Звонок (Кольцо)

Судзуки Кодзи

— В одиночку не справлюсь. Придется его попросить…

Бормоча про себя, Асакава вел машину, но не давало покоя зеркало заднего вида. Он с остервенением жал на газ, но скорость все равно казалась недостаточной. Как во сне, когда от когото убегаешь. Он непрерывно заглядывал в зеркало. Но никакая черная тень его не преследовала.

Глава III. ПОРЫВ ВЕТРА1

1

12 октября, пятница

— Ты сначала видео покажи! — с улыбкой промяукал Такаяма.

Второй этаж кафе на перекрестке Роппонги, пятница 12 октября, семь двадцать вечера. Скоро сутки с того момента, как Асакава посмотрел пресловутое видео. Он нарочно назначил встречу в расцвеченном золотыми огнями Роппонги, чтобы в окружении

веселых голосов и пестро одетых девчонок хоть немного забыть о пережитом ужасе, но это не помогло. Чем больше он рассказывал, тем отчетливее вставало перед глазами вчерашнее событие, а страх только раздувался и не думал уходить. Порой даже казалось, что прямо в его тело забралось нечто и затаилось там еле заметной тенью.

Белая в мелкую полоску рубашка Такаямы была аккуратно застегнута на все пуговицы, туго завязанный галстук он даже не пытался ослабить. Воротник врезался в шею, над ним образовалась двойная складка, и один только вид вызывал удушье. А если с таким квадратным лицом еще и улыбаться — вообще зрелище не из приятных.

Такаяма рукой вытащил из стакана кусок льда и сунул в рот.

— Ты что, не слушал меня, что ли? Говорят же тебе, опасно! — выдавил Асакава.

— А чего ты тогда ты ко мне прибежал? Тебе же помощь нужна, или как?

Все еще улыбаясь до ушей, Такаяма с хрустом разгрыз ледышку.

— Смотреть не обязательно, а способ помочь найдем!

Он опустил веки и покачал головой, продолжая улыбаться уголками рта. Тут Асакава ощутил такой прилив необъяснимого гнева, что истерически заорал.

— Эй, ты что, не веришь мне? Я тут перед ним наизнанку выворачиваюсь!

После истории с видео трудно было воспринять эту ухмылку иначе. Шутка ли — ни думал, ни гадал, открыл шкатулку, а там — бомба. Он в жизни такого ужаса не испытывал. Мало того — все только начинается! Еще шесть дней, и — конец. Страх пеньковой петлей захлестнул шею и медленно, не спеша, стягивает горло… Впереди смерть. А этот тип сидит и заявляет, что сам хочет видео посмотреть.

— А ты не верещи. Тебя так донимает, что мне не страшно? Я ведь тебе говорил, что и концом света бы с удовольствием полюбовался, если бы можно было. И если объявится тот, кто покажет мне суть мироздания, раскроет тайну начала и конца бытия, тайну безгранично большого и безгранично малого, то я из него это знание вытяну — пусть даже в обмен на собственную жизнь. Ты же в свое время сам все обо мне пропечатал. Так что должен помнить…

Асакава помнил. Потому и выкладывал теперь все без утайки. А началось все с его же собственной затеи. Два года назад его, едва разменявшего четвертый десяток, стало чертовски занимать, о чем думают, мечтают и чем живут люди одного с ним возраста. Он замыслил выборочно проинтервьюировать несколько таких же тридцатилетних, работающих в самых разных областях: от министерских чиновников, депутатов столичного парламента, сотрудников ведущих фирм, вплоть до рядовых клерков. Затем, собрав о них всю потенциально интересную для читателя информацию, от самой общей до сугубо индивидуальной, на ограниченном пространстве журнальной страницы ему предстояло поразмыслить над тем, что же это за возраст такой — тридцать лет. Неожиданно среди отобранных десяти с лишним респондентов оказался и его одноклассник Рюдзи Такаяма, ныне преподаватель кафедры философии литературного факультета Университета К. «Вот тебе и на!» — удивился Асакава, ведь насколько он сам помнил, тот подался на медицинский факультет. Интервьюировать поручили Асакаве. Рюдзи попал в список всего лишь как один из представителей разных профессий, но индивидуальность его оказалась настолько яркой и экспрессивной, что назвать его начинающим тридцатилетним школяром язык не поворачивался. В школьные годы он слыл темной лошадкой, но теперь его характер словно отполировался. Уже получив медицинское образование, он поступил в аспирантуру на философский факультет и в тот год как раз защитил диссертацию. Будь место ассистента в то время свободно, его взяли бы без вопросов, но там до него уже окопался ктото постарше. Пришлось смириться с должностью почасовика и дважды в неделю читать логику в родной «альмаматер». Нынешняя философия, как никогда ранее, близка к точным наукам. Пустая болтовня о смысле жизни ничего общего с философией не имеет. А такая специальность как логика — это своего рода «математика без цифр». Еще в Древней Греции философы по совместительству работали математиками. Вот и Рюдзи так же — преподает на литературном факультете, а голова заточена под реальную науку. Однако, будучи прекрасным специалистом в своей области, Такаяма обладал еще и поистине глубочайшими познаниями в области парапсихологии. Асакава усматривал в этом какоето противоречие: разве не противоречат научному взгляду на жизнь россказни об экстрасенсорике и оккультизме, чем парапсихология, собственно, и является? Ответ Рюдзи был… с точностью до наоборот. Парапсихология — одно из важнейших ключевых понятий, раскрывающих сущность мироздания. Точьвточь как сейчас: одетый в середине лета в полосатую рубашку с длинным рукавом, застегнутый на все пуговицы, с раскрасневшимся лицом, взмокший, Рюдзи вещал, с каким удовольствием встретил бы гибель человечества.

Помнится, во время интервью Асакава задал ему вопрос:

— Расскажи о своей мечте…

На что Рюдзи покойным голосом заявил:

— Любуясь кончиной человечества с высокого холма, проковырять в МатериЗемле ямку и беспрерывно в нее кончать.

— Эй, а если я возьму, да так и напишу? — припугнул Асакава.

Рюдзи ничего не ответил, только кивнул с такой же, как сейчас, улыбочкой.

— Я ж тебе говорю: мне в этом мире ничего не страшно, — сказал он и заговорщически приблизил лицо к Асакаве.

— А вчера… еще одну сделал.

Еще одну, говоришь…?

На памяти Асакавы это была третья жертва. Первая была, когда они учились во втором классе старшей школы. Оба жили в Кавасаки в районе Тама и ходили в одну и ту же префектуральную школу повышенной ступени, только у Асакавы была привычка заявляться в школу за час до занятий и готовить уроки, наслаждаясь свежим утренним воздухом. В школе он оказывался раньше всех, за исключением штата. Рюдзи же славился тем, что хронически опаздывал и никогда не приходил вовремя на первый урок, но однажды, придя в школу утром сразу после летних каникул, Асакава неожиданно застал там Рюдзи, с рассеянным видом сидящего на парте. «Ого, редкое явление!», — поприветствовал его Асакава. «Мм, ну да…», — без особого энтузиазма откликнулся Такаяма и отсутствующим взглядом уставился в окно, выходящее во внутренний двор школы. Глаза у него были красные. На щеках тоже выступал румянец, а изо рта слегка несло перегаром. Они не были невесть какими друзьями, поэтому Асакава продолжать разговор не стал, раскрыл учебник и как всегда принялся за уроки. Но через пару минут Рюдзи сам беззвучно подошел сзади, похлопал по спине и сказал: «Слушай, я тебя попросить хотел…»

Рюдзи, со своей яркой натурой, прекрасно успевал по всем предметам, а по «физо» и вообще не имел себе равных, посему считался одним из самых заметных учеников школы. Ничем особенно не выделявшийся Асакава не почувствовал бы ничего подозрительного, попроси его о чемнибудь такой одноклассник.

— Тут такое дело… Короче, ты не мог бы сейчас мне домой позвонить? — спросил Рюдзи, панибратски обхватив Асакаву за плечи.

— Могу. А зачем это?

— Ну, просто позвонить надо, и все. Позвонить, и позвать меня.

Асакава нахмурился.

— Тебя? Так ты же здесь…

— Ну что тебе, трудно?

Асакава набрал под диктовку номер, и когда мать Рюдзи подняла трубку, попросил позвать человека, стоящего прямо перед ним:

— Здравствуйте. А Рюдзи можно?

— Он вообщето уже в школу ушел, — спокойно ответила мать.

— Да? — Асакава повесил трубку. — Что, и это все?

Асакава был недоволен. Он никак не мог взять в толк, ради чего все эти манипуляции.

— Ничего необычного не заметил? — спросил Рюдзи, — Мать не нервничала, когда отвечала?

— Да нет, ничего…

Голос матери Рюдзи Асакава слышал впервые, но был уверен, что никаких особенно нервных ноток в нем не было.

— А в доме шума голосов не расслышал?

— Вроде бы нет. Обычная такая атмосфера: утро, люди завтракают…

— Правда? Ну, тогда все нормально. Благодарю.

— Да что случилосьто? Зачем все это?

Рюдзи, с выражением полного покоя на лице, притянул голову Асакавы к себе, и зашептал ему прямо в ухо.

— Ты, я вижу, не болтун, доверять можно. Тебе, так и быть, расскажу. Я сегодня, часов в пять, того… женщину изнасиловал.