Звёздные войны. Последствия. Конец Империи
Шрифт:
И — что?
У нас компания.
Впереди ждет ангар, в котором под тяжелым синим брезентом скрывается корабль, очертаниями сильно напоминающий «Сокол Тысячелетия». Перед кораблем расхаживают двое сенатских гвардейцев в красных шлемах с белым плюмажем.
На боку у них дубинки, которые они, похоже, готовы выхватить в любую секунду.
Раздается новый звук шагов. Парень смотрит по сторонам...
С каждой стороны подходят еще по двое гвардейцев.
Что происходит? — тихо спрашивает Теммин.
Просто
Их прислала Лея?
Надеюсь, что нет. Или мы просчитались, поверив ей. Держи руку на бедре.
Он имеет в виду — на бластере. У Теммина под подолом рубашки висит маленький пистолет. Пальцы движутся вдоль кобуры к рукоятке. Это сенатские гвардейцы, и он надеется, что все в порядке, но в День освобождения тоже казалось, что все в порядке, — пока не случилось то, что случилось.
Остановитесь, сэр, — говорит один из гвардейцев впереди, мирно вытягивая руку, — но пальцы другой продолжают лениво ощупывать дубинку на боку.
Это угроза — едва заметная, но все равно угроза.
Вы знаете, кто мы? — спрашивает Синджир, высоко подняв голову и обретая хорошо знакомый надменный вид. — А? Знаете или нет?
Вы Синджир Рат-Велус, а это Теммин Уэксли.
Гм... — Бывший имперец похож на пузырь, из которого выпустили воздух. — Да, это действительно мы. g чем,собственно, дело?
Гвардеец с приплюснутым носом не сводит с него при- стального взгляда..
Разворачивайтесь и возвращайтесь к себе.
Нам нужен наш корабль, — встревает Теммин. — Так что пропустите нас.
Рука гвардейца крепче сжимает дубинку.
Корабль в этом ангаре принадлежит генералу Соло.
Он больше не генерал. И он разрешил нам им воспользоваться.
Как бы там ни было, у нас строгий приказ попросить вас развернуться и уйти.
Вы попросили, — говорит Синджир. — И мы отказываемся. Как уже сказал парнишка — пропустите нас.
Сэр, я не хочу решать этот вопрос некрасиво.
Ты свою физиономию-то видел, гвардеец? Поздновато думать о красоте.
Теммин чувствует, как остальные гвардейцы — все четверо — приближаются сзади. Те, что впереди, хватаются за дубинки.
Сэр, у нас приказ...
Чей приказ? — спрашивает Теммин. — Кто нас тут задерживает?
Сама Канцлер.
Синджир и Теммин переглядываются, и на их лицах читается немой вопрос: «Что, правда?» У обоих возникают подозрения.
шагает вперед, задрав рубашку и показывая
Гвардеец, лучше уходи — или мы с моим другом...
~ Мирно уйдем сами. — Синджир резко дергает парня
назад. Тот протестует, но бывший имперец дает ему знак замолчать и продолжает: — Мы не собирались ничего нарушать. Прошу заверить Канцлера, что мы возвращаемся к себе.
Теммин пытается вырваться, но товарищ встречается с ним взглядом, и в глазах его читается безмолвный призыв: «Полегче».
Парень скрежещет зубами. Ему хочется метнуться мимо стражи...
Но он сдерживается.
Что все это значит? — шипит Теммин, когда парочка спешит прочь.
Не знаю, — отвечает Синджир. — Но мы выясним.
Куда мы идем?
А у нас много вариантов? Других друзей у нас тут нет. Нужно увидеться с Леей.
Лея...
Кто-то произносит в темноте ее имя.
«Люк!» Она пытается до него дотянуться, но не может найти.
В темноте, словно открывающиеся глаза, одна за другой вспыхивают звезды. Сперва они несут покой и утешение, но затем кажутся все более зловещими. «Кто там, кто наблюдает за нами?» — с тревогой думает она. К ней тянутся чьи-то похожие на тени руки, поднимают ее, дотрагиваются до горла, запястий, живота...
Внутри бьет ножкой ребенок. Она чувствует, как младенец переворачивается в ее чреве, сначала на бок, затем головой вниз, пытаясь сориентироваться, найти выход на свободу. «Еще не время, — думает она. — Подожди еще чуть-чуть».
Лея...
«Люк!» — хочет закричать она, но не может. Рот ее зажимают чьи-то пальцы. Одна за другой звезды снова гаснут, исчезая, будто их медленно смахивает чужая ладонь...
Лея!
Судорожно вздохнув, она просыпается. Хан. Это всего лишь Хан. Он стоит рядом с ее постелью, мягко тряся за плечо.
Сновидение отступает, как отхлынувшая в море волна.
Привет, — говорит она слипшимися губами, полусонно глядя на него. Внутри у нее все переворачивается, но не из-за ребенка, а от незримого страха. Ее преследуют остатки кошмара, но они рассыпаются, подобно песчаному замку, когда она садится и прочищает свой разум, как учил ее Люк.
«Вдох, выдох. Думай о мире, о Галактике и своем месте в ней. Все будет хорошо. Сила укажет путь».
Ты в последнее время спишь как убитая, — говорит Хан.
И наверное, храплю, как гаморреанец. — Моргая, она смотрит на мужа. Соло полностью одет, а это означает, что он уже какое-то время не спит. Она ощущает исходящую от него тревогу, неясный страх. В мозгу ее возникает мысленный образ Чубакки. Хан скучает по своему второму пилоту. Что, впрочем, неудивительно — они столь долго пробыли вместе, что ему, вероятно, следовало бы жениться не на ней, а на этом симпатичном волосатике. — Так рано, а ты не спишь.
Как и подобает негодяю, Хан всегда спал вполглаза, готовый к любым неожиданностям. Он говорил, что привык спать урывками, используя любую возможность вздремнуть. И ему не так-то легко называть это место своим домом. Домом для него всегда оставался «Сокол».
Соло никогда не был ранней пташкой, но после Каши- ика, после того как попрощался с Чуй, он стал таким, как сейчас. Он ложится позже нее, а встает раньше и расхаживает по комнате, словно зверь в клетке.
Но сегодня его мучает новая, непонятная тревога.