Звездопад. Похороны шоу-бизнеса
Шрифт:
Увидев за стойкой ресепшена подростка-администратора с бейджиком на груди, подхожу к нему:
– У вас есть DVD-проигрыватель? – как можно спокойней произношу я. Истерика уже прошла, в моем голосе лишь покой и апатия.
– Да, на любом компьютере… – Поднимает он голову от монитора и тут узнает мое лицо. – Ой…
– Мне нужно посмотреть этот диск.
– Сейчас свободных мест нет…
– Плачу наличными! – Я достаю пятьдесят долларов из кармана. И пока прыщавый юнец пялится, не веря своему счастью, я уже распаковываю коробку с DVD, и выгнав какого-то мальчишку в наушниках из-за компьютера, падаю на стул и
На экране появляются титры, Блюмберг раскланивается перед началом спектакля, экран медленно гаснет, начинается шоу…
«Творец. Акт первый». – Наконец, комментирует голос.
– Где тут сделать погромче? – спрашиваю я администратора, и он прибавляет звук.
Сцена причудливо оформлена фасадами зданий различных стилей и эпох. Я вижу античные руины, британский Стоунхендж, подобие российского кремля, китайский храм и даже макеты небоскребов. Некоторые из этих проекций смяты и поцарапаны, что, видимо, должно было символизировать разный возраст объектов. На фоне этого непонятного беспредела стоит пузатый мужчина лет сорока – сорока пяти – наверное, сам этот творец, немного похожий на Моцарта, лицо которого я очень хорошо помнил из книжек, – и напевает:
«Я выбрал честь, я выбрал долг.Свобода ли не есть порок?Любовь и честь – она одна.Но суждена ли ей судьба?»Я вслушиваюсь в слова, пытаясь понять их смысл. Чертовщина какая-то, думаю я… Но уже через пару мгновений это становится совсем не важно. Потому, что происходит то, чего я внутренне так боялся. С содроганием я смотрю как на сцену выходит Полина… практически голая, в одной лишь набедренной повязке…
«И жизнь уж стала мне обузойМне нужен свет, нужна мне муза.Быть может мне она должнаОткрыть волшебные врата!»Полина сбрасывает с себя повязку, поворачиваясь к «Моцарту», наклоняется и встает раком, тот достает из брюк член и начинает хладнокровно трахать ее, не снимая одежды, прямо перед всем залом…
Такая прекрасная и нежная, она совокупляется с этим мудаком, прямо на глазах всего зрительского зала, под аплодисменты и ужасную какофонию-саундтрек. Моцарт все еще произносит свои нелепые монологи, не вынимая члена из Полины, но я уже ничего не вижу и не слышу, в голове моей темнеет…
– Простите… – Вмешивается администратор, намекая на время, и тут, увидев творящееся на экране, замирает. – Ого… – Едва может произнести он.
Неожиданно я поворачиваюсь к нему. Глаза мои сверлят его в порыве невероятной ярости.
– Никому. Никому… – И тут я теряю самообладание и начинаю заикаться. – Ннникому не говори о том, что ты видел! Ты понял меня??? Никогда! – Мой голос дрожит, я начинаю плакать и, едва успев схватить лежащую на столе коробку, выбегаю из интернет-кафе…
Я убью эту суку, я убью эту мразь. Господи, Полина, что же ты наделала? Это же конец! Теперь тебе точно предстоит отвечать за все свои грехи…
45
Я стоял на лестничной площадке и, как бешеный,
За дверью послышались торопливые шаги. Тревожный голос Полины:
– Кто там? Феликс? Господи, зачем же так трезвонить? Открываю…
Дверь приоткрылась, и я увидел Полину, как всегда изумительно красивую. В руке она держала мисочку с тестом для блинчиков, второй рукой поправляла упрямую прядь волос на голове. В своем синем домашнем платьице Полина выглядела как настоящая актриса, голливудская звезда, сошедшая ко мне со сцены. Этот блеск волос, этот парфюм, эта кожа. Боже мой, боже…
– ТАДАМ!!!!!!!!!! – Прямо с порога я пробиваю Полине сильнейший удар в лицо. Полина, явно не ожидавшая такого поворота событий, отлетает назад и падает на пол. Миска отлетает в другую сторону и тесто большим нелепым пятном выплескивается на стенку. Я врываюсь в квартиру и начинаю орать:
– СУКА!! ДА КАК ТЫ ПОСМЕЛА??? ТЫ ЖЕ МРАЗЬ, ОБЫКНОВЕННАЯ ШЛЮХА! Я ВИДЕЛ ТУ ЗАПИСЬ, ГДЕ ТЫ ЕБЕШЬСЯ С МУЖИКОМ ПРЯМО НА СЦЕНЕ, ГДЕ ОН… – я задыхаюсь, – ОН, ОН ТРАХАЛ ТЕБЯ ПЕРЕД ВСЕМ ЗАЛОМ. А ТЫ… ТЫ ПРЕДАЛА МЕНЯ! – Тут мой голос срывается на плач. – ЗАЧЕМ??? ЗАЧЕМ ТЫ ТАК СО МНОЙ ПОСТУПИЛА?!
Полина медленно поднимается. Держась за щеку, она с ненавистью смотрит на меня. Моя маленькая красотка, моя куколка с раненым лицом. Она выглядит такой беззащитной и прекрасной в этот момент, что я не выдерживаю, и слезы рекой текут по моим щекам:
– За что… – Тяжело дышу я. – За что? За что? Я же верил тебе, Полина. Я думал, что ты не такая как все, что ты возвышенная, особенная… А ты… Ты поступила хуже самой мерзкой шлюхи…
Полина по-прежнему потирает ушибленную щеку. Похоже, я сильно ее ударил. Наклоняясь вперед, я пытаюсь отодвинуть ее ладонь и посмотреть на синяк, однако Полина отталкивает мою ладонь. Ее огромные глаза мечут молнии.
– Я никогда не прощу тебе этого удара, Феликс. – Говорит она.
– Боже мой!!! – Мне прямо становится смешно от этой нелепой фразы. – Это ты мне еще что-то будешь прощать? После того, что ты сделала?!
– А что я сделала? – отвечает Полина, сохраняя чувство достоинства. – Это была роль, просто роль, гениальный театральный замысел. Если бы ты не был так туп, ты бы понял, что перед тобой высокохудожественный спектакль, а не порнушка из твоей тумбочки в спальне. Но ты же настоящий мужлан, собственник, герой – сразу примчался махать кулаками. Да, я конечно подозревала об этом, но до последнего момента не хотела верить, что ты такой мудак…
– Что??? – задыхаюсь я от гнева. – Ты еще обвиняешь меня в чем-то??
– Да, – смотрит она мне в глаза, – говорю тебе прямо в лицо, что ты тупой и ограниченный жлоб, живущий в мире предрассудков…
– Да как ты смеешь! Ты… ты… – И тут я понимаю, что не могу возразить ей ни слова.
– Что, удивлен? – обнаруживает мое потрясение Полина. Я замечаю, как на ее лице расплывается какая-то неестественная улыбка. – Ты наверное думал, что я сейчас начну перед тобой извиняться? Мне не за что извиняться – я свободный человек, который может поступать так, как ему угодно. И тебя, я кстати, всегда этому учила. Жаль, – в ее голосе сквозит нескрываемое презрение, – ты так и не смог измениться…