Звезды как пыль
Шрифт:
– Разве возможна жизнь внутри самой Туманности?
– А почему бы и нет? Не стоит заблуждаться относительно Туманности. Это темное пятно в космосе, но оно вовсе не начинено ядовитым газом. Оно состоит из молекул воды, калия и кальция, которые адсорбируются благодаря свету звезд. Я долго изучал эту проблему в Университете на Земле, и пришел к выводу, что жизнь там все-таки возможна. Просто мы ее не замечаем.
– Кстати, а что ты делал на Земле? – поинтересовался Байрон. – Это не слишком важно для меня, но все же?
– В этом нет никакой тайны. Я покинул Лингану по своим делам. Шесть месяцев назад я посетил Родию.
– Да уж знаем… – прошептал Байрон.
Автарх продолжил:
– Но я встретил Джилберта, о чем он уже говорил тебе. Потом я отбыл на Землю, потому что Земля – родной дом гуманизма. Именно с Земли послано большинство исследовательских экспедиций в Галактику. Туманность Лошадиной Головы была исследована ими весьма тщательно. Мне понадобились результаты исследований. Теперь слушайте внимательно! Тиранийский корабль, на котором летел мой господин Джилберт, столкнулся с метеором после своего первого Прыжка. Если учесть, что перелет из Тирании на Родию был самым обычным делом, можно установить совершенно точные координаты места столкновения. Потеряв управление, корабль мог пролететь более полумиллиона миль между первыми двумя Прыжками. Следовательно, примем этот промежуток за координату в космосе. Есть и другое предположение. Метеор мог изменить направление Прыжков. Это маловероятно, но возможно. Метеор мог повлиять на силу гиператомных процессов и полностью изменить направление движения. В то же время длина четырех последующих Прыжков осталась величиной неизменной. Конечное положение корабля должно было находиться где-то на поверхности воображаемой сферы, центр которой находится в точке пространства, где произошло столкновение, а радиус ее равен сумме векторов оставшихся Прыжков. Я попытался вычислить эту сферу, и понял, что ее поверхность находиться внутри Туманности Лошадиной Головы. Осталось лишь найти в Туманности ту звезду, которая нам нужна… Как ты думаешь, дружок, сколько таких звезд может быть в Туманности?
Вспомни при этом, что Галактика состоит из ста миллиардов звезд.
Байрон, почти против своего желания заинтересованный рассказом, ответил:
– Думаю, сотни.
– Пять! – торжествующе выкрикнул Автарх. – Всего пять! Не стоит заблуждаться по поводу цифры «сто миллиардов». Объем Галактики равен семи триллионам кубических световых лет, из которых на каждую звезду приходится по семьдесят кубических световых лет. Жаль, что я до сих пор не знаю, какая из этих пяти планет обитаема. Нам придется это выяснить. К несчастью, ранние исследования не дали нам детальной картины. Они лишь изучили положение звезд, тип их движения и спектральную характеристику.
– Значит, в одной из этих пяти звездных систем, – спросил Байрон, – находится мятежный мир?
– Исходя из известных нам фактов, можно сделать только такой вывод.
– Видишь, моя история правдива, – вмешался Джилберт. – Я не выдумал ее.
– Я намерен, – продолжал Автарх, – исследовать лично каждый из пяти миров. Мотивы мои очевидны. Как Автарх Линганы, я могу помочь им в их усилиях.
– А с двумя из Хенриадов и Вайдемосом на твоей стороне ты также можешь завоевать ведущие позиции
– Твой цинизм не испугает меня, Фаррилл. Ответом будет – да. Если восстание окажется удачным, всегда лучше присоединиться к победителю.
– Более того, в награду одному из друзей восстания может быть отдана Автархия Линганы.
– Или Вайдемос. Верно.
– А если восстание обречено на провал?
– Тогда у нас будет время разобраться и решить, что делать дальше.
Байрон медленно сказал:
– Я полечу с тобой.
– Отлично! Тогда нужно переместить тебя с этого корабля на другой.
– Зачем?
– Так будет лучше для тебя. Этот корабль – всего лишь игрушка.
– Это военный корабль тиранийцев. Было бы глупо не учитывать его мощь.
– Именно потому, что это – военный корабль тиранийцев, отправляться в путешествие на нем опасно.
– Но не в Туманность. Прости, Джоунти! Я присоединяюсь к тебе, потому что тоже хочу найти мятежный мир. Но мы с тобой не друзья, и поэтому я буду поступать по собственному усмотрению.
– Байрон, – осторожно вмешалась Артемида, – но корабль слишком мал для троих!
– Конечно, Арта. Но к нему можно прикрепить прицеп. Джоунти это так же хорошо известно, как и мне. Тогда в космосе у нас будет все необходимое. Кроме того, прицеп изменит внешний вид судна.
Автарх вслух размышлял:
– Если мы с тобой не друзья, Байрон, и не доверяем друг другу, я должен позаботиться о личной безопасности. Можешь лететь на своем корабле с прицепом, но мне нужны некоторые гарантии. Поэтому госпожа Артемида должна пойти со мной.
– Нет! – крикнул Байрон.
Автарх удивленно поднял брови:
– Нет? Пусть говорит сама леди.
Он повернулся к Артемиде:
– Мне кажется, я сумею обеспечить вам несколько больший комфорт, моя госпожа.
– Не думаю, что мое общество может оказаться приятным для вас, мой господин. Поэтому я останусь здесь.
– Мне кажется вы могли бы передумать, – начал было Автарх, но тут с кончика его носа скатилась капелька пота, и это испортило все впечатление.
– А мне так не кажется, – прервал его Байрон. – Госпожа Артемида сделала свой выбор.
– И тебя устраивает ее выбор, Фаррилл? – спросил Автарх, улыбаясь.
– Вполне! Все мы втроем останемся на борту «Беспощадности». Других вариантов не будет.
– Ты опрометчиво выбрал себе спутников.
– Да?
– Я в этом совершенно убежден. Ты плохо относишься ко мне, потому что я обманул тебя и подверг твою жизнь опасности. Тогда тем более странно, что ты находишься в таких дружеских отношениях с дочерью человека по имени Хенрик, превзошедшего в коварстве даже меня.
– Я знаю Хенрика. Твои высказывания о нем не изменят моего мнения.
– Ты знаешь о Хенрике все?
– Я знаю достаточно.
– А знаешь ли ты, что именно он убил твоего отца? – Пальцем Автарх указал в сторону Артемиды. – Знаешь ли ты, что эта девушка, к которой ты так расположен, – дочь убийцы твоего отца?
14. Отъезд Автарха
В каюте воцарилось напряженное молчание. Автарх закурил новую сигарету. Он внешне расслабился, на лице появилось беззаботное выражение. Джилберт бессильно опустился в пилотское кресло; казалось он сейчас заплачет.