Звезды светят на потолке
Шрифт:
На листочке — телефонный номер.
Тот самыйтелефонный номер.
Йенна знает, что у нее есть папа. Она знает, что папу зовут Конни, он живет в Стокгольме с двумя детьми и новой женой, у которой кривой нос. То есть не с новой женой, а… Йеннина мама и Конни не были женаты. Так что этот подлец сбежал в два счета (так однажды мама сказала по телефону Марите, не зная, что Йенна подслушивает у двери).
Конни переехал в Стокгольм, когда Йенна была
Йенна знает, что можно набрать этот номер. Мама сама говорила, что можно. «Хочешь позвонить — звони, — сказала она. — Я положу листок в шкатулку, чтобы ты знала, где он».
Но стоит только Йенне произнести имя Конни, как мама становится не похожей на саму себя, грустной. Появляются морщинки.
Взгляд становится задумчивым. Йенне так хочется, чтобы мама снова стала собой, что она больше ничего не говорит. Лучше не начинать. Йенна знает, где лежит листок, этого достаточно. Совсем необязательно задавать лишние вопросы и портить маме настроение.
Йенна никогда не думала, что ей захочется позвонить.
Но вот ей десять лет — и хочется.
Йенна разворачивает листок и несет в свою комнату. Осторожно садится на край кровати и берет трубку. Долгое гудение. Йенна медленно нажимает на кнопки. Одна. Другая. Она нажимает, нажимает, и вот уже скоро, скоро сигнал пойдет по проводам, скоро кто-то ответит!
Йенна кладет трубку.
Кладет трубку, не дав кому-то на том конце ответить — или не ответить.
Глава 21
— Ты влюбилась в Сакариаса?
Вопрос ударяет в спину, Йенна чуть не падает. Она резко оборачивается, взмах хвостика: позади нее стоит Уллис. Уллис, Карро и Лиселотта.
— Нет, а что?
Йенна не знает, на кого смотреть, — боится всех вместе и каждую по отдельности. Стоят стеной, твердой красной кирпичной стеной.
Красные накрашенные губы.
— Ты, кажется, хотела пригласить его в пятницу? — говорит Лиселотта. — Я видела.
— Я тоже видела, — поддакивает Карро.
— Совсем не собиралась, с чего вы взяли? — быстро, может быть, слишком быстро отвечает Йенна, перебирая свои книги.
— Ага, значит, не собиралась, — Уллис сверлит Йенну взглядом. — Ну, мы, значит, ошиблись.
— Наверно уж, ошиблись, — Йенна довольна своим непринужденным тоном. — А что?
— Да нам просто интересно! — Лиселотта прижимает ладонь к груди. — Знаешь, такие вещи как-то хочется знать.
— Ясно, — Йенна пожимает плечами. — Ну, теперь вы знаете, что ни в кого я не влюбилась.
— Да, теперь мы знаем, — глаза Уллис блестят. — Как щека, кстати? Хенке сказал, что я заехала локтем тебе по щеке.
Хенке сказал
Хенке знает, как зовут Йенну.
Уллис и Хенке говорили о Йенне.
«Ты заехала Йенне по щеке», — сказал Хенке.
Йенна существует.
— Да нет, все в порядке, все нормально, — отвечает она.
— Ну ладно, — говорит Уллис, кивает Карро, которая кивает Лиселотте, и они уходят.
— Ты же никому не говорила, что я влюбилась в Сакке? — спрашивает Йенна Сюсанну, которая только что вернулась с занятия по фортепиано.
— Конечно, нет! — остановившись, Сюсанна роняет нотный лист, поправляет очки. — С чего ты вдруг подумала? Что тебе в голову взбрело?
Йенна пожимает плечами. Вообще-то, она знает. Вообще-то она знает, что Сюсанна никогда в жизни никому не выдаст ее тайну. Она никогда так не делала и никогда не сделает. Ни за что. И все же Йенне хочется поддразнить Сюсанну, вывести ее из себя. Она сама не понимает почему.
— Просто странно, что они решили, будто я в него влюблена, — говорит Йенна, — только потому, что я просто шлав его сторону.
— Значит, было заметно! Ты не очень-то пряталась. А я ничего не говорила.
Ты же сама знаешь. Я с ними вообще не общаюсь.
Сюсанна поднимает листок с пола. Он угодил в чей-то плевок. Уголок листка уже грязный и мокрый.
— А еще я видела, что ты там говорила с Лиселоттой, — Йенна продолжает наступление. — Когда был последний танец.
— Ну да, говорила. Она подошла и попросила жвачку, а потом стала болтать. Ты вообще сама виновата — где ты была?
Сюсанна уже вовсю сердится. Она машет листком, пытаясь его высушить.
— Я что, должна была сидеть одна, пока ты бегаешь по своим делам? Ты такая странная, Йенна.
— Может, ты сама странная?
Сюсанна смотрит на Йенну. Йенна смотрит на Сюсанну. Все тепло между ними улетучилось. Может быть, не сию минуту, а уже давно. «С&Й» — что с ними случилось? Как может дружба просто взять и испариться? Но Йенне и вправду кажется, что Сюсанна последнее время ужасно занудная и скучная. Больше сил нет. Может быть, пора расстаться.
Расстаться? Разве с друзьями расстаются?
Наверное, расстаются. Но с кем тогда дружить?
Ни с кем.
Правда. Кроме Сюсанны, у Йенны никого нет. Что правда, то правда.
— Прости, — говорит наконец Йенна. — Я понимаю, что ты ничего никому не говорила.
Сюсанна кивает, но все еще злится.
— Стефан передавал привет, кстати, — говорит она, бросает ноты в ближайшую урну и уходит.
Глава 22