. 'Акула пера в мире Файролла-9' 'Право выбора'

Васильев Андрей А.

— Все, звоню ему в последний раз и садимся — услышал я голос Вики, отметив, что слышимость-то ого-го какая, надо будет это запомнить.

— Верно-верно — к моему величайшему удивлению ее поддержала Шелестова — Вон, водка уже отпотевает!

Надо же, на алкогольной ниве они находят общий язык? Воистину, вот где подлинный 'коннектинг пипл'.

Телефон завибрировал у меня в руке, и я ответил на звонок, открывая дверь.

— Разливай. Сказали же тебе — отпотевает водочка-то!

Глава пятая о застолье, шутках и хоровом пении

Надо

же, впервые вижу сразу всех своих подчиненных в сборе. Всегда ведь кто-то да отсутствовал, а здесь прямо праздник души какой-то.

— Общий привет — помахал я рукой своим коллегам — Соскучились по папке?

Гомон, раздавшийся в ответ, меня, по правде, немного растрогал. Радуются, ждали — вон бутылки даже не распечатаны и салаты не покоцаны.

— А почему без бороды? — выделился из общей гаммы голос Шелестовой — И без дрына в руках? И без красного халатика с перламутровыми пуговицами? Ну, я так не играю! Налейте мне водки, что ли, пропал вечер…

— Ко мне этот вопрос тоже относится, про 'соскучились'? — по обыкновению флегматично поинтересовался у меня Петрович, сидящий в уголке — Я просто тебя созерцаю большую часть своей жизни и по этой причине затрудняюсь ответить тебе честно. Особенно если вспомнить, в какие неприятности ты меня время от времени втравливал.

— В какие, в какие? — оживилась Шелестова, выглядящая если не прекрасно, то близко к этому. Впрочем, она была из той породы женщни, которыя и в драном мешке будут смотреться как королевы — Поподробнее?

— В разные — Петрович, похоже, был тут единственным представителем мужского пола, кто не таращился на Елену без вожделения и не прикидывал свои шансы. Впрочем, был еще Жилин, который сидел в уголке и пил из огромной кружки кофе — Вот, помню, когда нам было лет по семнадцать, затащил он меня на день рождения какой-то своей знакомой, а у меня в тот день был жуткий насморк…

— Петрович, ты выбрал не лучшую историю — перебил я его — Нашел, о чем поведать народу перед пьянкой? Совесть имей!

Ничего криминального тогда не случилось, и скрывать мне было особо нечего. Просто у Петровича была аллергия на чеснок, сильная, неизлечимая, выражающаяся в том, что желудок его вовсе не принимал. Он мне про это много раз рассказывал, обходя, впрочем, тот момент, как именно его желудок реагирует на раздражители. Я ж не знал, что он избавляется от попавшего в него аллергена, так скажем, орально… Вот и полил кусок курицы чесночным соусом, когда Вадька отвернулся, а с учетом того, что у него был сильнейший насморк, он ничего и не почуял. Реакция его организма оказалась моментальной, да ещё как назло и именниница сидела напротив него…

Что примечательно — Петрович на меня тогда даже не злился и кулаками махать не полез. Вот такой у него был характер. Только назвал меня 'долбоящером' и рукой махнул. Но так я ведь не нарочно? Я ж не знал…

Но для грядушего праздника эта история явно не подходила.

— Потом расскажешь — требовательно заявила Шелестова, достала невесть откуда кружевной платочек и завязала на нем узелок — Люблю пакостные истории.

Нет, правда, откуда она его вынула? В том платье, которое туго облегало ее безукоризненную фигуру, не то что карманов быть не могло, на него и материи-то

пошло всего-ничего!

— Борода — дело такое — со знанием дела сообщил всем Стройников — Ее и отпустить недолго. Главное — что пришел наш главный редактор.

— И теперь мы можем выпить и закусить! — радостно поддержал его Самошников — А то кишка кишке стучит по башке!

— О редакторах — встрепенулась Вика — Надо же пойти Мамонта поздравить! Как не крути — он тут все-таки старший, в издательстве. Мы хоть и государство в государстве, но есть какие-то рамки, которые надо соблюдать.

Ну, по сути она права. Причем я как-то о нем и не вспомнил даже в этом контексте. В былые времена мы ему на подарки скидывались, а относили их наши старушки-веселушки, их хлебом не корми, дай начальство ублажить. Впрочем, кроме них это никого особо и не интересовало, что же до меня, то в последние дни перед Новым годом я как правило либо по службе мотался, либо в спортивной редакции сидел. А то и в рекламном отделе, если на личном фронте не складывалось — там всегда можно было найти одинокую девушку на новогоднюю ночь.

— Так, а чем поздравлять-то? — спросил у Вики я — Надо же было что-то купить? Нет, у меня есть где-то в столе забавный брелок фаллической формы, мне его одна… Знакомая, в общем, с Гаити привезла, но он мне может за такой подарок и череп проломить.

— А то я об этом не подумала — уничижительно заявила она и достала из-под своего стола блестящий подарочный пакет — Все готово. Пошли, не тяни.

— Эй-эй — возмущенно встала на моем пути Шелестова — А наши подарки? Я, конечно, понимаю — там руководство, его надо чествовать в первую очередь, и Мамонт этот дядька лютый, что уж там, видела я его. Но кто вам дороже, шеф — седовласый пьющий главред, которого вы видите раз в сто лет, или молодые и красивые мы, так сказать, ваша надежда и опора. Я требую внимания к себе!

Ноздри у Елены раздувались, волосы растрепались, грудь ходила ходуном. Валькирия…

— Слушай, тебе еще в руки флаг дать, на стол поставить и вон, платье приспустить — как есть картина времен Французской революции — заметил я, пытаясь обойти её стороной.

— Вив ля Франс — с готовностью уцепилась за бретельки платья Шелестова — Если желаете — могу оформить как подарок от всех нас. Мне не трудно, вам приятно… На стол только не полезу — высоты боюсь.

— Угомонись ты — посоветовала Таша, жующая яблоко — Пусть уже шеф сходит, вернется и мы все за стол сядем, а то я скоро слюной захлебнусь. А вот потом, если уж тебе так неймется, ты ему все покажешь, что хочешь. Хотя — чего он там нового увидит?

— Что ты имеешь в виду? — метнула на малышку разъяренный взгляд Вика.

— А я за! — Стройников поднял руку вверх, проигнорировав опасность, в виде моей женщины, которая была совсем рядом и уже издавала злобное сопение — Даешь взятие Бастилии!

За дверью послышался какой-то шум и возня. Жилин напрягся и очень ловко переместился из своего угла к нам, закрыв спиной дверной проем.

Вика бросила на него быстрый взгляд и уцепилась за мой рукав.

— Ну нет, так нет — внезапно сообщила всем Шелестова, лучезарно улыбнувшись — Раз народ сначала хочет хлеба — быть посему. А со зрелищами мы потом разберемся.