Звоночек 2

Маришин Михаил

Вообще, мотоброневагон и бронепоезд в целом заслуживают особого упоминания. Дело в том, что первое, что я сделал на своей новой должности — достал из приклёпанного изнутри к стене кожаного кармана формуляр и ознакомился с ним. Судя по записям, своим ходом МБВ наездил всего десять часов, после чего были проведены регламентные работы. Заглянув под моторный кожух я с удивлением обнаружил там ярославскую "четвёрку" в комплекте со штатной коробкой передач. Это что же выходит? На броневики шасси не дают, а на броневагоны агрегаты — пожалуйста! Проверив запас топлива в цистернах под полом каземата, я убедился, что они залиты под пробку, а судя по их объёму, ехать можно до Архангельска без дозаправки. Краска, как снаружи, так и внутри, была абсолютно свежая, ещё не поблекшая. Всё

говорило о том, что наша колесница только-только построена. Да на ней даже муха не сидела! Бронепаровоз и второй броневагон выглядели постарше, но тоже были свежеокрашенны, а из всех четырёх башен БеПо грозно торчали стволы модернизированных трёхдюймовок с удлинённым стволом, которые только появились и были впервые показаны на параде в Москве в прошлом году. Дополняло картину отсутствие броневагонов для десанта, которые, как я предполагал, должны входить с состав поезда. Где-то жить и что-то есть экипажу ведь нужно? В общем, у меня в голове появилось предположение, что наш трофей только что прибыл в Грузию из ремонта, притащенный обычным "чёрным" паровозом. Вооружение заменили, включили в состав мотовагон для большей гибкости использования, а остальное, всё что могли, ремонтировали прямо на месте. Но, до места постоянной дислокации БеПо явно добраться не успел. Против этой версии говорили только несуразности со связью, на которую я в самом начале очень надеялся. Но, увы, ни одной радиостанции обнаружить так и не удалось. Зато была в наличии станция телеграфная, которая могла подключаться к сети на остановках. Ну и зачем она нам теперь, когда провода во многих местах просто оборваны какими-то доброхотами? Как можно не поставить радиостанцию на бронепоезд у меня в голове не укладывалось. Можно понять — танки, самолёты. Но поезд! Сюда хоть корабельную воткни!

Да и экипаж БеПо, напавший на нас, оказался, в значительной своей части, за исключением агитаторов-подстрекателей, грузинскими железнодорожниками. Я видел издалека как их допрашивали прямо на поле "бойни", чтобы максимально использовать эффект устрашения. Видимо, пленные не особенно-то и упирались, наоборот, создавалось впечатление, что они говорили много и охотно. Разобрать что-то издалека было невозможно, только под конец, когда проводивший допрос политрук Никифоров, видимо, решил устыдить бандитов тем, что в бою могли пострадать, и пострадали, женщины и дети, "парламентёр" начал яростно кричать.

— Мои дети где?! Жена моя где?! Чем мне было их кормить?! Камнями с гор?! Зерно, коз, всё, всё забрали! Никто зимы не пережил! Кто мне их вернёт теперь?! Колхоз вернёт?! Или ты вернёшь?! — грузин распалял себя всё больше и больше, а потом, с голыми руками кинулся на пограничников. — Ненавижу!!!

Сухо треснул револьверный выстрел, а потом ещё один и когда на землю упала очередная жертва разворачивающейся гражданской войны, все присутствующие почему-то почувствовали себя неловко и старались не смотреть друг другу в глаза. Как всегда и бывает в таких случаях, из-за веры или денег, амбиций или жажды власти немногих, стреляли и убивали друг друга маленькие люди, каждый из которых имел свою правду, свою причину сражаться на той или иной стороне. И рассудить, кто прав, в конечном счёте, могла только жизнь. Или смерть.

Вскоре после допроса вернулся посыльный из санатория с приказом перегнать БеПо к железнодорожному переезду севернее мыса, что мы, собрав валяющееся оружие, и сделали. Туда же подъехал на трофейном грузовике сам Седых и, сформировав в основном из легкораненых экипаж МБВ в количестве одиннадцати человек под руководством политрука, поставил нам боевую задачу.

— В Грузии контрреволционный мятеж, — ёмко обрисовал сложившуюся обстановку командир. — По словам пленных, к нему присоединились и некоторые армейские части. В сложившейся обстановке нашей первоочередной задачей является установление связи с органами ГПУ Грузии и эвакуация раненых, так как запас имеющихся медикаментов почти полностью израсходован, а некоторым раненым требуются сложные операции, которые можно провести только в условиях стационара. Приказываю силами МБВ провести разведку на север, в направлении ближайшего

городка Кобулет, где имеется амбулатория и отдел ГПУ, с которыми необходимо установить связь, проверить исправность пути до указанного пункта, наличие вооружённых банд в непосредственной близости от железной дороги. БеПо остаётся здесь на погрузку раненых. БеПо остаётся здесь на погрузку раненых. Жду вас назад не позднее, чем через час. Вопросы?

Вопросов не последовало, все понимали, что командир и сам хотел бы знать подробности переплёта, в который мы все попали, но, увы, источники достоверной информации отсутствовали. Никифоров только пятнадцать минут на подготовку к рейду, что позволило нам смотаться на машине в санаторий и запастись сухпаем в дорогу. Вёл машину я сам, потеснив найденного Седых водителя из погранцов, который имел небольшой тракторный опыт и поэтму мог вести ЗИЛ-5 только на второй передаче, без переключений, благо легко загруженный автомобиль стартовал на ней без проблем. У меня с переключениями тоже было не слава Богу, но репутацию требовалось поддержать, что я и сделал, перейдя с горем пополам на третью.

В санатории меня ждали испуганные глаза жены и не по-детски серьёзное личико сына. Я, как мог, пытался успокоить своих, убеждая, что скоро вернусь, но Полина всё твердила, что у неё нехорошее предчувствие. Короткий отчёт о моих планах превратился в долгое и мучительное прощание, которое я, собравшись с духом, решительно прервал, бросив при уходе через плечо.

— Сына береги.

Дорога до Кобулета не принесла сюрпризов в виде встречных поездов, которых мы больше всего и опасались. На станции, выбежав на низкую платформу, нас встретил её начальник с актуальным вопросом.

— Что случилось? Кто вы такие?

— Курортники, броневагон взаймы взяли. Сами хотели бы знать, что происходит, — ответил Никифоров. — Связь с кем-нибудь есть?

— Городская телефонная станция работает. Всё остальное — как обрезало. Даже семафорами управлять невозможно. Поезда по расписанию не прибыли. Ищем и пытаемся устранить неисправности.

— С горотделом ГПУ от вас можно связаться?

— Да, конечно. Но там говорят, что всё в порядке и волноваться не о чем.

— Тогда проводите меня. Есть у меня кое-что, что товарищей выведет из благодушного состояния, — хмурясь всё больше закончил Никифоров.

Пока политрук ходил к телефону, мы выбрались подышать и с любопытством осматривались на станции. Да и какая там станция, разъезд просто. Два параллельных пути и низкая платформа между ними. Вместо вокзала какие-то развалины, впрочем, похоже, эти постройки начали строить, но так и не сумели закончить. Сам городок был застроен в основном частными одноэтажными домами, утопавшими в яркой весенней зелени. Жизнь, на первый взгляд, протекала вполне мирно, многочисленные прохожие спешили по своим делам, останавливались поговорить, делали всё, что угодно, но не проявляли ни малейшей враждебности, бросая только удивлённые взгляды на нашу компанию.

Вернувшийся командир МБВ, успокоил нас, что с медиками договорено, они будут встречать нас на станции, а горотдел ГПУ держит ситуацию в окрестностях под контролем и обещал сформировать и прислать через час экипаж БеПо.

— Товарищ политрук, какой смысл нам тут час стоять? Да и товарищ Седых прямо приказал вернуться, — влез я с вопросом, кожей чувствуя какой-то подвох. Ничего себе "под контролем", когда в семи-восьми километрах к югу из пушек палят и бронепоезда катаются!

— Вот и я думаю, — согласился Никифоров и скомандовал. — По коням! Товарищ Седых мне прямой начальник, а местные никаких приказов вообще не отдавали. Возвращаемся.

По прибытии назад, политрук поделился своими опасениями с командиром. Разговор проходил на наших глазах и оставил у меня в душе щемящее чувство тревоги.

— Думаешь, ГПУ Грузии тоже причастно? — спросил Седых своего подчинённого.

— А чёрт его знает! Но одно точно скажу. У нас бы на севере военное положение в таком случае сразу ввели, — ответил Никифоров.

— А здесь, стало быть, всё в порядке вещей? Первое нападение ещё можно на банду списать. Но бронепоезд! Ты ведь им результаты допроса пленных доложил?