Звездный десант
Шрифт:
Американец почувствовал мгновенную дурноту. Агенты Разведывательного Управления, безусловно, проходили специальную подготовку, их учили переносить боль и легко относиться к собственной смерти, однако господин Маккейн никогда не был первым учеником, хоть и принадлежал к очень славной фамилии, многие поколения которой верно служили своей стране. Возможно, именно поэтому он и избрал для службы аналитические подразделения Управления. И согласился выехать на Талгол, только получив все гарантии собственной безопасности, а затем, тщательно проанализировав доступную информацию, и самостоятельно придя к выводу, что при такой поддержке опасность может возникнуть только гипотетически. И вот такой поворот! Он не просто попал в руки к некоему умозрительному противнику, а угодил в лапы русских варваров, для которых гуманизм и права человека были пустым
– Единственное отличие от фильмов в данном случае состоит в том, что хеппи-энда не будет, – безжалостно продолжал русский варвар. – Что кавалерия и доблестные Звездные Тюлени в настоящий момент не спешат изо всех сил, чтобы в последнюю секунду вырвать Крутого Парня из лап Главного Злодея. Да и с чего бы это Звездным Тюленям мчаться, если именно Крутой Парень и попытался уничтожить их заодно с Главным Злодеем, натравив на них флотский спецназ…
– Я ни при чем! – истерически выкрикнул Маккейн. – Я вообще не участвовал в этой операции на Дальнем Приюте! Ее курировал Фробишер… Вы собираетесь убить невинного!..
Человек в черном появился в поле его зрения, присел на корточки, заглянул в глаза связанному разведчику, на лице которого застыли мука и неописуемый ужас.
– Люди на Дальнем Приюте тоже были ни при чем, – проговорил он. – Знаете, сколько народу погибло в той бойне?
Маккейн едва не захлебнулся от возмущения. Разве можно ставить его, свободного человека, на одну доску с дикарями?! Но, похоже, этот безумный русский считал, что можно.
Бандит помолчал, затем проронил:
– Нет, так мы с вами каши не сварим. Значит, валим все на покойного мистера Фробишера? На мертвеца можно списать что угодно?
Он выпрямился, вытащил из-за пояса разрядник, отобранный у Каперони. Демонстративно выставил его на максимальный разряд. Направил в голову пленнику.
– Нет, нет! – заспешил Маккейн. Чтобы спасти свою драгоценную жизнь, он сейчас был готов абсолютно на все. – Наведите справки! В то время, когда Разведывательное Управление планировало операцию на Дальнем Приюте, я был стажером! Меня не посвящали во все тонкости!.. Но я в курсе, что идея принадлежала конгрессменам Маллинзу и Деласси… А Фробишер был просто одним из самых горячих ее сторонников. И вы не понимаете… Эту операцию контролировали на самом верху, на уровне Госдепа и администрации президента. Мы не могли отказаться от ее разработки… Ничего не могли сделать. Министр обороны Гаррисон был в курсе всего, он лично отслеживал подготовку… Безусловно, это жестоко, бесчеловечно, но мы не могли… Сенатор Крейг лично встречался с мистером Колхейном в своей резиденции на Буше-младшем, чтобы обсудить возможность использовать против русских мафиозные кланы Талгола… А мистер Фробишер курировал подготовку к операции на месте… Послушайте, вам ведь наверняка нужен свой человек в Разведывательном Управлении? Я готов работать двойным агентом… Я сдам вам всех, кто готовил эту операцию! Я имею доступ к стратегическим секретам и операциям… Не убивайте меня. Нельзя резать курицу, которая готова нести золотые яйца!.. – Он захлебнулся и замолчал, ожидая реакции варвара.
– Ну, что ж. Думаю, пока достаточно.
Дверь комнаты приоткрылась.
– Нормально получилось? – спросил тот, кто вел допрос, у сунувшегося в комнату верзилы.
– Высший класс, – ответил верзила. – Клиент пел, что твой соловей. Концерт вышел на загляденье.
Похолодев, Маккейн проследил за его взглядом и вдруг с ужасом обнаружил, что рой
Вся беседа Маккейна и чудовищного русского, от первого до последнего слова, была записана и транслировалась в прямом эфире.
– Спасибо, ребята, – сказал русский. – Это все. Больше здесь ничего интересного не будет.
Сферокамеры шмыгнули в приоткрытую дверь над головой верзилы, возвращаясь в кабинет Каперони, чтобы снова продемонстрировать зрителям удрученную физиономию мафиозного босса. Маккейн с бессильной ненавистью посмотрел им вслед. Кажется, на этот раз он влип крепко. Пожалуй, если этот варвар прикончит его на месте, это будет наилучшим выходом.
– Никакой суд не примет эту запись, – вполголоса произнес громила. – Любой адвокат заявит, что этот придурок оговорил себя под жестким давлением, опасаясь за свою жизнь.
– А нам это и не надо, – безмятежно возразил главный. – Зачем же нам суд над каким-то отдельно взятым придурком? Нашей основной задачей было, чтобы это во всеуслышание прозвучало по головизору из уст высокопоставленного сотрудника американской разведки. Чтобы от этого нельзя было просто отмахнуться или похоронить под грудами бумаг в суде. А теперь пусть господа крутятся как хотят.
– Полиция прибыла, – донесся из кабинета Каперони голос дамы. – Поднимаются наверх.
– Оперативно, – одобрил тот, что вел допрос. – Всегда бы так приезжали по вызову – цены бы им не было. – Он похлопал Маккейна по щеке. – Ну-ну, успокойся, кавалерия уже здесь. Тебя спасли. У правоохранительных органов вряд ли возникнут к тебе серьезные претензии, так что срок, в отличие от мистера Каперони, тебе едва ли грозит. Но надеюсь, что твоя карьера погублена безвозвратно, а скорее всего, тебя ждут еще более суровые кары от собственного ведомства. Предателей не любят даже в Разведывательном Управлении. Будь мужественным и постарайся достойно перенести эти испытания.
Он вышел, не обращая больше внимания на мистера Маккейна, тело которого сотрясалось от беззвучных рыданий.
Начальник полиции Талгола Джек Хокинс сидел в своем рабочем кабинете, уныло уставившись в сводку происшествий за истекшую ночь. Проклятые рейнджеры устроили в городе настоящий беспредел. Создавалось впечатление, что они всерьез решили уничтожить мафию Талгола. Поначалу Хокинс только скептически хмыкнул, услышав о появлении «Вольных рейнджеров Саггети»: малыш Глам, получивший в наследство еще и империю Колхейнов, явно прилагал все силы и хитроумие, чтобы стать монополистом на этом рынке. Начальника полиции это особо не волновало – пусть гангстеры мочат друг друга как можно дольше, воздух чище будет, а монополизировать такую аппетитную сферу деятельности все равно ни у кого не получится, слишком много желающих будет вступить в конкуренцию на место выбывших динозавров.
Однако сводки сообщали о другом. Рейнджеры беспощадно уничтожали подпольные бордели, игровые клубы и фабрики по производству наркотиков. Цены на бромикан взлетели до небес, поскольку достать его в городе стало практически невозможно: если спам и «черный одуванчик» еще можно было завозить, то бромикан очень быстро терял свои наркотические свойства, и его требовалось изготавливать на месте, а практически все местные производственные мощности были разрушены. Казалось, люди Саггети действительно задались целью раз и навсегда покончить с организованной преступностью. Однако это не лезло ни в какие ворота. Мафия всегда была санитаром каменных джунглей, отсеивавшим больные и слабые особи бизнеса, а также несущим населению то, что отказывалось предоставлять людям ханжеское правительство, но чего страстно требовала испорченная человеческая природа. Разумеется, гангстерам нельзя было позволять наглеть, лезть в политику и прибирать к рукам слишком много власти, за этим Хокинс по мере сил пытался следить, но полностью искоренить организованную преступность – это было бы безумие. Рано или поздно быдло, утратившее доступ к наркотикам, порнухе с реальными убийствами и собачьим боям, взбунтуется, не получая привычной дозы запретного удовольствия. Если уж власти отказывались самостоятельно удовлетворять потребности быдла в низменном, мафия была жизненно необходима.