизнь сыграла злую шутку с людьми будущего. Она их сделала мягкими. Кто видел жирного дворового кота? Не бывает таких. Настоящий дворовый кот — поджарый, стремительный боец, в любой момент готовый среагировать на опасность. И знает, откуда ее может ожидать. Вот и мы такие. А люди будущего — они другие. А еще у нас есть умение убивать. Убивать любого врага — двуногого или четырехногого, нам все равно. Люди будущего годами вытравливали из себя эту способность.
— Пошел! — командует Курт, и я выскакиваю из здания и бегу сломя голову, стараясь как можно быстрее добраться до спасительной воронки. После налета на группу Дронова, на проспекте ровного места нет. Больше всего боюсь споткнуться, упасть и переломать себе ноги. Тогда точно до катера не дойду.
Но все проходит как по маслу, и я скатываюсь в воронку целым и невредимым.
— Молодец, — раздается голос Брюннера. — Сиди тихо, на два часа чужаки появились.
Вжимаюсь в землю. В воронке жутко воняет, на дне, в луже протухшей воды лежит труп мужчины в гражданской одежде. Тело раздулось на жаре, пиджак на нем разошелся по швам. С трудом давлю дурноту. К такому зрелищу никогда не привыкнешь.
Чужаки проходят буквально в нескольких метрах от меня. Слышу, как шуршит под их ступнями бетонная крошка, как твари шипят, переговариваясь между собой. Сжимаю в руках винтовку, готовый в любой момент продырявить их, если меня заметят. Но удача на моей стороне, патруль проходит мимо.
— Пошел, — шепчу Курту. — Поторопись.
— Выхожу.
Теперь я прикрываю Брюннера. Если его заметят, незамедлительно открою огонь, к этому я готов. Наша жизнь зависит друг от друга, от взаимовыручки, и положиться кроме себя нам не на кого.
Курт выскакивает из здания и стремглав бросается ко мне. Я же в это время слежу за окрестностями. Брюннер добирается быстро, но неудачно заскакивает в воронку, соскальзывает и съезжает задницей в грязь на самое дно. Ногой отпихивает от себя труп мужчины и поднимается.
— Поменьше шуми, я не хочу лежать как он, — указываю ему вниз.
Брюннер устраивается рядом со мной, мы осторожно выглядываем наружу.
— Теперь надо к тому большому обломку подобраться. За ним укроемся.
— Не нравится мне все это, — медленно растягивая слова, говорит Курт. — На Восточном фронте хотя бы все ясно было, а тут каждый день чудеса.
Я его понимаю. Мы тогда воевали с людьми, а тут полчища тварей. Да еще белесые «гости», для которых заботливые твари расчистили плац и вырыли яму. Для чего, спрашивается? И что это за новые уродцы?
Осторожно высовываюсь из воронки и оглядываюсь. Пока все спокойно, патруль чужаков прошел, вокруг ни души.
— Рванем?
— Давай, — соглашается Курт. — Вместе.
Мы проворно выбираемся из воронки, быстро несемся к обломку бетонной плиты и прячемся за ним.
— Что дальше? — спрашивает Брюннер.
Осторожно выглядываю. Замечаю размеренно идущий патруль чужаков, а с ними аж два «лейтенанта». Особей штук двадцать пять, они доходят до той воронки, где мы только что прятались, и разделяются. Половина заходит в здание метро, а другая располагается по периметру. Нашего укрытия им не видно, но и дальше двигаться мы не можем. Создается ощущение, что они идут по нашему следу, как псы. Паршиво…