Шевченко Тарас Григорьевич - книги

Тарас Григорьевич Шевченко (укр. Тарас Григорович Шевченко [1] ; 25 февраля (9 марта) 1814, село Моринцы, Киевская губерния (нынеЧеркасская область) — 26 февраля (10 марта) 1861, Санкт-Петербург) — украинский поэт, прозаик, художник, этнограф. АкадемикИмператорской Академии художеств (1860).

Литературное наследие Шевченко, центральную роль в котором играет поэзия, в частности сборник «Кобзарь», считается основой современной украинской литературы и во многом литературного украинского языка.

Большая часть прозы Шевченко (повести, дневник, многие письма), а также некоторые стихотворения написаны на русском языке, в связи с чем часть исследователей относят творчество Шевченко, помимо украинской, также и к русской литературе Родился в селе Моринцы Звенигородского уезда Киевской губернии в многодетной семье Григория Ивановича Шевченко, крепостного крестьянина помещика П. В. Энгельгардта.

Через два года родители Тараса переселились в село Кириловка, где он провёл своё детство. Мать его умерла в 1823 году; в том же году отец женился вторично на вдове, имевшей троих детей. Она относилась к Тарасу сурово. До 9-летнего возраста Тарас был на попечении своей старшей сестры Екатерины, девушки доброй и нежной. Вскоре она вышла замуж. В 1825 году, когда Шевченко шёл 12-й год, умер его отец. С этого времени начинается тяжёлая кочевая жизнь беспризорного ребёнка: сначала прислуживал у дьячка-учителя, затем по окрестным сёлам у дьячков-маляров («богомазов», то есть художников-иконописцев). Одно время Шевченко пас овец, затем служил у местного священника погонычем. В школе дьячка-учителя Шевченко выучился грамоте, а у маляров познакомился с элементарными приёмами рисования. На шестнадцатом году жизни, в 1829 году, он попал в число прислуги помещика Энгельгардта сначала в роли поварёнка, затем слуги-«казачка». Страсть к живописи не покидала его.

Заметив способности Тараса, в период пребывания в Вильне, Энгельгардт отдал Шевченко в обучение преподавателю Виленского университетапортретисту Яну Рустему. В Вильне Шевченко пробыл около полутора лет, а с переездом в начале 1831 года в Санкт-Петербург, Энгельгардт, намереваясь сделать из своего крепостного домашнего живописца, послал его в 1832 году в обучение к «разных живописных дел цеховому мастеру» В. Ширяеву.

В 1836 году, срисовывая статуи в Летнем саду, Шевченко познакомился со своим земляком, художником И. М. Сошенко, который, посоветовавшись с украинским писателем Е. Гребенкой, представил Тараса конференц-секретарю Академии художеств В. И. Григоровичу [4] , художникам А. Венецианову и К. Брюллову, поэту В. Жуковскому. Симпатия к юноше и признание одарённости малороссийского крепостного со стороны выдающихся деятелей русской культуры сыграли решающую роль в деле выкупа его из неволи. Далеко не сразу удалось уговорить Энгельгардта: апелляция к гуманизму успеха не имела. Личное ходатайство прославленного академика живописи Карла Брюллова только утвердило помещика в его желании не продешевить. Брюллов сообщил друзьям, «что это самая крупная свинья в торжковских туфлях» и просил Сошенко побывать у этой «амфибии» и сговориться о цене выкупа. Сошенко перепоручил это непростое дело профессору Венецианову, как человеку, принятому при императорском дворе, но даже авторитет придворного художника делу не помог.

Забота о нём лучших представителей русского искусства и литературы трогала и обнадёживала Шевченко, но затянувшиеся переговоры с его хозяином повергали Тараса в уныние. Узнав об очередном отказе, Шевченко явился к Сошенко в отчаянном настроении. Кляня судьбу, он угрожал отомстить помещику и в таком состоянии ушёл. Сошенко встревожился и, желая избежать большой беды, предложил друзьям действовать без промедления. Было решено предложить Энгельгардту небывалую для выкупа крепостного сумму. В апреле 1838 года в Санкт-Петербурге в Аничковом дворце проходила лотерея, в качестве выигрыша в которой была картина Брюллова «В. А. Жуковский». Вырученные от проведения лотереи деньги пошли на выкуп крепостного Шевченко.

Шевченко писал в своей автобиографии:

Сговорившись предварительно с моим помещиком, Жуковский просил Брюллова написать с него портрет, с целью разыграть его в частной лотерее. Великий Брюллов тотчас согласился, и портрет у него был готов. Жуковский, с помощью графа Виельгорского, устроил лотерею в 2500 рублей, и этой ценой была куплена моя свобода 22 апреля 1838 года.

В знак особого уважения и глубокой признательности к Жуковскому, Шевченко посвятил ему одно из наиболее крупных своих произведений — поэму «Катерина». В том же году Тарас Шевченко поступил в Академию художеств, где стал учеником и товарищем Брюллова. В книге «История династии Романовых» Мария Евгениева [источник не указан 335 дней]  пишет, что Т. Г. Шевченко выкупила, приобретая картину, великая княгиня Мария Павловна.

Годы 1840—1846 — лучшие в жизни Шевченко. В этот период расцвело его поэтическое дарование. В 1840 году вышел под названием «Кобзарь» небольшой сборник его стихотворений; в 1842 году вышли «Гайдамаки» — самое крупное его поэтическое произведение. В 1843 году Шевченко получил степень свободного художника; в том же году, путешествуя по Украине, познакомился с княжной В. Н. Репниной, женщиной доброй и умной, испытывавшей впоследствии, во время ссылки Шевченко, самые тёплые чувства к нему. В первой половине 1840-х годов вышли «Перебендя», «Тополя», «Катерина», «Наймичка», «Хусточка» — крупные поэтические художественные произведения.

Петербургская критика и даже Белинский не понимали и осуждали украинскую национальную литературу вообще, Шевченко — в особенности, усматривая в его поэзии узкий провинциализм; но Украина быстро оценила Шевченко, что выразилось в тёплых приёмах Шевченко во время его путешествия в 1845—1847 гг. по Черниговской и Киевской губерниям. По поводу отзывов критики Шевченко писал:

Шевченко Т. Г., 1842, «Катерина». Масло.

В 1842 году была написана «Катерина» — единственная сохранившаяся картина академического периода, написанная маслом. Картина создана на тему одноимённой поэмы художника. Шевченко стремился, чтобы картина была ясной и понятной, побуждала сочувствие. Он одним из первых в искусствеклассицизма изображает беременную женщину, обобщая образ своей героини до уровня некоего символа, говорящего о метаисторической судьбе целой нации. Хотя Шевченко ещё не отошёл от академизма в построении композиции, изображении человеческих фигур и пейзажа в этом произведении, идейная направленность картины делает её настоящей вехой в развитии критического реализма в украинском искусстве.

Ко времени пребывания Шевченко в Киеве (1846 г.) относится сближение его с Н. И. Костомаровым. В том же году Шевченко присоединился к сформировавшемуся тогда в Киеве Кирилло-Мефодиевскому обществу, состоявшему из молодых людей, интересовавшихся развитием славянских народностей, в частности украинской. Участники этого кружка, в числе 10 человек, были арестованы, обвинены в создании политической организации и понесли разные наказания, причём больше всего досталось Шевченко за его поэму «Сон». Сатира на императрицу, насмешка над её физическими недостатками — худобой и нервным тиком, появившемся после восстания декабристов (от нервных переживаний и из-за боязни за собственную жизнь и жизни детей императрицу постиг нервный срыв) сыграла в судьбе Тараса весьма прискорбную роль. Император лично прочитал поэму «Сон», предоставленную ему Третьим отделением. Как писал Белинский [5] , «читая пасквиль на себя, государь хохотал, и вероятно дело тем и кончилось бы, и дурак не пострадал бы за то только, что он глуп. Но когда Государь прочёл другой пасквиль, то пришёл в великий гнев». «Допустим, он имел причины быть недовольным мною и ненавидеть меня, — заметил Николай, — но её же за что?».

Решением Третьего отделения, утверждённого собственноручно Императором, 30 мая 1847 года 33-летний Шевченко Тарас Григорьевич по рекрутской повинности был определён на военную службу рядовым в Отдельный Оренбургский корпус, размещавшийся в Оренбургском крае (территория современных Оренбургской областиРоссии и Мангистауской области Казахстана), «под строжайшее наблюдение начальства» с запретом писать и рисовать.

В солдатах. Автопортрет, 1847 год.

Орская крепость, куда сначала попал рекрут Шевченко, представляла пустынное захолустье. «Редко, — писал Шевченко, — можно встретить подобную бесхарактерную местность. Плоско и плоско. Местоположение грустное, однообразное, тощие речки Урал и Орь, обнажённые серые горы и бесконечная Киргизская степь…». «Все прежние мои страдания, — говорит Шевченко в другом письме 1847 года, — в сравнении с настоящими были детские слёзы. Горько, невыносимо горько.» Для Шевченко был очень тягостен запрет писать и рисовать; особенно удручал его суровый запрет рисовать. Не зная лично Гоголя, Шевченко решился написать ему «по праву малороссийского виршеплёта», в надежде на украинские симпатии Гоголя. «Я теперь, как падающий в бездну, готов за всё ухватиться — ужасна безнадёжность! Так ужасна, что одна только христианская философия может бороться с ней». Шевченко послал Жуковскому трогательное письмо с просьбой об исходатайствовании ему только одной милости — права рисовать. В этом смысле за Шевченко хлопотали граф Гудович и граф А. Толстой; но помочь Шевченко оказалось невозможным. Обращался Шевченко с просьбой и к начальнику III отделения генералу Дубельту, писал, что кисть его никогда не грешила и не будет грешить в смысле политическом, но ничего не помогало.

Запрещение рисовать не было снято до самого окончания службы. В 1848 — 1849 годах некоторое утешение дало ему участие в экспедиции по изучению Аральского моря. Благодаря гуманному отношению к солдату генерала Обручева и в особенности лейтенанта Бутакова, Шевченко поручено было срисовывать для отчёта об экспедиции виды Аральского побережья и местные народные типы. Однако, об этом нарушении стало известно в Петербурге; Обручев и Бутаков получили выговор, а Шевченко отправлен в новую пустынную трущобу — военное укрепление Новопетровское — с повторным запрещением рисовать.

Шхуны Аральской экспедиции — рисунок Т. Г. Шевченко, 1848

Находился в Новопетровском с 17 октября 1850 года по 2 августа 1857 года, то есть — до окончания службы. Первые три года пребывания в «смердячей казарме» были для него тягостны; затем пошли разные облегчения благодаря, главным образом, доброте коменданта Ускова и его жены, которые полюбили Шевченко за его мягкий характер и привязанность к их детям. Не имея возможности рисовать, Шевченко занимался лепкой, пробовал заниматься фотографией, которая, однако, стоила в то время очень дорого. В Новопетровском Шевченко написал несколько повестей на русском языке — «Княгиня», «Художник», «Близнецы», заключающих в себе много автобиографических подробностей (изданных впоследствии «Киевской стариной»).

Во время службы Шевченко близко сошёлся с некоторыми образованными ссыльными поляками: З. Сераковским, Б. Залесским, Э. Желиховским (Антоний Сова), что содействовало укреплению в нём идеи «слияния единоплеменных братьев».

Освобождение Шевченко состоялось в 1857 году благодаря настойчивым ходатайствам за него вице-президента Академии художествграфа Ф. П. Толстого и его супруги графини А. И. Толстой. С продолжительными остановками в Астрахани и Нижнем Новгороде Шевченко вернулся по Волге в Петербург и здесь на свободе всецело увлёкся поэзией и искусством. Попытки устроить семейный очаг, женившись на актрисе Пиуновой, крестьянках-служанках Харите и Лукерье, успеха не имели. Проживая в Петербурге (с 27 марта 1858 г. до июня 1859 г.), Шевченко был дружески принят в семье графа Ф. П. Толстого. Жизнь Шевченко этого времени хорошо известна по его «Дневнику» (с 12 июня 1857 г. по 13 июля 1858 г. Шевченко вел личный дневник [6]  на русском языке).

Почти всё своё время, свободное от многочисленных литературных и художественных знакомств, званых обедов и вечеров, Шевченко отдавал гравировке.

В 1859 году Шевченко побывал на Украине.

В апреле 1859 года Шевченко, представляя некоторые из своих гравюр на усмотрение совета Академии художеств, просил удостоить его звания академика или задать программу на получение этого звания. Совет 16 апреля постановил признать его «назначенным в академики и задать программу на звание академика по гравированию на меди». 2 сентября 1860 года, наряду с живописцами А. Бейдеманом, Ив. Борниковым, В. Пукиревым и др., ему была присуждена степень академика по гравированию «в уважение искусства и познаний в художествах». [7] [8]

Незадолго до кончины Шевченко взялся за составление школьных учебников для народа на украинском языке [9] .

Скончался в Санкт-Петербурге 26 февраля (10 марта) 1861 года от водянки, вызванной, по мнению историка Н. И. Костомарова, видавшего его пьющим, но всего лишь один раз пьяным [10] , «неумеренным употреблением горячих напитков» [11] .

Похоронен сначала на Смоленском православном кладбище Санкт-Петербурга, а через 58 дней гроб с прахом Т. Г. Шевченко, в соответствии с его Завещанием, перевезен на Украинуи похоронен на Чернечьей горе возле Канева.

Похоронные речи напечатаны в костомаровской «Основе» за март 1861 года.

В Санкт-Петербурге Шевченко проживал по следующим адресам:

Шевченко имеет двоякое значение: как писатель и как художник. Его стихи, повести и рассказы на русском языке уникально сильны в художественном отношении. Вся литературная сила Шевченко — в его «Кобзаре». По внешнему объёму «Кобзарь» не велик, но по внутреннему содержанию это памятник сложный и богатый: это украинский язык в его историческом развитии, крепостничество и солдатчина во всей их тяжести, и наряду с этим не угасшие воспоминания о казацкой вольности. Здесь сказываются удивительные сочетания влияний: с одной стороны — украинского философа Сковороды и народных кобзарей, с другой — Мицкевича, Жуковского, Пушкина и Лермонтова. В «Кобзаре» отразились киевские святыни, запорожская степная жизнь, идиллия украинского крестьянского быта — вообще исторически выработавшийся народный душевный склад, со своеобразными оттенками красоты, задумчивости и грусти. При посредстве своего ближайшего источника и главного пособия — народной поэзии — Шевченко тесно примыкает к казацкому эпосу, к старой украинской и отчасти польской культуре и даже стоит в связи, по некоторым образам, с духовно-нравственным миром «Слова о полку Игореве». Главная трудность изучения поэзии Шевченко заключается в том, что она насквозь пропитана народностью; крайне трудно, почти невозможно определить, где кончается украинская народная поэзия и где начинается личное творчество Шевченко. Ближайшее изучение открывает литературные источники, которыми пользовался Шевченко то удачно, то неудачно. Таким источником была поэзия Мицкевича (см. ст. г-на Колессы в «Записках Товарыства Шевченка»), отчасти Н. Маркевич (см. ст. г-на Студинского в № 24 «Зори», 1896 г.). Шевченко любил Пушкина, знал многие его стихотворения наизусть — и при всем том влияние Пушкина на поэзию Шевченко трудно определить за украинскими наслоениями. Заметно влияние «Братьев разбойников» на «Варнака», влияние «Египетских ночей», «Редеет облаков летучая гряда». Есть ещё одно препятствие для научного анализа Шевченко — художественная цельность, простота и задушевность его стихотворений. Его поэмы туго поддаются холодному и сухому разбору. Чтобы определить воззрения Шевченко на задачи и цели поэтического творчества, нужно обратить внимание не только на те признания, которые находятся в «Орися, моя ниво», «Не нарікаю я на Бога», «За думою дума»; нужно привлечь ещё те места, где говорится о счастье, как понимает его поэт, о славе. В особенности важны в смысле поэтических признаний все те места, где говорится о кобзаре, о пророке и о думах, как любимых детях. В большинстве случаев поэт подразумевает под кобзарём самого себя; поэтому он внёс во все обрисовки кобзаря много лирического чувства. Исторически сложившийся образ народного певца был по душе поэту, в жизни и нравственном облике которого действительно было много кобзарского. О кобзаре Шевченко говорит очень часто; реже, сравнительно, встречается пророк. К стихотворениям о пророке тесно примыкает небольшое, но сильное стихотворение об апостоле правды. В обрисовке пророка, в особенности в стихотворении «Неначе праведних дітей», заметно влияние Лермонтова.

Народность Шевченко, как и других выдающихся поэтов, слагается из двух родственных элементов — народности внешней, заимствований, подражаний, и народности внутренней, психически наследственной. Определение внешних, заимствованных элементов нетрудно; для этого достаточно ознакомиться с этнографией и подыскать прямые источники в народных сказках, поверьях, песнях, обрядах. Определение внутренних психологических народных элементов весьма затруднительно и в полном объёме невозможно. У Шевченко есть и те, и другие элементы. Душа Шевченко до такой степени насыщена народностью, что всякий, даже посторонний, заимствованный мотив получает в его поэзии украинскую национальную окраску. К внешним, заимствованным и в большей или меньшей степени переработанным народно-поэтическим мотивам принадлежат:

Народность Шевченко определяется, далее, его миросозерцанием, излюбленными его точками зрения на внешнюю природу и на общество, причём в отношении к обществу выделяются элемент исторический — его прошлое — и элемент бытовой — современность. Внешняя природа обрисована оригинально, со своеобразным украинским колоритом. Солнце ночует за морем, выглядывает из-за хмары, как жених весной, посматривает на землю. Месяц круглый, бледнолицый, гуляя по небу, смотрит на «море безкрає» или «виступає з сестрой зорей». Все эти образы дышат художественно-мифическим миросозерцанием, напоминают древние поэтические представления о супружеских отношениях небесных светил. Ветер у Шевченко является в образе могучего существа, принимающего участие в жизни Украины: то он ночью тихонько ведёт беседу с осокой, то гуляет по широкой степи и разговаривает с курганами, то заводит буйную речь с самим морем. Один из самых главных и основных мотивов поэзии Шевченко — Днепр. С Днепром в сознании поэта связывались исторические воспоминания и любовь к родине. В «Кобзаре» Днепр — символ и признак всего характерно украинского, как Vater Rhein в немецкой поэзии или Волга в великорусских песнях и преданиях. «Немає другого Дніпра», — говорит Шевченко в послании к мёртвым, живым и нерождённым землякам. С Днепром поэт связывал идеал счастливой народной жизни, тихой и в довольстве. Днепр широкий, дюжий, сильный, как море; все реки в него впадают, и он все их воды несёт в море; у моря он узнаёт о казацком горе; он ревёт, стонет, тихо говорит, даёт ответы; из-за Днепра прилетают думы, слава, доля. Здесь пороги, курганы, церковка сельская на крутом берегу; здесь сосредоточен целый ряд исторических воспоминаний, потому что Днепр «старый». Другой весьма обычный мотив поэзии Шевченко — Украина, упоминается то мимоходом, но всегда ласкательно, то с обрисовкой или естественно-физической, или исторической. В описании природы Украины выступают чередующиеся поля и леса, гаи, садочки, широкие степи. Из коренной психологической любви к родине вышли все сочувственные описания украинской флоры и фауны — тополя, перекати-поля, лилеи, королёва цвита, ряста, барвинка и особенно калины и соловья. Сближение соловья с калиной в стихотворении «На вічну пам’ять Котляревському» построено на сближении их в народных песнях. Исторические мотивы весьма разнообразны: гетманщина, запорожцы, запорожское оружие, пленники, картины печального запустения, исторические шляхи, могилы казацкие, угнетение униатами, исторические местности — Чигирин, Трахтемиров, исторические лица — Богдан Хмельницкий, Дорошенко, Семен Палий, Пидкова, Гамалия, Гонта, Зализняк, Головатый, Дмитрий Ростовский. На рубеже между историей и современностью стоит мотив о чумаках. Во время Шевченко чумачество было ещё чисто бытовое явление; позднее оно было убито железными дорогами. В «Кобзаре» чумаки появляются довольно часто, причём чаще всего говорится о болезни и смерти чумака. При благоприятных обстоятельствах чумаки везут богатые подарки, но иногда они возвращаются с одними «батожками». Вообще чумачество описано в духе народных песен и местами под прямым их влиянием, что может быть наглядно выяснено соответствующими параллелями из сборников Рудченко, Чубинского и др. Солдатчина у Шевченко тесно переплетается с панщиной и ныне в данной им обрисовке в значительной степени представляется архаическим явлением: в солдаты ещё сдают паны, служба продолжительная; сравнительно наиболее полный и сочувственный образ солдата — в «Пустке» и в «Ну що, здавалося, слова».

Поэзия Шевченко богата религиозно-нравственными мотивами. Религиозное чувство и страх Божий проникают весь «Кобзарь». В послании к живым и нерождённым землякам своим благочестивый поэт вооружается против атеизма и объясняет неверие односторонним влиянием немецкой науки. Как человек весьма религиозный, Шевченко в тёплых выражениях говорит о силе молитвы, о киевских святынях; о чудотворном образе Пресвятой Богородицы, о богомолке, постоянно выдвигает христианские принципы добра, в особенности прощение врагам. Сердце поэта исполнено смирения и надежды. Все это спасло его от пессимизма и отчаяния, лишь по временам, под влиянием тяжёлых условий его личной жизни и жизни его родины, пробивавшихся в поэзию Шевченко. В тесной связи с основным религиозно-нравственным настроением поэта стоят мотивы о богатстве и бедности, о значении труда. Поэта смущает имущественное неравенство людей, нужда их, смущает и то, что богатство не обеспечивает счастья. Его принцип — «і чужому научайтесь, й свого не цурайтесь». Поэту, однако, совсем была чужда идея поиска истины и служения ей независимо от каких-либо традиций. У Шевченко обнаруживается местами узкое национально-прикладное понимание науки, местами отождествление науки с моралью и неудачное иронизирование над людьми «пысьменными и друкованными».

Шевченко ненавидел самодержавное устройство Российской империи, крепостной строй, изживший себя, но с большой симпатией относился к простому русскому народу, был другом русских революционных демократов, горячо любил Украину и призывал украинцев всех сословий к объединению и к борьбе за освобождение Украины, за освобождение от крепостничества и процветание украинского народа:

Как умру, похороните
На Украйне милой,
Посреди широкой степи
Выройте могилу,
Чтоб лежать мне на кургане,
Над рекой могучей,
Чтобы слышать, как бушует
Старый Днепр под кручей.
И когда с полей Украйны
Кровь врагов постылых
Понесет он… вот тогда я
Встану из могилы —
Подымусь я и достигну
Божьего порога,
Помолюся… А покуда
Я не знаю бога.
Схороните и вставайте,
Цепи разорвите,
Злою вражескою кровью
Волю окропите.
И меня в семье великой,
В семье вольной, новой,
Не забудьте — помяните
Добрым тихим словом.

Оригинальный текст  (укр.)  [показать]

— Тарас Шевченко. Завещание (1845)

Иные политические мотивы поэзии Шевченко. Его славянофильству посвящено в «Кобзаре» немало страниц. Сюда же примыкает стихотворение «Славянам», напечатанное в октябрьской книжке «Киевской Старины» за 1897 г. Кое-где разбросаны этнографические мотивы — о поляках, евреях, цыганах, киргизах. В особые группы можно выделить как мотивы автобиографические, например ценное в этом отношении послание к Козачковскому, так и мотивы об отдельных писателях, например о Сковороде, Котляревском, Шафарике, Марко Вовчко.

Все перечисленные выше мотивы поэзии Шевченко, за исключением двух-трёх (Днепр, Украина, казаки), отступают перед основными мотивами семейно-родственными. Семья — настоящая суть всего «Кобзаря»; а так как основу семьи составляют женщина и дети, то они и наполняют собой все лучшие произведения поэта. П. И. Житецкий, в «Мыслях о украинских думах», говорит, что в произведениях украинской поэзии, как школьной, так и народной, народная этика сводится главным образом к семейной морали, основанной на чувстве родства; в народной поэзии правда называется матерью ридною, а мать — правдою вирною, и в образе матери создана большая нравственная сила, как сила любви. Все эти суждения вполне применимы к поэзии Шевченко, которая по развитию семейно-родственных идеалов примыкает непосредственно к народной поэзии. Арена развития семейно-родственных начал — село — обрисована весьма сочувственно. Как в народной поэзии, у Шевченко село обыкновенно рифмуется со словом весело. Идеалом поэта было, чтобы «пустиню опановали веселії села». Есть и «убогі села», и «село неначе погоріло» — всё от панщины. Ещё чаще упоминается и местами полнее описана хата — излюбленный мотив Шевченко. Большей частью хата лишь упоминается, обыкновенно с добавкой эпитета «белая»: «Хатки біленькі — мов діти в білих сорочках», «хатина, неначе дівчина, стоїть на пригорі». В несчастных семьях хата «пусткою гниє», покои немазаны, сволок немытый. Лучшие описания хаты — в стихотворениях «Хатина» и «Вечір». Своеобразны сравнения и образы: погорелая хата — истомлённое сердце, хата — славянство, хата — могила. Молодость, молодые лета обрисованы в духе народной словесности, местами как подражание и перепев. Дивчина входит во многие стихотворения; чаще всего описание девичьей красоты, любви, дивованья. Отношение поэта к девушке — глубоко гуманное. Одно из лучших стихотворений Шевченко в этом отношении «І станом гнучким» написано под влиянием известной «Молитвы» Лермонтова. С чувством искренней горести поэт рисует падение девушки. В «Чернице Марьяне» и «Назаре Стодоле» описаны вечерницы, сговор, каравай, свадьба, брак, неравный по летам, брак, неравный по общественному положению. Потребность в семейной жизни отмечена во многих местах «Кобзаря». Идеальная семейная обстановка в представлении поэта описана в стихотворении «Вишнёвый садик возле хаты». В особенности видное значение в поэзии Шевченко имеют дети. В русской литературе нет ни одного писателя, у которого так много места было бы отведено детям. Причиной тому были сильные личные впечатления поэта из тяжёлого его детства и его любовь к детям, подтверждаемая, помимо «Кобзаря», и многими биографическими данными, в особенности характерными воспоминаниями г-жи Крапивиной. Незаконнорождённые дети, или байструки, встречаются на многих страницах «Кобзаря», как тёмное пятно крепостного быта. Семейные отношения выражены в обрисовке матери вообще, отношений между матерью и сыном, отношений между матерью и дочерью. Повсеместно рассеяно много народно-поэтических элементов, частью как результат прямого заимствования из народной поэзии, частью как наблюдение над живой действительностью. Отношение отца к сыну в «Сотнике» построено на несколько исключительном мотиве любви к одной и той же женщине.

Один из самых излюбленных мотивов Шевченко — покрытка. У Шевченко был предшественник, касавшийся этого мотива — Г. Ф. Квитка. В народной поэзии покрытка встречается редко, кое-где в песнях, да и то большей частью мимоходом и описательно. Шевченко принадлежит заслуга обстоятельного изучения социальных условий, порождавших при крепостничестве покрыток, и заслуга изображения их не только художественного, но и гуманного. Поэт не жалел тёмных красок при описании горемычной доли покрытки, местами не без крупных преувеличений. В действительности «покрывание» сходило для девиц легче, при значительной снисходительности общественного мнения (о покрытках как бытовом явлении см. заметку Фон-Носа в «Киевской Старине» за 1882 г, III, 427—429). Большим сочувствием Шевченко пользовались также наймички. Целая поэма, лучшее произведение Шевченко, посвящено наймичке и получило такое заглавие. Если бы Шевченко не написал ни одной строчки, кроме «Наймички», то этой поэмы было бы достаточно, чтобы поставить его во главе украинской литературы и в один ряд с наиболее крупными славянскими гуманитарными поэтами. В то время как народная поэзия оставляет без внимания старость, Шевченко с любовью относится к старикам и старухам — бедным вдовам. Таково симпатичное изображение деда, вспоминающего о молодости, деда в семейной обстановке, с внуками, старого кобзаря Перебенди. Образ смерти в стихотворении «По-над полем іде» и в «Невольнике» в виде косаря — образ традиционный, стоящий в близкой связи с произведениями поэзии и искусства как южнорусских, так и западноевропейских. Стихотворение это, при всём том, отличается в высшей степени своеобразным, чисто украинским характером, как образцовая национальная обработка широкого международного культурного мотива.

Памятник Т. Г. Шевченко в Чернигове

Изучение Шевченко как живописца представляется трудным делом, по разбросанности и малой доступности его произведений, лишь случайно и в очень малом числе попадавших на выставки. Большая часть рисунков Шевченко хранится в Чернигове в музее Тарновского. Издано очень немногое и в отрывочной форме. Исследований и описаний мало (Шугурова, Русова, Горленко, Кузьмина, Гринченко); исследования кратки, касаются частных вопросов; ещё в декабре 1900 г г-н Кузьмин небезосновательно жаловался, что о Шевченко как художнике «почти ничего не говорилось». Мнения о Шевченко как рисовальщике значительно расходятся. Так, г-н Кузьмин говорит, что «Шевченку по справедливости может быть приписана слава едва ли не первого русского офортиста в современном значении этого слова». Ещё ранее Сошенко усматривал в Шевченко живописца не последней пробы. Иначе смотрит г-н Русов (в «Киевской Старине», 1894 г.). По его мнению, Шевченко в живописи был лишь «фотографом окружающей природы, к которой и сердце его не лежало, и в создании жанра он не пошёл дальше ученических проб, шуток, набросков, в которых, при всём желании найти какую-либо художественную идею, мы уловить её не в состоянии, до такой степени неопределённа композиция рисунков». И Кузьмин, и Русов признают в живописи Шевченко несоответствие её поэтическим его сюжетам, но в то время как г-н Русов усматривает в этом недостаток, г-н Кузьмин, напротив, видит достоинство.

Чтобы определить значение Шевченко как живописца и гравёра, нужно оценить его произведения в совокупности и с разных исторических точек зрения, не подгоняя их под то или другое излюбленное требование. Шевченко заслуживает изучения как сила, отразившая на себе настроение эпохи, как ученик определённых художественных течений. Кто пожелает ознакомиться обстоятельно со школой Брюллова и выяснить его влияние, тот некоторую долю ответа найдет в рисунках и картинах Шевченко. Кто пожелает изучить влияние в России Рембрандта, тот также не сможет обойти Шевченко. Он относился к искусству с глубокой искренностью; оно доставляло ему утешение в горькие минуты его жизни. Рисунки Шевченко имеют немалое значение для его биографии. Есть рисунки, взятые прямо из окружавшей поэта бытовой обстановки, с хронологическими датами. Распределённые по годам (что сделано уже отчасти г-ном Гринченко во 2 т. каталога музея Тарновского), рисунки в совокупности обрисовывают художественные вкусы и стремления Шевченко и составляют важную параллель к его стихотворениям.

Кроме автобиографического значения, рисунки Шевченко имеют значение историческое. Одно время поэт, по поручению киевской археографической комиссии, срисовывал памятники старины в Переяславле, Субботове, Густыни, Почаеве, Вербках, Полтаве. Тут находятся рисунки домика Котляревского, развалин Густынского монастыря до исправления, места погребения Курбского и др. В настоящее время историческую ценность имеют многие жанровые рисунки. Таков, например, рисунок «В былое время» (в собрании С. С. Боткина в СПб.). На рисунке изображено наказание шпицрутенами, печальная «зелёная улица». Приговорённый к наказанию сбросил сорочку; у ног его валяются снятые тяжёлые железные кандалы. Перед ним тянется длинный ряд его невольных палачей. Вблизи ведро, должно быть, с водой. Вдали на горе очертание крепости. Это — правдивая страница из истории русского быта. Вспоминая однажды, в конце своей жизни, солдатчину, Шевченко достал из альбома этот рисунок и дал своему ученику Суханову такое пояснение его, что тот тронут был до слёз, и Шевченко поспешил утешить его, сказав, что этому зверскому истязанию наступил конец. Историческое значение имеет ныне и бытовой в своё время рисунок «Товарищи», изображающий тюремную камеру с двумя скованными арестантами, причём железная цепь идёт от руки одного арестанта к ноге другого — превосходная иллюстрация к книге А. Ф. Кони о докторе Гаазе. Характерно обрисована вся тюремная обстановка.

Есть ещё одна сторона в рисунках Шевченко, весьма любопытная — этнографическая. Если разобрать многочисленные рисунки Шевченко с фольклорными целями, то в итоге получится ценная этнографическая коллекция. Так, для ознакомления с постройками могут пригодиться старинное здание в украинском селе, комора в Потоке, батьковская хата; для ознакомления с костюмами — ярмарка, девушка, рассматривающая рушник, женщина в намитке, выходящая из хаты, «Коло каші» (четыре крестьянина едят под вербой кашу из казанка), «знахарь» в костюме, характерном для крестьян Киевской губернии, «старосты» в интересный момент подачи невестой рушников и многое др. Для малорусского жанра старого времени интересны рисунки чумаков в дороге среди курганов, бандуриста, деда у царины, пасечника, волостного суда («судня рада») с подписью: «отаман збира на село громаду, коли що трапиться незвичайне, на раду і суд. Громада, порадивши і посудивши добре, розходиться, п’ючи по чарці позвової» и др. В этих рисунках Шевченко является достойным современником Федотова. Ограниченное местное значение имеют многочисленные рисунки среднеазиатской природы — той пустынной, степной обстановки, среди которой Шевченко вынужден был влачить свою жизнь: бедная природа, песчаные барханы, скалистые берега рек, редкие кустарники, группы солдат и татар с верблюдами, магометанские кладбища. Рисунки этого рода, сохранившиеся в значительном количестве и большей частью прекрасно исполненные, могут послужить хорошей иллюстрацией к некоторым горестным стихотворениям Шевченко из первых тягостных лет его ссылки.

Картин Шевченко масляными красками очень мало; Шевченко лишь изредка прибегал к кисти. Судя по обстоятельному каталогу г-на Гринченко, в богатом собрании Тарновского в Чернигове (свыше 300 №) находятся всего лишь четыре картины Шевченко масляными красками — «Катерина», «Голова молодого человека», «Портрет княгини Репниной» и «Кочубей». Г-н Горленко в «Киевской Старине» за 1888 г указывает ещё на три картины Шевченко масляными красками — «Пасечник», портрет Маевской и собственный портрет. В Харькове, в частном музее Б. Г. Филонова, находится приписываемая кисти Шевченко большая картина «Спаситель», высотой аршина два и шириной полтора. Работа чистая, краски свежие, отлично сохранившиеся, но стиль чисто академический. Христос изображён по пояс, в профиль, со взором, обращённым на небеса. В музее искусств и древностей харьковского университета находится небольшая картина Шевченко, написанная на холсте масляными красками, с надписью белой краской: «Та нема гірше так нікому, як бурлаці молодому». На картине поясное изображение пожилого малоросса, с небольшими усами, без бороды и без бакенбард. Улыбка на лице не отвечает надписи. Фон картины почти совсем чёрный. Заметно влияние Рембрандта, которого Шевченко рано полюбил. По словам В. В. Тарновского, Шевченко в Академии называли русским Рембрандтом, по существовавшему тогда обыкновению давать наиболее даровитым ученикам имена излюбленных художников-образцов, с манерой которых работы этих учеников имели наиболее сходства. В офортах Шевченко обнаруживаются характерные черты работ великого голландца: те же неправильные, пересекающиеся в самых разнообразных направлениях штрихи — длинные, частые — для фонов и затемнённых мест, мелкие, почти обрывающиеся в точки в местах светлых, причём каждая точка, каждый мельчайший завиток, являются органически необходимыми, то как характерная деталь изображаемого предмета, то для усиления чисто светового эффекта. Рисунки Шевченко случайно попадали и на выставку гоголевско-жуковскую в Москве в 1902 г, и на выставку XII археологического съезда в Харькове в 1902 г, но здесь они терялись в массе других предметов. В Харькове были выставлены две гравюры Шевченко 1844 г — «Судня рада» и «Дары в Чигирине», обе из коллекций профессора М. М. Ковалевского в Двуречном Куте Харьковского уезда. В печати неоднократно было высказано пожелание (например, г-ном Горленко в «Киевской Старине» за 1888 г.), чтобы все рисунки и картины Шевченко были воспроизведены и изданы в форме собрания, что весьма пригодилось бы и для истории русского искусства, и для биографии Шевченко. Сегодня картина «Судня рада» Т. Г. Шевченко хранится в Саратовском художественном музее им. Радищева А. Н.

Памятник в Бельцах

Литература о Шевченко весьма велика и очень разбросана. Всё вышедшее до 1884 года указано в «Показчике новой украинской литературы» Комарова (1883) и в «Очерках истории украинской литературы XIX столетия» профессора Петрова, 1884 год. Издано много воспоминаний о Шевченко (Костомарова, Чужбинского, Чалого, Юнге, Тургенева и др.), много биографий (лучшие — М. К. Чалого, 1882 год и А. Я. Конисского,1898 год), много популярных брошюр (лучшие — Маслова и Ветринского), много критических разборов отдельных произведений (например, Франко о «Перебенде», Кокорудзы о «Послании»).

Ежегодно февральская книжка «Киевской Старины» приносит исследования и материалы о Шевченко, иногда новые и интересные. В Львове много лет уже работает научное общество («Товариство») имени Шевченко, в изданиях которого находят место ценные исследования о Шевченко, например исследование заслуженного деятеля искусств Украины — Колессы о влиянии Мицкевича на Шевченко. И в других галицко-русских периодических изданиях разбросано немало статей о Шевченко, иногда оригинальных по точке зрения, например ст. Студинского об отношении Шевченко к Н. Маркевичу в «Зоре» за 1896 год. Как исторические, так и публицистические издания дают место статьям о Шевченко; так, в «Вестнике Европы» напечатаны воспоминания Юнге, в «Русской Старине» — письма Жуковского к графине Барановой по поводу выкупа Шевченко из неволи, в «Неделе» за 1874 год (№ 37) — статья о Шевченко, в дополнение к лекциям профессора О. Ф. Миллера по истории новейшей литературы. В лучших общих курсах (например, «Очерках» профессора Н. И. Петрова) Шевченко отведено много места. В разных провинциальных газетах и литературных сборниках разбросаны статьи о Шевченко, иногда не лишённые интереса, например ст. Конисского о море в стихотворениях Шевченко в № 30 прекратившегося одесского издания «По морю и суше» за 1895 год, сведения о народных преданиях или мифах о Шевченко в «Харьковских Ведомостях» за 1894 год, № 62 и другие.

КРАЙНЕ УСТАРЕВШИЕ ДАННЫЕ позапрошлого века Полные издания «Кобзаря» — заграничные (лучшее — львовское, в 2 томах, под редакцией Огоновского [источник не указан 706 дней]). В России все издания «Кобзаря» сокращённые, с пропуском резких политических стихотворений. История изданий «Кобзаря» указывает на чрезвычайно быстрое его распространение в новейшее время, в зависимости от развития образования. Первое издание (Мартоса) вышло в 1840 году. Через 4 года появилось 2-е издание «Кобзаря», куда вошли уже «Гайдамаки». Третье издание вышло в 1860 году, после возвращении поэта из ссылки. Оно появилось благодаря материальной поддержке со стороны известного сахарозаводчика Киевской губернии Платона Симиренко. Это издание встретило в Петербурге очень сильные препятствия со стороны цензуры и только благодаря заступничеству министра народного просвещения Ковалевского было издано. В 1867 году появляется «Чигиринский торбанист-певец» (4-е издание «Кобзаря»). В том же году Кожанчиков издаёт сочинения Шевченко в двух томах, содержавших в себе 184 пьесы. Через два года вышло 6-е издание Шевченко.

С тех пор в течение 14 лет (1869-1883) стихотворения Шевченко не издавались в России, но выдержали в самое короткое время (1876-1881) четыре издания в Праге и Львове. 7-е издание (1884) «Кобзаря» Шевченко появилось в Петербурге. С этого времени «Кобзарь» выдержал более 7 изданий в значительном числе экземпляров (одно издание, например, в 60 тыс., другое в 20 тыс. и т. д.). Из отдельных произведений Шевченко в большом количестве (50 тыс. экз.) издана была «Наймичка» (Харьков, 1892).

В Петербурге в последние годы жизни писателя был издан дозволенный цензурой букварь Тараса Шевченко. Тем не менее, впоследствии он был запрещён к использованию. Так известно, что в Черкасском уезде (Киевская губерния) помощник начальника каневской полиции писал киевскому губернатору об изъятии приставом 12 букварей Тараса Шевченко, привезённые в село Зеленок временно обязанным Осипом Устимовым, большую часть которых тот раздал управляющему Дорожинскому, экономам Матковскому и Болевскому,благочинному Грушецкому (священнику с. Зеленок, местному диакону) и питейным ревизорам Быстржаневскому и Пилецкому. Отобраны они были с целью недопущения распространения их по сельским приходским школам и в каневской воскресной школе. Хотя в донесении при этом упоминалось, что букварь Шевченко «ничего в себе противного законам не заключает» [12] [13] .