Звездный танец
Шрифт:
Возможно, то была всего лишь вспыльчивость. И к состраданию она не склонна.
Норри поручалось выяснить, что из себя представляет Дмирова. Она заговорила.
— Я не уверена, что соглашусь с тобой, Том. Ну, она играет в шахматы как машина, и она, несомненно, умеет быть непроницаемой — и, возможно не вполне понимает, когда и как можно отключить защиту. Но она показала мне все фотографии своего сына, когда он был маленьким, и она сказала мне, что «Звездный танец» заставил ее плакать. «Плакать из глубины души», — сказала она. Я думаю, что сострадание ей знакомо.
— Хорошо, — сказал Том. — Поверю вашему слову.
— Теперь Ли, — продолжил Том. — Он тоже был в числе самых активных сторонников формирования Космической Команды. Но я почти уверен, что для него это был расчетливый ход, как при игре в шахматы. Я думаю, что он холодно просчитал будущее и решил, что, если мир все-таки взорвет себя из— за проблемы космоса, это серьезно ограничит его политическую карьеру. У него репутация человека ушлого, как торговец лошадьми, и хладнокровного сукина сына. Говорят, что дорога в ад выложена шкурами его врагов. У него доля в «Скайфэк Инкорпорейтед». Я бы не повернулся к нему спиной даже перед камерой сетевого телевидения, и, Линда, я очень надеюсь, что ты будешь поступать так же.
— Это явно тот имидж, который он хотел создать, — согласилась Линда.
— Но я могу кое-что добавить. Он безупречно вежлив. Он — философ невероятной глубины восприятия и утонченности. И on непоколебим, как утес. Голод, нехватка сна, опасности — ничто не повлияет на его действия или его суждения. Однако ум его открыт для перемен. Я считаю, что он настоящий государственный муж. — Она прервалась, сделала глубокий вдох и закончила. — Но я тоже не думаю, что я ему верю. Пока.
— Ага, — сказал Том. — Он государственный муж для человечества или для Народной Республики? Ну ладно, остался еще один, за кем наблюдал я сам. Что бы еще ни говорилось об остальных, они все — государственные деятели. Шелдон Силвермен — политик. Он побывал практически на всех выборных постах, кроме должностей президента и вице-президента.
Последним он мог бы стать в любой момент, если бы был достаточно глуп, чтобы этого хотеть. Только несколько мельчайших, неуловимых ошибок не позволили ему стать президентом. Я думаю, что он добился нынешнего назначения подкупом или другими подобными средствами, рассматривая его как последний шанс заработать себе целую страницу в учебниках истории.
По-моему, он считает именно себя лидером команды, поскольку обладает добродетелью быть американцем. Я его презираю. С моей точки зрения, тот плюс, который Вертхеймеру заработал Де Ла Торре, Силвермен сводит к нулю. — Он резко замолчал.
— Мне кажется, ты ставишь ему в вину его прошлое, — сказала Линда.
— Чертовски верно, — согласился Том.
— Ну… он не молод. Иногда старые люди меняются совершенно радикально. Невесомость начала на него действовать: поживем — увидим.
Нужно время от времени выводить его сюда, наружу.
— Любовь моя, твое беспристрастие показное.
— Чертовски верно, — согласилась она, заставив его ухмыльнуться. — У меня нет другого выхода.
— То есть?
— У меня при виде Силвермена — мурашки по коже.
— О, понимаю. Еще бы.
— Гарри, Рауль, — сказал я, — вы разбирались с сотрудниками Космической Команды.
Отвечать стал, конечно, Рауль.
— Кокса мы все знаем или слышали о нем. Я бы доверил ему держать баллон с кислородом, пока я делаю глоток. Его заместитель относится к старому типу ученых-офицеров НАСА.
— Военная косточка, — вставил Гарри.
Рауль хихикнул.
— Вы знаете, так и есть. Сьюзен Па Сонг была младенцем во время войны во Вьетнаме. Ее вырастила во Вьетнаме тетка, после того как отец с матерью расстались, мать сожгли напалмом. Америка ей так и не пришлась по вкусу.
Физик. Военная до мозга костей. Но если бы ей приказали, она бы сбросила атомную бомбу на Вьетнам и розовые лепестки на Вашингтон. Она не одобряет музыку и танцы. И нас с Гарри.
— Она будет подчиняться приказам, — резюмировал Гарри.
— Ага. Наверняка. Она полковник, и в случае смерти Кокса командование переходит к ней. В случае ее смерти, возможно, к Дмировой. Она обучалась пилотированию, космос — ее причуда.
— Если дойдет до такой крайности, — сказал я, — я предпочту действовать на свой страх и риск.
— У Чен Тен Ли есть пистолет, — внезапно сказала Линда.
— Какой? — Пять голосов сразу.
— Какого типа? — от Гарри.
— Ой, я не знаю. Маленький ручной пистолет, квадратный на вид. С не очень большим стволом.
— Как тебе удалось его увидеть? — спросил я.
— Выскочила на Ли, как чертик из коробочки, застала врасплох, а он слишком поздно опомнился.
Эффект «чертика из коробочки» — один из классических сюрпризов невесомости, предсказуемый, но неожиданный, и фактически каждая новая рыбка ловится на этот крючок. Любой контейнер, шкаф или секция, которую вы открываете, будет вываливать все содержимое на вас — если вы не до— гадались прицепить все по местам на липучках. Возможности для того, чтобы подшутить, практически неисчерпаемы. Но я почуял — здесь что-то не так.
— Что ты на это скажешь, Том?
— Э?
— Если Чен Тен Ли был одной из главных сил, двигавших интеллектуальное использование космоса, не должен ли он знать про эффект «чертика из коробочки»?
Том ответил задумчивым тоном:
— Хмм. Не обязательно. Ли — один из тех парадоксов, вроде Айзека Азимова, который отказывался летать самолетом. Несмотря на все его пони— мание проблем космоса, это — первый раз, когда он оказался от Земли на большем расстоянии, чем высота полета реактивных лайнеров. В душе он на— земный ползун.
— Все же, — возразил я, — «чертик из коробочки» — обычный туристский анекдот. Ему стоило поговорить с одним-единственным чело— веком, который вернулся из космоса, сколько бы тот там ни пробыл.
— Не знаю, как вы все, — сказал Рауль, — но для меня оказалось множество вещей в невесомости, о которых я знал умозрительно, и все равно споткнулся о них, когда попал сюда. Кроме того, какой у Ли мог быть повод, чтобы позволить Линде увидеть пистолет?
— Именно это меня и беспокоит, — признал я. — Так с ходу мне приходят в голову две или три причины — и все подразумевают либо основательную неуклюжесть, либо серьезную хитрость. Я не знаю, что бы я предпочел.