Звездолет «Иосиф Сталин». На взлет!
Шрифт:
– Да уж… Пора бы. А что у вас?
– Профессор Иоффе совершенствует свою машину. Тут мы имеем сведения из первых рук. Вес оборудования они уменьшили втрое и сумели вчетверо поднять мощность.
– Вчетверо? Если можно на каком-то примере.
– На последних испытаниях аппарат разрезал броненосец «Святитель Николай» меньше чем за полминуты. А там броневая сталь…
– Если я правильно понимаю, устройство готово к применению?
– Скорее уж оно готово к новым испытаниям…
СССР.
Апрель 1928 года
…Вячеслав Рудольфович Менжинский с порога оглядел комнату.
Как и все помещения ГИРДА, кабинет Цандера оказался маленьким и невзрачным. По всем стенам полуподвальной комнаты, расположенной недалеко от Красных Ворот, стояли стеллажи, забитые папками для бумаг, заставленные образцами приборов. Причудливые сочетания железа, стекла, меди и резины стояли даже на подоконнике. Ну и, разумеется, в комнате, как и во всех других помещениях лаборатории, пахло керосином.
Чекист скупо улыбнулся.
– Спасибо за экскурсию, Фридрих Артурович. О ваших нуждах обязательно поговорю с товарищем Тухачевским, а теперь я хотел бы узнать ваше мнение о тех материалах, которые наше ведомство предоставило вам для рецензии.
Фридрих Артурович прикрыл дверь и пригласил гостя к столу.
– Что тут можно сказать…
Скрипнула дверца старинного сейфа. Хозяин вытащил на свет нетолстую папку. Сдвигая бумаги, он задумался на мгновение, формулируя свое впечатление от документа, полученного от Менжинского неделю назад. Темно-зеленая папка с грифом «совершенно секретно» перевернула его жизнь. Тут надо было быть честным.
– Это… Это гениально. По существу, это совершенно новый подход к решению проблемы завоевания пространства. Это все настолько отличается от того, чем занимаемся мы, что…
Он развел руками.
– Теоретически все безупречно. Но я не могу сказать, насколько это воплотимо практически… Это ведь какой-нибудь немец?
Менжинский улыбнулся.
– Почему сразу немец? Разве в Англии или Североамериканских Штатах не ведутся работы в этой области?
– У нас и у немцев похожий менталитет. Если б он был русским ученым, я бы о нем знал. А если не немец, то кто тогда? Американец? – с сомнением произнес Цандер. – Возможно, конечно… Нет. Вряд ли… Там они идут традиционным путем.
Ученый засмеялся.
– Нет, Вячеслав Рудольфович. Не обманете. Это все-таки, скорее всего, немец. Тут иная школа…
Чекист слегка нахмурился.
– Это действительно так отчетливо видно?
– Знающему человеку – да.
Высокий гость промолчал и, гордый собственной наблюдательностью, ученый продолжил:
– У них есть несколько светлых голов, но нет ни денег, ни возможностей. Теоретики, которым для работы нужны лишь лист бумаги и карандаш…
Цандер остановился, неожиданно осознав, что подсказок не будет. Назови он даже
– В любом случае это – гениальный безумец, нашедший решение где-то в стороне от дороги, по которой пошло большинство ученых…
– Но все-таки нашедший решение?
Чекист наклонился к ученому. Тот пожал плечами.
– Скорее всего, да. Нужно строить образец и тогда…
– Ну ладно, товарищ Цандер… Вижу, вы не на шутку заинтригованы… Что ж. Откровенность за откровенность. На наше счастье, в Германии есть не только теоретики. Фамилия Оберт вам о чем-то говорит?
– Еще бы!
– У него есть несколько толковых учеников, готовых к сотрудничеству с нами…
САСШ. Нью-Йорк
Апрель 1928 года
…«Ничего у них там нормально не работает. Даже почта, – подумал миллионер, глядя на два письма, отправленных с разницей в две недели и дошедших до него одновременно. – То ли дело здесь… Одна коротенькая записка и этот миссионер прибежал…» Он глянул на мистера Бакли, сидевшего напротив, прижав короткие ручки к груди.
«Подождет минуту…»
Вскрыв конверты, он пробежал по вестям из СССР наискось и только потом стал отмечать карандашом важные места.
«…как я уже имел честь сообщить Вам, в высших большевистских кругах в настоящее время с большим энтузиазмом обсуждаются планы исследования околоземного космического пространства. Полагаю, что интерес этот далек от продекларированного чисто научного и преследует совершенно иные, практические цели. Вероятнее всего, это маскировка подготовки очередного витка Мировой Революции.
Подготовка общества к переменам идет неявно, но массированно. О ее масштабах свидетельствует тот факт, что при отсутствии в Москве многих совершенно необходимых для цивилизованного города учреждений, Московским городским комитетом ВКП(б) и Моссоветом принято совместное решение об ускорении строительства в Москве первого в СССР планетария.
Весь колоссальный пропагандистский потенциал большевиков ориентирован на формирование у обывателей и рядовой партийной массы ощущения близких и кардинальных перемен, связанных с космосом.
С уважением Ваш А. Гаммер».
«Положение, наконец, полностью прояснилось. Собранные мной сведения совершенно определенно указывают на интерес большевиков к региону Британской Индии и Дальнему Востоку.
Пишу об этом с ужасом, смешанным с восхищением безумными большевистскими замыслами. В планах Советов скрыто нечто грандиозное. К их реализации привлечены все. Даже Коммунистический Союз Молодежи ведет активные поиски среди прокоммунистически настроенной молодежи людей, говорящих на урду, фарси и хинди.