Звездопад
Шрифт:
— Я это интуитивно… — заявил Алекс, решивший, что объяснять, что он отслушал курс экстремальной медицины вместе с противолавинной подготовкой как сноубордист-фрирайдер, будет вовсе самоубийством. — Поверь, это я, Алекс, то есть Аллесандро.
— А мы сейчас это узнаем… — Кэйрин поднесла «дрель» с экраном, что была у неё в правой руке, к шее Алекса и вдруг неожиданным молниеносным движением ткнула ею в спину, чуть ниже лопатки.
— Ну надеюсь, хоть это тебя убедит, — произнёс Алекс, сморщившись от неожиданно болезненного укола. —
— Ничего она не умирает, — огрызнулась баронесса, косясь на экранчик тихо попискивающей «дрели». — Голова не задета, кровь остановлена, дышит — у неё ещё минимум час.
Несколько томительных секунд «дрель» тихо попискивала, наверное анализируя пробу, пылающее золото клинка нещадно жгло кожу.
«Наверно, потом волдыри будут», — как-то отстранённо подумал Алекс.
«Дрель» издала тихий переливчатый звук.
— Человек… — охнула Кэйрин, она явно не верила своим глазам. Удивление на её лице сменилось злостью. — Значит, личина…
— Кэй, ну не дури… — начал Алекс, но осёкся, увидев её взгляд.
— Я чувствую, что ты не Аллесандро, — прошептала она, поднеся раскрытую ладонь к его лицу и замерев. — Я уверена в этом.
На Алекса вдруг обрушилась такая тяжесть, как будто его протаранил тысячетонный железнодорожный состав. Мир потерял краски, звуки пропали, и только гулкие удары сердца убеждали его, что он всё ещё жив. Где-то в глубине груди задрожало какое-то тяжелое тянущее, мерзкое чувство. Он сквозь серую муть, застилавшую глаза, посмотрел на баронессу. На лице Кэйрин застыло невероятное напряжение, крохотная капелька пота поползла по виску, взгляд её чёрных глаз буквально прожигал, и ему на мгновение показалось, что они где-то в глубине тускло полыхнули синим.
Вдруг всё прекратилось, мир обрёл краски, мерзкое чувство в груди исчезло. Алекс облегченно вздохнул и зажмурился, прогоняя из глаз серую муть. Кэйрин же стояла замерев и с какой-то невероятной смесью страха и удивления на лице. Она удивлённо посмотрела на свою руку, державшую клинок у лица Алекса, будто говоря: «Боже мой, что я такое делаю». Баронесса несколько мгновений стояла в нерешительности, но тут в её взгляде появилась отчаянная решимость, как у человека, решившегося сделать что-то невероятно страшное:
«Щас рубанёт», — решил Алекс и уже хотел отпрянуть в сторону, отчаянно понимая, что ему в любом случае не успеть. Как вдруг лицо Кэйрин озарило что-то похожее на безумное вдохновение, и клинок, мигнув, исчез.
— Ох, прости меня, Аллесандро… — Она порывисто его обняла. — Я не знаю, что на меня нашло. Когда я увидела тебя всего в крови, я подумала, что это не можешь быть ты, да ещё и твои слова про оборотня… так глупо получилось.
— Ладно, забыли. — Алекс слегка коснулся обожженной щеки и поморщился от боли. — Кстати, что это было?
— В смысле? — переспросила Кэйрин, хотя было видно, что она отлично поняла, о чём речь.
—
— Ты уверен? — глухо переспросила Кэйрин. — Каким цветом?
— Э… По-моему, синим, но не уверен, — признался Алекс, которого слепил свет клинка.
— Тебе показалось, — облегчённо выдохнула она и улыбнулась. — А дурно тебе стало от ожога. Прости меня, пожалуйста, я не хотела, — добавила она с несчастным выражением лица.
— Да ладно, — начал Алекс, и тут его взгляд зацепился за Таэр, про которую он совершенно забыл со всем этим «допросом». Он, внутренне холодея, метнулся к специалистке и, нащупав пульс, облегченно вздохнул: — Жива.
— Надо её срочно в больницу. У неё очень большая потеря крови и, возможно, задето лёгкое.
Кэйрин, ничего не говоря, скрылась в комнате Таэр и вернулась с небольшим пластиковым кофром со сложным синим знаком на крышке.
— Я займусь пока Таэр, — сообщила она, сняв его импровизированный жгут из ремня и обмотав рану какой-то моментально затянувшейся плёнкой. — А ты вызови слуг, пусть свяжутся с больницей, поднимай свою «руку» и наконец объясни мне, что тут вообще случилось.
— Коммуникатор повреждён, а как их ещё можно вызвать, я не помню, — признался Алекс. — А что произошло, я и сам не знаю, просыпаюсь, а Таэр в кого-то стреляет из бластера в коридоре, в кого — не видно. Потом меня что-то швырнуло с кровати, а по комнате нечто пронеслось, всё разрезая. Когда всё улеглось, у Таэр была отрезана рука. Она сказала, что это оборотень и что они вымерли, потом добавила что-то не по-русски и сказала «я не хочу»…
— Не по как она добавила? — переспросила Кэйрин. Хоть её лицо и не было видно из-за того, что она склонилась над специалисткой, вкалывая ей какой-то красный тюбик, было видно, как она вся напряглась.
— На другом языке, — спохватился он. — Сказала что-то на другом языке, потом «я не хочу» и потеряла сознание. От шока, или кровопотери, или от того и от другого, — добавил он, с сочувствием посмотрев на неподвижно лежащую Таэр.
— А что она сказала на другом языке? — поинтересовалась баронесса, продолжая «колдовать» над «специалисткой».
— Я точно не помню… — протянул Алекс, скосив глаза вверх и пытаясь вспомнить, что именно сказала Таэр. — Гор азат вазор, как-то так, по-моему.
Кэйрин снова заметно напряглась.
— Надо срочно вызвать полицию, а лучше отряд гвардии из представительства.
— Коммуникатор не работает, — напомнил Алекс. — И что, кстати, значат эти слова?
— Это язык «ветви Пламени», — нахмурилась Кэй. — Я его очень плохо знаю, но «Гор» значит враг, а «зор» — усиление. Поэтому надо срочно вызвать полицию и гвардию. Недалеко от твоей спальни должна быть комната с дежурной прислугой. Пусть ищут работающий коммуникатор.