Кропоткин Петр Алексеевич - книги

Имя Петра Алексеевича Кропоткина известно всему цивилизованному миру. Масштаб этой личности, неординарность судьбы мыслителя, значимость сделанного им в науке позволяют причислить П. А. Кропоткина к тем уникальным людям, которые появляются в истории, чтобы остаться в ней навсегда. , крупнейший идеолог анархизма, человек высочайшей культуры, редкого благородства и безмерного мужества, он прожил большую, трудную жизнь, наполненную высоким смыслом служения добру и справедливости.

П. А. Кропоткин с полным основанием может быть отнесен к ученым-энциклопедистам. О масштабах его научных интересов убедительно свидетельствует уже перечень его работ по самым разным отраслям знаний - географии, геологии, биологии, философии, истории, литературе. Значительную часть трудов Кропоткина составляют теория анархизма, политическая публицистика, революционная пропаганда. С именем П. А. Кропоткина связано одно из направлений в развитии эволюционной теории Ч. Дарвина. Он известен как историк Великой французской революции. Большой научный интерес представляют его исследования по истории и теории этики. Перу П. А. Кропоткина принадлежат блистательные "Записки революционера", которые не могут оставить равнодушным того, кто интересуется историей, задумывается над вопросами нравственности, духовности, культуры. Эта книга по широте охвата действительности, стремлению создать летопись освободительного движения, запечатлеть эпоху в образах людей приближаются к шедевру русской и мировой литературы - "Былому и думам" А. И. Герцена.

П. А. Кропоткин родился в 1842 г. в Москве. Он происходил из древнего княжеского рода, который, по преданию, вел свою историю от Рюриковичей. По линии матери он был внуком героя войны 1812 г. генерала Сулимы, потомка вольнолюбивых запорожских казаков. Отец Кропоткина, Алексей Петрович, - отставной офицер, дворянин, владел имениями в трех губерниях и более чем тысячью крепостных. Мать, Екатерина Николаевна, умерла, когда мальчику было три с половиной года. Умная, жизнерадостная женщина, с достаточно широким кругом духовных запросов, по-доброму относившаяся к дворовым, она пользовалась их огромным уважением. Теплые чувства к ней эти люди перенесли и на осиротевших детей, которых очень любили и, как могли, защищали от неправедного гнева отца.

Два мира формировали характер Петра: с одной стороны - мир людей труда, крепостных, с другой - мир господ, дворян. Ребенок вырос в семье отнюдь не самого жестокого крепостника. Но и то, что довелось ему увидеть и пережить, оставило неизгладимый след в душе на всю жизнь. В "Записках революционера" воспроизводится вынесенная из детства щемящая сцена реакции мальчика на униженное состояние крепостного, который подвергся физическому наказанию по приказу отца. Движимый чувством сострадания к подневольному человеку, ребенок бросился к дворовому, чтобы поцеловать его руку. Но тот отстранил мальчика со словами: "...Небось, когда вырастешь, и ты такой же будешьN". И ребенок произнес в ответ, словно клятву: "Нет, нет, никогда!". Может быть, уже тогда в душу маленького человека были брошены давшие позже обильные всходы зерна протеста против произвола, унижения человеческого достоинства.

На воспитании мальчика сказывалось не только общение с людьми труда. Его личность формировали и демократически настроенные домашние учителя, одним из которых был студент Московского университета Н. П. Смирнов. Заметное влияние на развитие Петра Кропоткина оказал старший брат Александр, с которым его связывали большая дружба и духовная близость.

Осенью 1853 г. Петр Кропоткин был определен в Первую московскую гимназию. Затем он в течение пяти лет (1857 - 1862) учился в Пажеском корпусе - привилегированном военном учебном заведении. Это для него были годы напряженного труда, он успешно занимался физикой, химией, географией, геологией, биологией, политической экономией, философией, историей, проявляя аналитический склад ума. Тогда же появились и первые общественные интересы П. А. Кропоткина. Несмотря на закрытый характер учебного заведения, антикрепостнические настроения проникали и в его стены. Сочинения А. И. Герцена, Н. А. Добролюбова, Н. Г. Чернышевского формировали у молодежи критическое отношение к действительности. Перед П. Кропоткиным открывалась блестящая карьера, тем более что его как первого ученика выпускного класса приблизил к себе Александр II (Петр стал личным камер-пажем императора). Но юноша вынашивал план стать ученым и послужить обществу. Царский Манифест 19 февраля 1861 г. породил у многих либеральные надежды. По окончании Пажеского корпуса в 1862 г. П. Кропоткин, несмотря на желание отца видеть его гвардейским офицером, выбрал себе службу в Амурском конном казачьем войске, вознамерившись способствовать реформам в далекой Сибири.

Прибыв на новое место, П. Кропоткин сразу попадает в либерально настроенную среду. Физически крепкий, сероглазый, с высоким лбом, каштановыми волосами и правильными чертами лица, молодой офицер расположил к себе окружающих умом, веселостью, добротой и огромной энергией. Его могли видеть участником любительских спектаклей и танцевальных вечеров. Но у князя были серьезные планы, большие надежды. Его радовала возможность заняться живым, полезным для общества делом. Он работал в двух комиссиях - по подготовке проекта реформ тюрем и систем ссылки и по составлению проекта городского самоуправления. Поездки, заседания, изучение литературы для обоснования реформ поглощали все время. Молодой офицер занимался расследованием дел, связанных со злоупотреблением властью должностными лицами, принимал участие в вершении судеб конкретных людей. Но реформаторский потенциал "верхов" скоро ослабел, это остро чувствовалось на местах. Бюрократическая система на глазах хоронила планы демократических преобразований, затормозилась, а затем прекратилась вовсе работа комиссий по подготовке реформ. Таяли надежды на возможность реформистского способа решения назревших общественных проблем. Но деятельный по натуре П. А. Кропоткин искал практического применения своим знаниям и силам.
В Сибири произошло становление П. А. Кропоткина как путешественника, исследователя природы, натуралиста. Первой пробой сил, испытанием воли было его участие в трудном и опасном сплаве барж по Амуру с целью оказания продовольственной помощи местному населению. Затем молодой ученый получил предложение отправиться в экспедицию в Северную Маньчжурию для разведки кратчайшей дороги к плодородным долинам Амура и самой реке. Результатом этой первой научной экспедиции стали открытие новой вулканической области, нагорья на Большом Хингане, дороги через него и описание прямого пути на Амур. Летом 1865 г. Кропоткин организовал экспедицию с целью определения масштабов ледниковых отложений в Иркутской губернии. Путешествие дало импульс формированию идеи о рельефе Сибири и ледниковых явлениях. В следующем году была осуществлена крайне трудная, но очень результативная в плане научной и практической значимости Олекминско-Витимская экспедиция, за которую Русское географическое общество присудило 22-летнему исследователю золотую медаль. В ходе этой экспедиции П. А. Кропоткиным были завершены трехлетние геологические наблюдения, обнаружены следы ледников на Патомском нагорье, получены данные о том, что Сибирь от Урала до Тихого океана - не равнина, как изображали на карте, а громадное плоскогорье. Из своих экспедиций и путешествий П. А. Кропоткин стремился извлечь максимальную пользу для развития сибирского края. Он делал тщательное исследование хозяйственного положения уссурийского казачества, ежегодно страдавшего от недорода, разрабатывал необходимые меры по оказанию ему помощи. Но отданное на откуп безразличным чиновникам практическое осуществление этих мер полностью дискредитировало задуманный план. "И так дело шло всюду, начиная от Зимнего дворца до Уссурийского края и Камчатки", - писал позже П. А. Кропоткин. Все это заставило его навсегда расстаться с иллюзией, что с помощью административной машины можно сделать что-то полезное для народа.
Вместе с тем наблюдения за жизнью и бытом множества людей кочевых племен коренного населения Сибири, духоборов, переселившихся на Амур, общение с казаками во время путешествий дали Кропоткину пищу для раздумий о созидательной работе "неведомых масс, о которых редко упоминается в книгах", привели к осознанию роли этих масс "в крупных исторических событиях - переселениях, войнах, выработке форм общественной жизни". При этом он акцентировал внимание на "полукоммунистической жизни" общин духоборов, подчеркивая преимущества этих форм устройства жизни перед другими. Одновременно, размышляя над вопросом функционирования овеществленного организма, Кропоткин пришел к выводу о порочности государственной бюрократической централизации. Государственной дисциплине, т. е. дисциплине по приказу, он противопоставлял действия людей на началах взаимного понимания и напряжения "воли всех, направленной к общей цели". В этих рассуждениях, бесспорно, прослеживаются элементы анархических идей. Здесь, в Сибири, в 1864 г. Кропоткин впервые познакомился со взглядами П. Ж. Прудона.
Годы пребывания в Сибири не только закалили Кропоткина физически и морально, но и сыграли важную роль в формировании его мировоззрения. "... В Сибири, - писал он, - я утратил всякую веру в государственную дисциплину: я был подготовлен к тому, чтобы сделаться анархистом".
После принятия решения о выходе в отставку, вызванного не только давней мечтой получить университетское образование, но и известным разочарованием в офицерской службе, особенно после жестокого подавления в 1866 г. восстания ссыльных поляков в Сибири, Кропоткин в 1867 г. оставил службу и возвратился в Петербург. В том же году он был зачислен на физико-математический факультет университета. Основательное знание математики было для него фундаментом для дальнейшей научной работы. Жил студент Кропоткин без какой бы то ни было помощи отца, зарабатывая литературными трудами (переводами, очерками). Числился чиновником статистического комитета Министерства внутренних дел. Активно входил в научную работу Русского географического общества. Знакомился с крупнейшими русскими путешественниками и географами: Н. Миклухо-Маклаем, А. Федченко, Н. Северцовым, Н. Пржевальским. Много занимался вопросами, связанными с планами Географического общества по исследованию Арктики. Вынашивал грандиозный замысел - создать полное географическое описание России, связав природные условия с хозяйственной деятельностью человека. Обработать и свести воедино сведения, накапливавшиеся в Географическом обществе, можно было заняв пост секретаря этого общества. Но когда в 1871 г. Кропоткин получил такое почетное предложение, он отказался от него. Отказался не потому, что охладел к научным исследованиям. Рыцарем науки он оставался до конца жизни. Но ум и сердце его, наряду с наукой, захватил огромный интерес к революционной работе.
В 1872 г. Кропоткин получил разрешение на поездку за границу. Кратковременное пребывание в Швейцарии стало одним из последних звеньев в формировании его политической ориентации. Здесь он вступил в одну из секций I Интернационала, с упоением читал социалистическую и анархическую прессу, познакомился с виднейшими последователями учения М. А. Бакунина. Большое впечатление на П. А. Кропоткина произвело знакомство с организацией жизни и труда швейцарских часовщиков в рамках Юрской Федерации, которая пыталась реализовать на практике анархистскую идею "безначалия". Его радовало здесь и "отсутствие разделения на вожаков и рядовых", и то, что вожаки "скорее люди почина", чем "руководители". Когда Кропоткин уезжал в Россию, взгляд его на социализм окончательно определился. "Я стал анархистом", - вспоминал он.
В том же году, не оставляя работу секретаря отдела физической географии Русского географического общества, П. А. Кропоткин стал членом наиболее значительной из ранних народнических организаций - кружка "чайковцев". Вместе с М. А. Натансоном, Н. В. Чайковским, С. Л. Перовской, С. М. Кравчинским и др. он вел революционную агитацию среди рабочих Петербурга. Овладел навыками конспирации. Князь, ученый, он заказывал карету, которая доставляла его в одно из грязных предместий города. В невзрачный дом входил изящно одетый молодой человек в очках; а выходил оттуда степенный крестьянин в ситцевой рубахе и грубых сапогах. И лишь окладистая темно-русая борода выдавала свою принадлежность одному и тому же человеку. Два года работы в кружке "чайковцев" окончательно определили судьбу Кропоткина.

21 марта 1874 г. ученый сделал сенсационный доклад в Географическом обществе о существовании в недалеком прошлом ледниковой эпохи. А на следующий день он был арестован за принадлежность к тайному революционному кружку и заключен в Петропавловскую крепость. Значимость сделанного к тому времени П. А. Кропоткиным в науке была столь велика, что ему, по личному распоряжению царя, были предоставлены перо и бумага, а значит, возможность работать в тюрьме. Здесь, в каземате со спертым воздухом, маленьким оконцем под потолком, он написал свои знаменитые "Исследования о ледниковом периоде", в которых утвердил ледниковую теорию - одну из важнейших в науках о Земле. Ознакомиться в тюрьме со всей доступной литературой, необходимой для обоснования этой теории, ему помогло хорошее знание английского, французского, немецкого, итальянского языков и быстрое освоение шведского и норвежского.

Условия тюремного заключения, напряженный умственный труд подорвали здоровье Кропоткина. Больного, с признаками цинги, его перевели в тюремный госпиталь, откуда летом 1876 г. с помощью друзей он совершил дерзкий побег.

Итак, свобода после двух мучительных лет заключения... Но оставаться в России Кропоткину было нельзя, и он покинул родину. Началась 40-летняя вынужденная эмиграция. В Россию П. А. Кропоткин смог вернуться лишь в 1917 г. Все тяготы жизни и труда ученого и революционера-изгнанника мужественно разделяла с ним в течение долгих лет замечательная женщина - Софья Григорьевна Кропоткина, ставшая в 1878 г. его женой.
Годы эмиграции не укротили свободолюбивый дух Кропоткина. На Западе Петр Алексеевич близко познакомился со многими деятелями русского и международного революционного движения, особенно анархистского. Под угрозой ареста участвовал в Международном социалистическом конгрессе в Генте (Бельгия). Во Франции выступал на собраниях и митингах, посвященных годовщине Парижской Коммуны. В Швейцарии во время разгона рабочей демонстрации мятежный князь отбивал знамя у нападавших полицейских, дрался, получал удары. Дважды (в 1897 и 1901 гг.) ездил в Канаду, где активно вел пропаганду своих взглядов. В эмиграции заявил о себе как один из крупнейших революционеров-публицистов. В 1879 г. в Женеве начал издавать газету "Бунтарь".
Царское правительство вело слежку за Кропоткиным как опасным политическим преступником. "Священная дружина" - организация, созданная при Александре III с целью пресечения революционного движения и имевшая заграничную агентуру, - вынесла Кропоткину смертный приговор. Не оставляло его без внимания и французское правительство. В конце 1882 г. группы анархистов с целью обострения политической обстановки произвели в Лионе несколько взрывов. Власти Франции и Швейцарии усилили репрессии против лидеров анархистского движения, в том числе и Кропоткина, непричастного к этим акциям. В числе других он был арестован по обвинению в принадлежности к уже не существовавшему Интернационалу и приговорен к пяти годам тюремного заключения. В защиту Кропоткина выступили прогрессивные деятели: философ Г. Спенсер, поэт А Суинберн, писатель В. Гюго и др., подписавшие петицию о его освобождении. Лишь после трех лет заключения, в январе 1886-го, Кропоткин был освобожден, а вскоре переехал в Англию.
За границей Петр Алексеевич Кропоткин написал свои основные произведения: "Речи бунтовщика" (1885 г.), "В русских и французских тюрьмах" (1887 г.), "Хлеб и воля" (1892 г.), "Взаимная помощь, как фактор эволюции" (1902 г.), "Записки революционера" (1902 г.), "Идеалы и действительность в русской литературе" (1905г.), "Великая французская революция 1789-1793" (1909 г.), "Современная наука и анархия" (1913 г.) и др.
Там же он заявил о себе как крупнейший теоретик анархизма, после смерти М. А. Бакунина (1876 г.) стал наиболее авторитетным творцом одной из форм этого течения - анархо-коммунизма.
Как ученый-естествоиспытатель Кропоткин стремился поставить разработку теории анархизма на научную основу. Для него анархизм не просто идеал свободного безгосударственного общественного устройства, а философия - философия и природы, и человеческого общества. Это мировоззрение, которое воспринимает человека как часть органического мира. Метод познания П. А. Кропоткина основан на единстве всего живого на земле и общем для всех законе взаимной помощи и солидарности. Этот закон составляет своего рода стержень всей социальной концепции Кропоткина.
Обоснование своей позиции по этому вопросу ученый дал в работе "Взаимная помощь, как фактор эволюции", исходя как из личного опыта, так и имевшихся к тому времени научных идей. Автор отмечал, что во время путешествий в Восточной Сибири и Северной Маньчжурии его особенно поразили две черты в жизни животных: с одной стороны, необычайная суровость их борьбы за существование в условиях безжалостной природы, с другой - отсутствие острой борьбы животных одного вида. У Кропоткина вызывали чувство протеста те работы, в которых утверждалось, что борьба каждого отдельного животного против всех сородичей и каждого отдельного человека против всех людей является "законом природы". Между тем, считал ученый, помимо закона взаимной борьбы в природе существует и закон взаимной помощи, который играет значительно большую роль в развитии всего живого. Это утверждал, в частности, известный русский зоолог К. Ф. Кесслер, развивая идеи Ч. Дарвина. Смерть К. Ф. Кесслера в 1881 г. прервала его работу над этой идеей, которая настолько заинтересовала Кропоткина, что тот с 1883 г. приступает к сбору материала для ее развития.

Самобытный исследователь и проницательный ученый, Кропоткин пришел к интересным выводам. Человек действует на основе закона о взаимной помощи, хотя и не осознает это. Когда он видит горящий дом и хватает ведро с водой, чтобы погасить пламя, то руководствуется отнюдь не любовью к хозяину, которого может и не знать, а инстинктом общечеловеческой солидарности, общительности.

Инстинкт взаимопомощи, общительности существует и среди разных "общественных животных", начиная от самых низших (муравьев, пчел и т. д.). Ученый, отобрав из множества примеров и фактов самые убедительные, показал, как стремление к общительности помогало животным выстоять в борьбе и сохранить свой вид. Именно этот инстинкт, развивавшийся в течение долгого времени среди животных и людей, научил их "сознавать силу, которую они приобретают, практикуя взаимную помощь и поддержку...". Кропоткин исследовал взаимопомощь среди племен бушменов, готтентотов, эскимосов, выявляя ее роль в создании таких форм человеческого общежития, как род и община, в период средневековья - цехи, гильдии, вольные города, в новое время - страховые общества, кооперативы, объединения людей по интересам (научные, спортивные и др. общества), раскрывал солидарность рабочих во время их выступлений против буржуазии и т. д.

На основе проведенного анализа ученый обосновал закон взаимной помощи и солидарности как всеобщий биосоциологический закон, который действует как непременное условие прогресса человеческого общества, как фактор его эволюции. Объединение, взаимодействие - непреложные средства для безопасности и каждого в отдельности, и всех вместе, важнейшая гарантия физического, умственного и нравственного развития. Вот чему учит нас Природа, утверждал Кропоткин. Ее голосу вняли все животные, которые достигли наивысшего положения в соответствующих классах. Этому велению Природы подчинился и человек.

Но есть еще одна чрезвычайно важная сторона этого учения - его величайший гуманизм. Для П. А. Кропоткина "взаимопомощь", "солидарность" - не абстрактные понятия, а нравственные категории, фундамент его этических воззрений. "Что взаимная помощь, - писал он, - лежит в основе всех наших этических понятий, достаточно очевидно". Вот почему в своей последней работе "Этика", оставшейся незавершенной, Кропоткин вновь возвращался к этому закону. "Общественный инстинкт, прирожденный человеку, как и всем общественным животным, - вот источник всех этических понятий и всего последующего развития нравственности", - писал он. Именно на основе этого закона П. А. Кропоткин формулировал свою этическую концепцию, рассматривая взаимопомощь как исходный принцип формирования нравственности человека. Практика утверждения взаимопомощи в процессе длительной эволюции человечества, по мнению Кропоткина, логически "ведет к развитию чувства справедливости с его неизбежным чувством равенства или равноправия...". Равенство в социальном плане - это и есть идеал анархо-коммунизма. Вместе с тем в трактовке Кропоткина равенство есть признание свободной личности, права на ее всестороннее развитие, что является также важнейшей исходной посылкой анархистской доктрины. Проблемы этики, таким образом, Кропоткин неразрывно связывал с обоснованием анархистского идеала.

Личную свободу, неизменно подчеркивал Кропоткин, душит государство, его военно-бюрократическая организация, система образования, воспитания и т. д. Государство - главное зло, которое делает человека рабом. Оно покровитель крепостничества, "защитник собственности, основанной на захвате чужой земли и чужого труда". Теоретик анархизма ставил вопрос так: либо государство раздавит личность и местную жизнь, либо оно должно быть разрушено, что будет означать возрождение новой жизни. Будущее же безгосударственное общество Кропоткин представлял в виде вольного федеративного союза самоуправляющихся единиц - общин, территорий, автономий и пр., над которыми не тяготеет центральная власть и которые строят свои взаимоотношения на принципе добровольности и "безначалия".

Однако П. А. Кропоткин, как и М. А. Бакунин, при общем отрицательном отношении к государству, признавал все же относительную ценность некоторых государственных форм, в частности демократической федеративной республики, которая не сосредоточивает всю власть в центре, а предполагает областную и общинную самостоятельность

В Россию П. Кропоткин вернулся в июне 1917 г. На вокзале в Петрограде, несмотря на поздний час, его встречали тысячи людей, члены Временного правительства во главе с А. Ф. Керенским, почетный караул, корреспонденты. Временное правительство надеялось использовать в своих целях всемирно известного ученого и революционера. В июле 1917 г. А. Ф. Керенский предложил П. А. Кропоткину войти в состав правительства, на что тот, верный анархистскому идеалу, ответил, что считает ремесло чистильщика сапог более честным и полезным, чем участие в государственной власти. Первое время он жил в Петрограде, с августа 1917 г. - в Москве. Весной 1918 г. перебрался с семьей в подмосковный Дмитров.
Послефевральская Россия была далека от идеалов Кропоткина. Свобода в стране во многом являлась следствием падения прежней, очень сильной власти и нередко выливалась в уродливые формы. Революционер не мог не видеть, как идеи всей его жизни перечеркивались случайными, подчас уголовного типа людьми, прикрывавшимися анархистскими лозунгами. Тяжелое впечатление произвела на него встреча с питерскими анархистами. При посещении их штаба он увидел грубых, развязных, бряцавших оружием молодцев. Такие люди действительно понимали свободу как вседозволенность. "И для этого я всю жизнь работал над теорией анархизма!" - с горечью воскликнул старый революционер при встрече с Г. В. Плехановым, тоже вернувшимся из эмиграции. С неменьшей болью первый русский марксист ответил ему: "Я в таком же положении. Мог ли я думать, что моя проповедь научного социализма приведет ко всему тому, что говорят и делают сейчас...".
Октябрьскую революцию П. А. Кропоткин встретил с большим воодушевлением, видя в самом факте свержения власти буржуазии путь к реализации своего идеала. Отойдя от прежнего взгляда на возможность сиюминутного осуществления модели безгосударственного общества и фактически высказавшись в пользу федеративной республики, он в 1917-1918 гг. принимал участие в работе Лиги федералистов, созданной для пропаганды идей федерализма и децентрализма. В подготовленном им обращении Московской Лиги федералистов о задачах Лиги (1918 г.) говорилось, что восстановить прежнюю форму единства страны, распавшейся в результате свержения царизма, нельзя, ибо это единство держалось на насилии. Единственным спасением России называлось "превращение ее в тесный союз (федерацию) свободных областей и народов...". При этом особо подчеркивалось, что "в основе общественного устройства России должен лежать не государственный централизм, а местная самостоятельность (автономия) и федеративное (союзное) добровольное объединение".
К идее Советов Кропоткин отнесся как к великой идее, считая, что эти органы должны стать орудием строительства новой жизни. Об этом он заявил в своем обращении к рабочим и передовым кругам общественности Западной Европы в 1920 г., осудив вооруженное вмешательство империалистических кругов Запада в дела Советской России. Но он увидел также и огромную опасность, которую таило в себе установление диктатуры одной партии и связанное с этим неизбежное ограничение демократических свобод. По мнению Кропоткина, это уже привело к утрате значения Советов. Но если диктаторский режим еще можно объяснить необходимостью борьбы со старыми порядками, то при переходе к созданию общества на новой экономической основе сохранение этого режима, пророчески предсказал Кропоткин, "вынесет смертный приговор строительству нового общества". Даже на маленьком общественном срезе - жизни провинциального Дмитрова - он видел типичную для всей страны картину: бюрократизацию местных органов власти, засилье в них партийных чиновников, безразличие к нуждам простых людей.
В то же время П. А. Кропоткин, по его собственному признанию, не видел партии, "которая могла бы занять место большевиков без того, чтобы это повлекло за собой общую политическую и экономическую реакцию и жестокое кровопролитие". В черновых набросках и письмах он давал суровую оценку происходившему в стране. В неопубликованной статье "Современное положение России" Кропоткин констатировал, что "долго задержанная потребность реформ пробилась в форме революции". Но попытка социальной перестройки страны приняла характер якобинской диктатуры, убившей, как и в 1793 - 1794 гг. во Франции, самостоятельность и инициативу народа. Начатая в такой форме революция "неизбежно ведет к реакции". В письмах к В. И. Ленину П. А. Кропоткин осудил красный террор и особенно потрясшее его, старого революционера, введение большевиками института заложничества. Подобные акции он назвал недостойными руководителей социальной революции. Но он не выступил с публичным осуждением крайностей революционной диктатуры, хотя многие этого ждали. Причиной молчания было, очевидно, то, что, считая диктатуру временным явлением, Кропоткин все же надеялся, что большевики "через свои ошибки придут в конце концов к тому безвластию, которое и есть идеал". Мечту об осуществлении этого идеала революционер пронес через всю жизнь.
"Я рассматриваю Октябрьскую революцию как попытку довести до логического конца предыдущую Февральскую революцию с переходом к коммунизму и федерализму", - говорил он.
П. А. Кропоткин трижды за 1919- 1920 гг. встречался с В. И. Лениным. В их беседах поднимался широкий круг вопросов. Кропоткин высказывал свое видение происходившего в стране, говорил о непорядках на местах, защищал интересы кооператоров, страстно отстаивал идеалы "безгосударственного" коммунизма. Личными встречами с В. И. Лениным и письмами к нему П. А. Кропоткину иногда удавалось смягчить жесткость революционной власти. Есть свидетельства современников о том, что В. И. Ленин под влиянием П. А. Кропоткина отменил данное в ноябре 1918 г. местным отделам ЧК разрешение проводить расстрелы без суда и следствия, что спасло жизнь многим людям.
По возвращении на родину Кропоткин фактически отошел от практического участия в русском анархическом движении. В Москве его навещали видные анархисты Я. И. Новомирский и А. А. Боровой, предлагали сотрудничать в анархистской газете. Подобные предложения он получал и в Дмитрове, но отказывался их принять. Однако в письме-статье "Что же делатьN" (ноябрь 1920 г.) Кропоткин высказал свою готовность в интересах "построительной работы" объединить вокруг себя способных к этому людей из анархистов и призвал представителей других партий и всех слоев общества к гражданскому миру и согласию, видя в развитии общества в лучшую сторону способ борьбы с диктатурой.
В голодной, разоренной стране П. А. Кропоткину жилось трудно. Сказывался возраст, подводило здоровье. Продукты питания, топливо, элементарные условия для научной работы - все было проблемой. Но он мужественно переносил все лишения, с благодарностью интеллигентного человека принимал проявления внимания к себе со стороны руководства страны. На приглашение своих искренних почитателей из Швеции переехать на жительство в их страну ответил отказом, посчитав, что в такой ответственный момент его место здесь, в России. Насколько позволяло здоровье, Кропоткин принимал участие в общественной жизни: выступал на учительском съезде и съезде кооператоров, заинтересованно поддерживал идею создания местного краеведческого музея. Все остававшиеся силы ученый отдавал завершению одной из лучших своих книг - "Этика". Исторический оптимист, он утверждал в ней идеалы добра, веру в величие человека, мудрость народа. Завершить работу не удалось. В феврале 1921 г. Кропоткин скончался. Он был похоронен на Новодевичьем кладбище в Москве.

Петр Алексеевич Кропоткин - поистине явление не только отечественной, но и мировой культуры. Весь свой могучий талант исследователя природы и общества он посвятил одной цели - сделать достойной жизнь человека, гармонизировать общественные и личные интересы, научить каждого ощущать себя органической частью природы.