№ 10 2007 г.
Шрифт:
— А к нам на паровозе прилетят спасатели, — уныло буркнул Егор.
— Чип и Дейл.
Тут Тищенко, давно поглядывавший в сторону космонавтов, не выдержал и в порыве классовой ненависти к тунеядцам всех четверых, включая часового, приставил к работам.
— Не хрен даром воздух глотать! — сказал он, вручая плоскогубцы Джеймсу Куперу. — Попрацюй-ка на Советску власть, морда империалистическа!
Джеймса бросили на разборку кают, а Егора заставили таскать обломки к шлюзу.
— Баню тоже разбирать, что ли? — спросил Мустафа, поигрывая гаечным
— О це, што ли, баня? — Тищенко скептически оглядел кабинку со стеклянным окошком и сплюнул. — Нэ трэба. Вша у межпланетному пространстви и так дохнэ!
— Кто это вас таким словам научил? — Мустафа с видимым равнодушием принялся отвинчивать болты, крепившие баню к переборке.
— «Межпланетное пространство», «Галактика», «кислородная атмосфера»…
— Та був одын дохтур, — охотно пояснил Тищенко. — Дюже разумный! Ну такий вжэ разумный, аж нэ расстрелялы! Щэ, бувало, до зирочки нэ долитилы, а вин вже знае, як ии звать!
Со стороны модуля «Квант» послышался слабый пневматический хлопок. Большой шлюз для приема грузового «Прогресса» бодро отработал автоматическую стыковку, звякнула, открываясь, крышка люка.
— А ну, принимай, братва! — послышался голос Яшки. — Да шевелись, похоронная команда! Нам еще ходки три надо сделать!
Изумленные космонавты, заглянув в переходный отсек, увидели, как из транспортного люка один за другим появляются деревянные ящики с веревочными ручками. Однако Тищенко живо разогнал столпотворение возле люка. Экипаж поставили в общую цепочку и велели передавать ящики красноармейцам, которые сноровисто набивали ими модули «Спектр» и «Кристалл».
— Откуда это? — спросил Мустафа, принимая ящик от Тищенко и передавая его Егору.
— Хиба ж ты нэ чув? — спокойно отозвался красноармеец. — От Ленина!
— Кто-то говорил, что в ЦУПе не дураки сидят! — ехидно заметил Егор.
— Ничего не понимаю, — растерянно пробормотал Мустафа.
— Та тоби и нэ трэба! — успокоил Тищенко. — Як усэ погрузэмо, зараз и до вас очередь дойдэ!
Прошел еще час, в течение которого паровоз Яшки дважды прибывал на станцию, выгружая новенькие трехлинейки, картонные коробки с револьверами системы «наган», снопы кавалерийских шашек и четыре пулемета «максим» в свежей заводской смазке. Весь этот арсенал занял половину объема главного модуля станции. Грузчики валились с ног от усталости.
— Где они набрали этого старья? — удивлялся Мустафа, разглядывая серпасто-молоткастую маркировку ящиков.
— Сказали же тебе — Ленин прислал! — устало вздохнул Егор.
— Эта амуниция выглядит так, будто только что с завода, — заметил Джеймс.
— Ерунда! — возразил Мустафа. — Нет таких заводов, я точно знаю!
— Що ж вы за народ такий! — укоризненно покачал головой Тищенко. — Шепоткують и шепоткують промеж сэбэ — так бы с нагана и вдарыв! А ну, отойдь от ящикив! — он приблизился клюку. — Катю! Та нэси вже кулеш! Обидать пора, бо скоро Яшка вернэтся!
— Иду, иду! — послышался звонкий девичий голос. В отверстии люка появился обмотанный рушником чугунок. — Возьмите, а то уроню!
— Я тоби уроню! — Тищенко подхватил чугунок. — Сорока! Хлиба давай!
— Сейчас, сейчас! — из шлюзовой камеры ловко выпорхнула тоненькая девушка с пшеничной косой, уложенной вокруг головы, и принялась хлопотать, едва стрельнув изумрудами глаз в космонавтов.
Она быстро застелила ящик чистой тряпицей, бегая к люку и обратно, уставила его глиняными мисками и кружками, принесла каравай хлеба странного зеленоватого оттенка.
Красноармейцы, потирая руки, расселись вокруг стола, потянули из-за обмоток разнокалиберные ложки.
— Ну, сидайтэ и вы, — позвал космонавтов Тищенко. — Поснидаем.
Егор, опасливо принюхиваясь, подошел ближе и заглянул в пускающий пары чугунок.
— А что это?
— Фрикандо! — ухмыльнулся Микола, подставляя миску под Катин половник. — Небось не отравишься!
— Обычная похлебка, — сказала Катя, наполняя миску густой маслянистой жидкостью фиолетового цвета с кусками бледно-голубого желе. — Да вы садитесь, садитесь… Ой! — спохватилась она. — У вас же ложек нет! Сейчас я сбегаю!
— Не стоит, — Егор отодвинулся от стола. — Я этого есть не буду.
— А я, пожалуй, попробую! — Джеймс с интересом разглядывал содержимое миски.
— Я тоже, — сказал Мустафа, подсев к ящику. — Нас на тренировках и не такое есть заставляли…
Он взял принесенную Катей ложку и решительно зачерпнул густого варева. Джеймс последовал его примеру. Егор не без зависти смотрел на дружно чавкающую компанию.
— Ну как? — спросил он Джеймса.
— М-м! Бесподобно! — неразборчиво пробулькал тот, не поднимая головы от миски.
— Может быть, вам все-таки налить? — Катя улыбнулась. — А то не достанется!
— Из чего это приготовлено? — Егор еще боролся с сомнениями.
— Из мокрошерстки, — объяснил Микола, вылизывая миску. — На гнилой глаз ловим…
Ложка Джеймса со стуком упала на пол.
— С-спасибо, — выдавил он, бледнея. — Для меня, пожалуй, достаточно.
— И хорошо берет? — спросил Мустафа, продолжая хлебать.
— Когда как, — со знанием дела продолжал Микола. — По первому солнцу только успевай таскать. А второе взошло — и шабаш! На дно ложится.
— А где это два солнца? — Мустафа перестал есть и внимательно посмотрел на Миколу.
— Зараз сами побачите! — Тищенко спрятал ложку за голенище и вынул кисет. — Два солнца — то ще нэ диво! А вот як доберемось до Червонного Гиганту, тут у вас очи-то и повылазять! — он с удовольствием закурил.
— До какого еще Червонного Гиганту?! — возмутился Егор. — Никуда мы не доберемся! Нас на Земле ждут!
Он вдруг почувствовал на себе взгляд Кати. Девушка стояла возле люка, нервно теребя перекинутое через плечо полотенце. В глазах ее читалась тревога и затаенная боль. Она словно хотела и боялась сказать ему что-то.