10 гениев, изменивших мир
Шрифт:
Но пребывание в Эдинбурге не было бесполезным. На втором году учебы Чарлз познакомился и подружился с несколькими молодыми людьми, разделявшими его интерес к естествознанию. Двое из них, доктор Колдстрим и доктор Грант, изучали зоологию моря, и Дарвин часто составлял Гранту компанию в его прогулках вдоль берега моря. Они бродили по пляжу после отлива, когда в лужах оставалось множество морских обитателей, и с увлечением беседовали о них. Грант с восторгом рассказывал своему молодому коллеге об эволюционной теории Ламарка. Но на Дарвина, который уже был знаком с «Зоономией» собственного деда, взгляды французского эволюциониста не произвели должного впечатления. Также Дарвин познакомился с Эйнсуортом – впоследствии
Ко второму году обучения в Эдинбурге относятся и первые открытия, сделанные Чарлзом Дарвином. Изучая ранние стадии развития мшанок [1] и морских пиявок, он показал ошибочность некоторых бытовавших в то время взглядов. С докладами о результатах своих исследований Дарвин выступил перед Плиниевским обществом под председательством профессора Джеймсона. Надо заметить, что Чарлз очень аккуратно посещал собрания Общества – не в пример занятиям в университете. Не менее пунктуален он был и в отношении заседаний Королевского медицинского общества, но на них он присутствовал скорее из соображений престижа, так как медицинские вопросы его мало занимали.
1
Мшанки (Bryozoa) – класс червей. Эти беспозвоночные живут в морской (большинство из них) и пресной воде.
Там же, в Эдинбурге, Дарвин познакомился с чернокожим таксидермистом (чучельником), участвовавшем в экспедиции Уотертона в Южную Америку. Негр был настоящим мастером своего дела, и молодой человек брал у него платные уроки. Дарвин не пишет, как звали его учителя, в те времена имя представителя африканской расы было несущественно для представителя «цивилизованного» человека. Тем не менее, Чарлз испытывал уважение к нему и «засиживался у него подолгу, так как это был очень приятный и умный человек».
Летние каникулы и часть осени Дарвин проводил в праздности. Он не упускал ни единой возможности предаться своей главной страсти – охоте. Готовясь к выезду, молодой человек настолько боялся потерять драгоценные минуты, что, ложась спать, ставил у самой кровати охотничьи сапоги. Дарвин все же «полусознательно стыдился своей страсти» и убеждал себя в том, что охота – своего рода умственное занятие, требующее сноровки и умения. Насколько серьезно он относился к охоте, хорошо демонстрирует следующий его рассказ: «Я аккуратно записывал каждую птицу, застреленную мною в течение сезона. Как-то раз, охотясь в Вудхаусе с капитаном Оуэном, старшим сыном хозяина, и с его двоюродным братом майором Хиллом, впоследствии лордом Берик, которых я очень любил, я стал жертвой шутки: каждый раз, когда я, выстрелив, думал, что это я застрелил птицу, один из них делал вид, что заряжает ружье, и восклицал: «Эту птицу не принимайте в расчет, я стрелял одновременно с вами!». Слова их подтверждал лесник, который понял, в чем заключалась шутка. Через несколько часов они рассказали мне, как они подшутили надо мной, но для меня это не было шуткой, потому что я застрелил очень много птиц, но не знал, сколько именно, и не мог внести их в свой список, что я обычно делал, завязывая узелок на куске веревки, продетой сквозь пуговичную петлю. Это-то и заметили мои коварные друзья».
Совершал Дарвин и познавательные путешествия. Летом 1826 года Чарлз предпринял пеший поход по Северному Уэльсу, проходя с рюкзаком за спиной около 30 миль ежедневно. В другой раз он отправился в конную прогулку по Северному Уэльсу вместе со своей сестрой Каролиной.
Так, в праздности, которая время от времени прерывалась нерегулярными попытками взяться за ум и получить хоть какое-то образование, Дарвин провел два года. Постепенно его отец стал понимать, что врача из парня не выйдет.
Не желая, чтобы его сын стал бездельником, Роберт Дарвин предложил Чарлзу сменить профиль и стать священником. С одной стороны, молодому человеку понравилась мысль стать сельским пастырем, однако он «не мог без колебания заявить, что верит во все догматы англиканской церкви», и попросил отца дать ему некоторое время на раздумье. Взвесив все «за» и «против» и ознакомившись с богословской литературой, Дарвин пришел к выводу, что его взгляды ни в чем не противоречат догматам англиканской церкви. В результате он принял предложение отца и решил поступить на богословский факультет Кембриджского университета.
Но и тут без трудностей не обошлось. Для того чтобы получать богословское образование, необходимо было знание латыни и греческого. Не обладавший лингвистическими талантами Чарлз еще в школе плохо справлялся с этими предметами, а за время, проведенное в Эдинбурге, забыл и то немногое, что знал. Теперь Дарвину пришлось наверстывать упущенное с помощью частного репетитора. Поэтому в университет он прибыл не к началу семестра, а после рождественских каникул, в начале 1828 года.
Но переход в Кембридж тоже не принес желанного эффекта. Дарвин писал: «Три года, проведенные мною в Кембридже, были в отношении академических занятий настолько же полностью потрачены впустую, как годы, проведенные в Эдинбурге и в школе». Он снова пропускал занятия, не ходил на лекции, но вполне успешно сдал первый экзамен на степень бакалавра. Экзамен этот был на втором году обучения, и Дарвин готовился к нему весьма основательно. Летом 1828 года Чарлз пытался дополнительно заниматься математикой под руководством частного учителя. Безуспешно! Он так и не осилил азов математической науки, о чем впоследствии глубоко сожалел.
Как и прежде, Дарвин много времени тратил на развлечения. Будучи страстным охотником, он вошел в кружок любителей спорта. Члены кружка немало выпивали, играли в карты – в общем, прожигали жизнь. Лишенный впоследствии из-за болезни возможности предаваться светским развлечениям, Дарвин писал: «Знаю, что я должен стыдиться дней и вечеров, растраченных подобным образом, но некоторые из моих друзей были такие милые люди, а настроение наше бывало таким веселым, что не могу не вспоминать об этих временах с чувством большого удовольствия».
Впрочем, в Кембридже Дарвин завел знакомства и совсем другого рода. Он подружился со многими молодыми людьми, всерьез увлеченными наукой, посещал художественную галерею, музыкальный кружок.
Не оставлял Чарлз и своего страстного увлечения коллекционированием насекомых. Вот какой случай описывает сам ученый: «Однажды, сдирая с дерева кусок старой коры, я увидел двух редких жуков и схватил каждой рукой по одному из них, но тут я увидел третьего, какого-то нового рода, которого я никак не в состоянии был упустить, и я сунул того жука, которого держал в правой руке, в рот. Увы! Он выпустил какую-то чрезвычайно едкую жидкость, которая так обожгла мне язык, что я вынужден был выплюнуть жука, и я потерял его, так же как и третьего».
Предметом особой гордости юного Дарвина стала его иллюстрация к книге энтомолога Стивенса «Изображения британских насекомых». Рисунок одного из жуков был подписан: «Пойман Ч. Дарвином, эсквайром». Но даже коллекционирование насекомых сам ученый позже оценивал не как научную работу, а именно как страсть.
В общем, студенческие годы Дарвина не давали никаких оснований предполагать, что из молодого шалопая вырастет создатель одной из фундаментальных теорий биологии. Однажды кто-то из товарищей, увидев, как Чарлз возится со своей коллекцией жуков, сказал, что ему суждено стать членом Королевского научного общества. Это замечание показалось нашему герою абсурдным.