Звук шагов в порывах ветра
Шрифт:
Мне тоже стало интересно, я выглянула в окно. Дедулька посадил Ваньку на колени и стал рассказывать про божью коровку. В разных странах её называют похоже, но больше всего мне понравилось – ледибёрд, это по-английски. А ещё мы вспомнили присказку «Божья коровка, полети на небо, принеси мне хлеба, чёрного и белого – только не горелого». Дедулька сказал, что это просьба к богине земли об урожае. И ни в коем случае нельзя убивать божьих коровок, они приносят счастье. Ванька сказал, что всегда будет с ними дружить. Я потом искала в траве божью коровку, но пока не нашла. Я тоже хочу иметь счастье.
Надя
– Добрый вечер, Константин, – поздоровалась Надежда, села напротив. Хороший столик он занял – возле окна, ей нравилось сидеть именно напротив окон.
– Добрый вечер, Надежда, – ответил молодой человек и слегка покраснел. – Что вам заказать? Вы голодны? – тут же спросил он, придвигая ей меню.
– Капучино и тирамису, – быстро ответила она, – Костенька, спасибо, что вы согласились прийти, – тут же добавила и мягко улыбнулась.
– Я не мог не прийти, – смущённо сказал он и заказал официанту кофе с пирожным, а себе чай. – С вами очень приятно общаться, к тому же вы красивая женщина, – добавил уже тише.
– Весьма лестно слышать о себе такое, – Надя откинулась на спинку высокого стула, – у вас, наверняка, был тяжёлый день, – начала она издалека, – допрашивали? Неприятная вещь, как ни крути.
– Да, верно – закивал Костя, – нас допросили, но больше всего досталось Марку. С него взяли подписку о невыезде, следователь дважды его допрашивал. Тот, кто украл экспонаты с выставки, знал, как отключать сигнализацию и павильона, и самих стендов, – стал рассказывать он, по ходу разговора налил себе принесённый официантом чай. – Поэтому Марк – первый на подозрении. Но, как уже говорил, я совершенно не верю в то, что он мог украсть. Я не вижу никакого мотива для этого и к тому же Марк – ну у него другой характер.
– Возможно, вы правы, – согласилась Надежда. – Хорошо бы и следователь так решил.
– Надежда, могу я задать вам один вопрос? – Костя поднял на неё глаза.
– Конечно, задавайте, Костенька, – она кивком поблагодарила официанта, который принёс кофе и пирожное.
– Я видел, как вы разговаривали со следователем, вы с ним знакомы? – он нервно прищурился.
– Ну что вы, конечно, нет! – Надя покачала головой. – Я впервые видела этого человека.
– Но он сам подошёл к вам, – молодой человек отвёл взгляд, затем стал тереть ладони друг о друга.
– Да, подошёл и спросил, имею ли я какое-либо отношение к выставке. Дело в том, что он видел, как мы с вами разговаривали и решил, что я тоже работала в павильоне. Вот и всё.
– И всё? – он поднял на Надежду глаза.
– Безусловно. А что же ещё? – она отпила кофе и попробовала пирожное. – Костенька, мне очень приятно быть с вами, не только потому, что здесь прекрасная кухня, но и потому что вы такой симпатичный собеседник, – она спрятала улыбку, заметив его смущённый румянец, – все ваши познания об украшениях выставки мне пригодятся, осталось лишь уточнить некоторые детали, а кстати, вы дозвонились до Глеба?
– К сожалению, нет, но Милена Давыдовна – куратор выставки сказала, что у его дедушки ночью случился сердечный приступ и Глеб вынужден был уехать в Тверь, – сообщил Константин. – Я ещё раз попытался позвонить Глебу, но теперь его номер недоступен.
Глава 25
– Я-то
– Я не могу оторваться, Вадимыч, это не просто интересно, это живое, настоящее, – призналась она, сняла очки, стала сосать дужку. Зорин сел рядом, отчего гамак резко закачался.
– Теперь ты меня понимаешь, – Вадим придвинулся чуть ближе, положил себе на колени ноги жены и стал массировать ей ступни. – Пусть в этих письмах нет литературных высказываний, каких-то особых письменных оборотов, нет глубокой философии, ведь мои родители не были выдающимися литераторами. Зато есть целая палитра чувств – начиная от скромных признаний в том, как им в первый же день знакомства было здорово гулять по Питеру. Как весело они провели время. Как не хотелось уезжать – расставаться.
Подумай, ведь тогда между ними ничего ещё не было, и едва ли они могли помыслить о том, что спустя какое-то время поженятся. А потом у них появлюсь я. Но всё это намного позже. А сначала… мама первой начала писать эти удивительно задушевные письма. Пронизанные девичьими восторгами, непосредственностью, в чём-то грёзами, а потом и даже ревностью. Сначала нескладные ответные письма отца теперь мне кажутся полными очарования – своей искренностью, своим маленькими драмами и победами. Будь то простуда, из-за которой он потерял голос и кое-как сдал экзамен, потому что профессор ему просто не поверил, или выигрыш в лыжных гонках, правда, после того, как он пересёк линию финиша, внезапно распластался и не мог встать. Из-за этого на него повалились остальные участники гонки, образовав кучу людей-лыж-палок. Тогда даже судья соревнований хохотал до слёз. Это была их молодость, их жизнь. Однако которая так тесно связана со мной, что мне кажется – я всё это видел своими глазами. Видел, слышал, чувствовал – когда читал их письма.
– Вадюш, я подумала о том, что и мне надо спросить своих родителей, по крайней мере, маму, отец в вечных разъездах, а были ли у них подобные письма? – задумчиво сказала Виктория. – Насколько я знаю, мама в юности тяготела к литературе и превосходно писала сочинения. А может быть, и у неё сохранились какие-то письма или записки? Завтра же позвоню ей и спрошу об этом, – она внимательно посмотрела на мужа, – Зорин, твой массаж мне очень нравится, продолжай.
– Хорошо, – он стал массировать ей пальчики.
– Сколько всего уходит просто в забвенье, ведь у каждого человека есть что вспомнить, – продолжила рассуждать она, – и ты прав, именно письма позволяют хотя бы часть событий и историй сохранить для потомков.
– Письма и дневники, – добавил Вадим. – А кстати, ты никогда не вела дневник?
– Нет, даже не пыталась и сейчас об этом жалею. Хотя, что могло быть такого интересного в моей жизни, о чём стоило бы рассказать той же Ваське? – Вика надела очки.
– Ну, хотя бы о том, как мы познакомились с тобой, – с улыбкой сказал Вадим. – Ты бы сохранила записи в своём девичьем дневнике, которые бы потом прочла Василиса. Про Купальскую ночь, как её праздновали здесь в Беляниново. Как мы ещё раз встретились в Питере.