10 вождей. От Ленина до Путина

Млечин Леонид Михайлович

– Хрен ты теперь, Лаврентий Палыч, свежего пивка попьешь.

И все. Легче стало.

Конечно, во сто раз важнее было бы понять, почему не работает государственный механизм, извлечь уроки из постоянных катастроф и неудач. Но на это надежды никакой. И я слышу от своего друга пугающую фразу: «Хоть бы кого-нибудь расстреляли…»

Социальная напряженность вырывается наружу под националистическими лозунгами. Национализм тщательно подпитывается. Вместо того чтобы воспитывать ощущение единства, общности, солидарности, политики неустанно делят народ России на своих и чужих,

на наших и не-наших, на титульных и не-титульных, на правоверных и иноверцев. Молодежь все это впитывает. И откликается.

Внимание читающей публики привлекло масштабное исследование, проведенное «Левада-центром» и «Новой газетой». Пожалуй, впервые опросили людей, вполне преуспевших в новой России, прекрасно обеспечивших себя и свою семью, словом, тех, кому нет оснований жаловаться на свою судьбу.

Именно этот слой настроен весьма пессимистически, подводит итоги исследования руководитель «Левада-центра» Лев Гудков. Будущее, ближайшие лет десять-пятнадцать (срок возможного следующего путинского президентства), видится им «безрадостным и бесперспективным».

Характерно, что речь не идет о политическом протесте. Вопросы задавали отнюдь не диссидентам и борцам за демократию и права человека. Половина тех, кто считает, что Путин – надолго, называет нынешнюю ситуацию «застоем», «становлением диктатуры», «авторитаризмом». Но другая половина вполне позитивно оценивает деятельность Владимира Владимировича и нынешний политический порядок!

Чем же они недовольны?

«Этот класс людей, – пишет Лев Гудков, – ясно понимает связь между авторитарной политической системой и неэффективностью управления, между вытеснением политики из сферы открытой конкуренции и социальной недееспособностью бюрократии, бессилием нынешнего руководства страны добиться устойчивого развития страны и клановыми интересами околовластных групп…»

Более простыми словами это выразил, выступая на Красноярском экономическом форуме в феврале 2011 года, министр финансов Алексей Кудрин:

– Вертикаль российской власти управляет страной по понятиям, что чревато стагнацией экономики и сползанием в прошлое.

Политика как таковая, идеологические споры, сложные взаимоотношения президента и премьера этих молодых людей мало интересуют.

«Главный источник угрозы их благополучию, – заключает Гудков, – само нынешнее российское государство, не ориентированное на формирование современных институтов и условий защиты «нормальной» жизни частного человека, свободного и независимого от тех, у кого сегодня власть… Эти люди умеют жить в нынешней России и могут решать свои проблемы, но то, как им приходится это делать, им не нравится…

Дело не в деньгах и не в возможности их заработать – эти люди могут и умеют это делать. Дело в сознании хронической незащищенности, униженности, зависимости, несвободы, постоянной опасности, исходящей от окружающей агрессивной среды…

Современные, европейские нормы и правила поведения, структуры сознания и поведения не прививаются к привычной для нас культуре насилия, хамства, терпения и холуйства. Проблема заключается в цивилизационной несовместимости уже почти европейского человека и все еще почти крепостного российского общества»…

Если преуспевающая (меньшая) часть общества разочарована отсутствием модернизации, то основная масса населения вообще полагает, что ее обманули: создан капитализм «для своих», уроки из экономического кризиса не извлечены, и улучшения не предвидится, пишет «Независимая газета».

Люди не доверяют власти, видя, что она поражена коррупцией. И одновременно верят только во вмешательство государства, которое обязано обеспечить всем определенный уровень жизни… Народ желает государственно контролируемой экономики без демократии. Иначе говоря: никакой модернизации!

А каковы настроения в высшем эшелоне?

«Реформаторские настроения в элите очень слабы, – приходит к выводу член-корреспондент Академии наук Константин Микульский. – Ее сопротивление реформам будет скорее нарастать, чем ослабевать. Вероятность превентивных репрессивных мер со стороны государства достаточно велика. Ведь элита может слишком много потерять даже от поверхностных реформ…»

Микульский считает, что в стране сложился такой вариант авторитарного политического режима, который менее всего расположен к реформам. А сколько-нибудь влиятельных демократических сил в стране нет. Некому подталкивать Кремль к переменам. Вот почему один известный политолог, чуткий к настроениям современной власти, сулит «перестройку наоборот».

Очень показательна история с присуждением Владимиру Путину престижной немецкой премии «Квадрига» летом 2011 года. Вручение премии было намечено на 3 октября, день объединения Германии. Но одна из газет назвала имена лауреатов заранее, и вспыхнул международный скандал. Ряд видных европейских политиков и интеллектуалов запротестовали. Бывший президент Чехии, известный драматург Вацлав Гавел, человек с безупречной моральной репутацией и тоже лауреат «Квадриги», заявил, что вернет премию, если ее получит Путин.

«Премия вручается тем, кто является «образцом для Германии», – писал немецкий журнал «Штерн». – Преследование оппозиционеров, произвол в судах, убийства журналистов. Это Россия… Владимир Путин – образец для Германии?»

Некоторые члены попечительского совета «Квадриги» демонстративно из него вышли, заявив, что или вовсе не знали о присуждении премии Путину, либо изначально были категорически против. В конце концов попечительский совет, чтобы погасить скандал, объявил, что в 2011 году премии вообще не будут вручаться…

Вообще говоря, премию Владимиру Владимировичу предполагалось вручить за его заслуги в укреплении партнерских отношений между Германией и Россией, что само по себе не вызывает сомнений. Но необычно резкие протесты свидетельствуют о крайне негативном восприятии Путина достаточно широкими кругами европейской общественности. И это очень дурное предзнаменование…

Разумеется, мнение европейских интеллектуалов никак не помешает ему исполнять обязанности премьер-министра (или главы государства, если он вернется на пост президента). Западные лидеры встречались и подписывали соглашения и со Сталиным, и с Брежневым.