10 мифов о России
Шрифт:
Какие блаженные, какие возвышенные, навеки незабываемые секунды! Александрова точно нет. Он растворился, как пылинка, в общем многомиллионном чувстве. И в то же время он постигает, что вся его жизнь и воля, как жизнь и воля всей его многомиллионной родины, собралась, точно в фокусе, в одном этом человеке, до которого он мог бы дотянуться рукой, собралась и получила непоколебимое, единственное, железное утверждение. И оттого-то рядом с воздушностью всего своего существа он ощущает волшебную силу, сверхъестественную возможность и жажду беспредельного жертвенного подвигав.» [66]
66
Куприн А.И. Юнкера.
К тому же университеты возникли в России не в пореформенное время, а гораздо раньше,
Студент-физик. С дореволюционной открытки
Студент-математик. С дореволюционной открытки
Студент-юрист. С дореволюционной открытки
Студент-медик. С дореволюционной открытки
Студент-поляк. С дореволюционной открытки
Вечные студенты. С дореволюционной открытки
В начале XX века студенчество вопреки распространенным в историографии представлениям отнюдь не было лучшей частью общества. А.С. Изгоев, анализируя в сборнике «Вехи» состояние студенчества 1900-х годов, давал ему весьма нелестную характеристику. Свои выводы он делал на основе проведенного в 1904 году приват-доцентом Императорского московского университета М.А. Членовым социологического опроса студентов этого учебного заведения [67] .
67
Результаты этого опроса были опубликованы М.А. Членовым в книге «Половая перепись московского студенчества», изданной в Москве в 1909 году. Эти очень интересные данные помогают нарисовать объективный портрет московского студенчества накануне русской революции 1905 года (само исследование было проведено в 1904 году). В наше время материалы этого исследования были опубликованы сотрудником Московского государственного университета имени М.В. Ломоносова А.Т. Гаспа- ришвили, который в 2004 году повторил дореволюционное исследование по сходной методологии и инструментарию.
Мы не будем приводить все данные этого интересного исследования, укажем лишь на два примечательных факта: 51% студентов в начале XX века курили и 65% употребляли спиртные напитки (причем половина от этого числа отдавала предпочтение водке). Для российского общества того времени это были чудовищные цифры, в разы превосходящие уровень табакокурения и винопития в обществе в целом. Для сравнения, в 2004 году только треть студентов МГУ курят и лишь 15% употребляют водку. Хотя потребление табака и алкоголя в современной России значительно превосходит таковое в Российской империи начала прошлого века.
Отношение к учебе тогдашних студентов характеризовалось современниками негативно: « Русская молодежь мало и плохо учится, и всякий, кто ее искренно любит, обязан ей постоянно говорить это в лицо, а не петь ей дифирамбы, не объяснять возвышенными мотивами социально-политического характера того, что сплошь и рядом объясняется слабой культурой ума и воли, нравственным разгильдяйством и привычкой к фразерству» [68] .
Сравнивая русских студентов с их заграничными коллегами, Изгоев указывает:«Прежде всего, надо покончить с пользующейся правами неоспоримости легендой, будто русское студенчество целой головой выше заграничного. Это уже по одному тому не может быть правдой, что русское студенчество занимается по крайней мере в два раза меньше, чем заграничное. И этот расчет я делаю не на основании субъективной оценки интенсивности работы, хотя, несомненно, она у русского студента значительно слабее, но на основании объективных цифр: дней и часов работы. У заграничного студента праздники и вакации поглощают не более третьей части того времени, которое уходит на праздники у русского. Но и в учебные дни заграничный студент занят гораздо больше нашего. В России больше всего занимаются на медицинском факультете, но и там количество обязательных лекций в день не превышает шести (на юридическом — четырех-пяти), тогда как французский медик занят семь-восемь часов» [69] .
68
Изгоев А.С. Об интеллигентной молодежи (в сб. «Вехи»).
69
Там же.
Современный российский исследователь А.Г. Гаспаришвили, сравнивая современное студенчество с тем, что было в начале века, приходит к несколько парадоксальному выводу: «Можно сказать, что в Московском университете за последние сто лет нравы не ухудшились, а может быть, даже улучшились, и конфликт поколений отцов и детей стоит не так остро, как сто лет назад. И студент, может быть, даже стал более интеллигентен и образован» [70] .
Таким образом, если студенчество начала XX века и не было в полном смысле «отбросами общества», то очень недалеко от них ушло.
70
Гаспаришвили А. Г. Доклад на 14-х Горбачевских чтениях. Стенограмма.
После событий 1905—1907 годов ситуация стала значительно меняться. Грандиозная программа правительства империи в сфере образования привела к тому, что к 1913 году число студентов не просто возросло в полтора раза по сравнению с 1904 годом, но и в значительной степени изменился контингент, из которого формировалась учащаяся молодежь. Проводимая реформа образования открыла дорогу к получению аттестатов и дипломов самым широким слоям населения, и число представителей маргиналов среди студентов стремительно пошло на убыль.
Утихли студенческие волнения (тут свою роль сыграли, правда, и меры административного характера), студенчество в целом стало более патриотичным и лояльным власти.
В 1914 году многие студенты добровольцами ушли на фронт Первой мировой войны воевать за веру, царя и Отечество, а призыв студентов в 1915 и 1916 годах в военные училища дал кадры тех самых юнкеров, что стали последними верными правительству войсками в моменты революционного хаоса. Советская историческая литература, описывая контрреволюционную деятельность юнкеров во время захвата большевиками власти, «забывала» упомянуть, что основную массу этих юнкеров составляли вчерашние студенты и гимназисты. В Добровольческой армии генерала Деникина был даже целый полк, сформированный из бывших студентов и гимназистов, — партизанский генерала Алексеева пехотный полк, развернутый впоследствии в дивизию. Цветами этого полка были белый и голубой — в память цветов студенческой и гимназической формы, которую носило не столь давно большинство его солдат и офицеров [71] .
71
Дерябин А. Гражданская война в России 1918—1920. Юг — «цветные части» // Цейхгауз. № 1. 1991. С. 35.
Говоря о развитии просвещения в России, нельзя не упомянуть о такой особенности русской жизни, как увлечение книгой. В некоторой степени оно составляло специфическую черту русской культурной традиции и пронизывало все слои русского общества — от элиты до простонародья. Конечно, в барских особняках читали выписанный «из Парижу» французский роман, а в крестьянской избе — купленную за алтын у бродячего торговца-офени книжицу «про чертяку», но книга пользовалась уважением всюду. Низкий уровень грамотности привел к появлению такого уникального явления, отражавшего интерес даже неграмотного русского человека к книге, — на людных местах в городе, на базарах существовал особый тип чтецов, зарабатывавших себе на жизнь чтением книг вслух. Современник так описывал их работу: