10 гениев политики
Шрифт:
Естественно, массовое истребление животных определенных видов нарушило экологический баланс на значительной территории. В результате Китай атаковали огромные полчища червей и гусениц. В обычных условиях они становились добычей воробьев, но в результате борьбы с этими «вредителями» расплодились и стали представлять куда большую угрозу для народного хозяйства, чем их пернатые враги. Доходило до того, что насекомые атаковали людей, забирались под одежду, в волосы, их находили в тарелках столовых общественного питания. Причина этой гусеничной атаки лежала на поверхности, и от продолжения охоты на воробьев пришлось отказаться.
Но страну уже ожидали «большой скачок» и «народные коммуны». Эти две кампании ставили целью резкое увеличение темпов и объемов производства, что было необходимо для ликвидации отставания Китая от развитых стран. В августе 1958 года Политбюро ЦК приняло решение о создании народных коммун. Через полтора месяца вышло официальное сообщение о том, что практически все крестьяне страны — а это более 500 миллионов человек — вступили в народные коммуны.
Идея организации
Оплата труда в коммунах обычно осуществлялась из расчета потребностей работника. За свой труд члены коммуны могли получить тарелку супа в коммунальной столовой и новую обувь взамен износившейся. В относительно благополучных коммунах трудящимся гарантировался некий минимум социальных услуг, к которым относились оплата медицинской помощи, обучения детей в школе и некоторые другие.
Порой для реализации «большого скачка» людям приходилось выполнять совершенно не свойственную им работу. Так, крестьяне строили плотины, а рабочие участвовали в полевых работах.
Естественно, повсеместное внедрение коммун не могло не привести к резкому снижению экономических показателей. Упали масштабы строительства по всей стране, сократился объем производства. Спустя всего лишь два года жизни в коммунах пришлось отказаться от них и постепенно возвратиться к более привычным и лучше зарекомендовавшим себя формам ведения хозяйства.
Для Мао крах идеи «большого скачка» и народных коммун был серьезным ударом. На заседаниях Политбюро он был весьма самокритичен и говорил о том, что готов нести полную ответственность за неудачу этих инициатив, имевших такие серьезные последствия для страны. Председатель КНР даже сказал, что готов «стать погребальной куклой» на похоронах этих двух концепций. Однако в результате ответственность за провал коммунизации и неудавшийся скачок легла на многих руководителей средних и низших звеньев, не сумевших обеспечить правильную реализацию непогрешимых идей вождя. Официально же никто и не подумал выразить сомнение в эффективности коммун или, того хуже, в необходимости их повсеместного введения. Было даже разоблачено несколько «антипартийных группировок», которые выступали на различных пленумах с критикой политики коммун. Причем представители этих «группировок» не были голословны и оперировали цифрами. Так, в 1959 году Пэн Дэхуай доказывал, что в 1958 году население получило немногим более 50 % продуктов питания по сравнению со средним уровнем потребления продуктов за предыдущие 20 лет. Несмотря на убедительные доводы, приведенные Пэн Дэхуайем и его сторонниками, пленум заклеймил их как «антипартийную группировку» и подверг репрессиям. Самого Пэн Дэхуайа посадили под домашний арест.
Тем не менее Мао решил отойти в тень и передал свой пост Председателя КНР Лю Шаоци. 17 апреля 1959 года Лю Шаоци избрали Председателем КНР после того, как Мао Цзэдун отказался выставить свою кандидатуру на переизбрание. Формально он перестал быть главой государства и, следовательно, перестал нести прямую ответственность за непопулярную политику коммун. С другой стороны, он по-прежнему оставался непререкаемым авторитетом и внутри партии, и в народе.
Внешняя политика Китая в то время характеризовалась практически полным разрывом отношений с СССР. После того как Мао в своих выступлениях подверг резкой критике либеральную политику Хрущева, а в особенности его тезис о мирном сосуществовании двух систем, Советский Союз прекратил оказывать всяческую помощь Китаю и отозвал работавших там специалистов. Во внутренней политике, которую в основном осуществляли избранный Председателем КНР Ли Шаоци и Дэн Сяопин, был также заметен либеральный уклон, связанный со сворачиванием политики «народных коммун», восстановлением некоторых традиционных форм хозяйства, таких как частное земледелие и свободная торговля. Снова была ослаблена цензура. В то же время армия — главный инструмент обеспечения власти — была под контролем Линь Бяо, верного сторонника Мао. В армии насаждался тот самый культ личности, с критикой которого выступали гражданские руководители страны. На первый план вышла и третья жена вождя, Цзян Цин. Она часто позволяла себе вмешиваться в творческий процесс китайских писателей и художников, объясняя им, как именно следует создавать истинно народные произведения, отражающие суть классовой борьбы.
Кроме этого, Мао вовсю продолжал руководить построением коммунистической идеологии. Так, в 1963 году он опубликовал большую статью под названием «Против бюрократизма», в которой обобщил примеры
Еще одним весомым пропагандистским шагом Мао стало издание в 1964 году сборника его цитат. Напечатанные огромными тиражами изречения вождя, фразы, сказанные им по различным поводам, в связи с вопросами государственной и общественной жизни, искусства, творчества и быта должны были стать предметом тщательного изучения.
Таким образом Мао готовил почву для очередного этапа построения коммунистического общества и государства — «культурной революции». Ее необходимость стала очевидной для китайского вождя, когда на очередном Пленуме ЦК в 1962 году ряд оппозиционно настроенных руководителей партии прямо поставили вопрос о фактическом, а не формальном уходе Мао от власти и его ответственности за трагический провал политики «большого скачка вперед». До отставки дело не дошло, но позиции вождя оказались поколеблены и он решил отомстить своим противникам. Но мести одному-двум членам ЦК партии было бы явно недостаточно. Ведь у них было немало сторонников среди различных слоев населения, прежде всего интеллигенции. Расправу нужно было начать снизу.
В 1965 году на заседании ЦК Мао впервые заговорил о предстоящей культурной революции и наметил ее основные этапы. Первым этапом должен был стать удар по ряду деятелей искусства и науки. На втором этапе необходимо было очистить от вредных элементов партийные кадры. И завершающим этапом культурной революции должен был стать возврат к идеям Мао относительно построения коммунистического общества, с возможным возобновлением политики «большого скачка».
Началом так называемой культурной революции стала публикация в одной из шанхайских газет, содержавшая яростную критику театральной постановки, осмелившуюся неправильно осветить (то есть опорочить) мудрую политику, проводимую Мао Цзэдуном. Затем серьезной атаке был подвергнут глава пекинского комитета партии. После этого развенчали руководство Пекинского университета. Типичная картина такого разгрома выглядела так. На критикуемого (а фактически — морально уничтожаемого) чиновника надевали бумажный колпак (иногда вместо колпака использовалась корзина для бумаг). На грудь ему вешали плакат с предъявляемыми обвинениями, эти же обвинения писали и на колпаке. После этого жертву заставляли стать на колени в центре помещения. Люди, находящиеся здесь же, вели себя крайне жестоко по отношению к «критикуемому» — кричали на него, оскорбляли, толкали или даже били руками. По одному выступали обвинители, которые перечисляли зачастую мнимые проступки провинившегося. Естественно, ответного слова для защиты несчастному не предоставляли. Иногда такие «процессы» заканчивались убийством «критикуемого»: Обычно это происходило в том случае, если толпа по каким-то причинам выходила из-под контроля и начинала беспорядочно избивать несчастного. Порой после такого судилища жертвы не выдерживали и кончали жизнь самоубийством.
Таким был первый этап культурной революции. Вскоре она докатилась и до партийных деятелей. Лишился своего поста руководитель пекинской партийной организации. Затем пострадал заведующий отделом агитации и пропаганды ЦК партии. Но основной целью Мао были Лю Шаоци и Дэн Сяопин.
Решение о дальнейшем осуществлении культурной революции было принято Пленумом ЦК, причем меньшинством его членов. Большинство же просто не смогло присутствовать на заседании, ибо к моменту его проведения уже так или иначе пострадало от действий «революционеров», или хунвейбинов. О создании организации хунвейбинов объявил лично Мао Цзэдун, выступая перед многотысячной толпой молодых людей. По его словам, новая организация имела не только национальное, но и международное значение. Выступление Мао было снято на пленку, и на его основе был создан фильм, показанный по всей стране и даже за рубежом. В фильме можно было видеть Мао, ведущего за руку 10-летнюю девочку. Он заявил собравшимся о создании новой организации молодых людей, вступающих в вечный революционный процесс. Затем последовал марш детей, многим из которых было всего 12–13 лет. Дети, казалось, были под гипнозом, двигались в такт и выглядели неестественно возбужденными.
Спустя несколько дней после этого митинга по стране прокатилась волна выступлений детей и подростков. Хунвейбины объявляли войну драгоценным вазам и календарям, зарубежной музыке и старинным картинам. Все это должна была заменить высшая культурная ценность нового общества — портрет Председателя Мао. Были разгромлены многие книжные магазины, повалены памятники деятелям культуры, на улицах то и дело устраивались костры из книг и других произведений искусства.
Наконец революция достигла и своих главных целей. Хунвейбины разогнали многие местные партийные комитеты, руководящие структуры коммунистической молодежной организации, профсоюзов. Затем бунтующие подростки добрались и до редакций газет и органов местной власти в провинциях и городах. В конце концов дело дошло и до центральных партийных органов. Большая часть состава ЦК, т. е. люди, которые были законным путем избраны на свои посты на последнем партийном съезде, были фактически отстранены от политики по обвинению в подрывной деятельности, выдвинутому… толпой подростков. Из пятнадцати членов и кандидатов в члены секретариата ЦК одиннадцать — т. е. более двух третей! — были объявлены «черными бандитами» и «врагами идей Председателя Мао». Все эти люди подвергались травле и боялись выходить из собственных домов. Добрались хунвейбины и до армии: из девяти китайских маршалов восемь оказались объектами травли со стороны бесчинствующих подростков.