10-я книга. Варкенские перемены.

Карр Алекс

– Хьюм, познакомься, это цивилизованный архангел Гендальф Мар-Рогас по прозвищу Варкенский Кудесник.

Парень, которого Ратмир называл таким странным именем, протянул руку через стол и, обменявшись с ним крепким рукопожатием, восторженно воскликнул:

– Привет, Кудесник, я много наслышан о тебе. Так вот ты какой на самом деле, парень, а я представлял тебя иначе.

Гендальф едва смог сдержаться, когда Ратмир представил его следующим, весьма неожиданным, образом:

– А это, Рат, самый настоящий ходячий кошмар Антала, Хьюм, коллективный разум одноименной планеты, которому Зак, сдуру, подарил тело трансформер. Так что хлопот у нас от этого только прибавилось. Пока у него было обычное тело, я еще мог хоть как-то контролировать его, а теперь мне приходится лишь вспоминать те счастливые времена.

Хьюм нисколько не обиделся на эти слова. Он быстро осушил бокал, налил себе еще вина и спросил:

– Ратмир, ты будешь ныть и дальше или сразу расскажешь, что тебе от меня надо? Учти, ради тебя я оставил скучать в постели одну очаровательную девчонку и мне очень хочется вернуться к ней поскорее, так что давай, выкладывай, зачем я тебе нужен. Если это в моих силах, то я батрачу на тебя по быстрому и дело с концом.

Ратмир Ветер лишь развел после этих слов

руками, словно бы говоря Гендальфу: – "Вот, полюбуйся на этого паршивца", после чего кивнул головой и обратился к Хьюму с тем самым вопросом, ответ на который очень интересовал не только Гендальфа Мар-Рогаса, но еще и многих других архангелов:

– Хьюм, что ты думаешь о вольных стрелках? Среди них есть такие, на кого у тебя есть зуб? Кудесник предложил нам план, по которому мы сможем вывести их всех из игры, а сделать это мы сможем только одним единственным способом, собрав этих ребят в Звёздном Антале. Что ты на это скажешь, парень? Такое в принципе возможно или ты мечтаешь только о том, чтобы большинство из них было немедленно отправлено на Хьюм и там дезинтегрировано?

Гендальфа поразил тот взгляд, которым на него посмотрел этот молодой парень, в левом ухе которого красовалось с полдюжины дешевых, валгийских сережек из нержавейки. Этот пристальный, ледяной взгляд буквально вывернул наизнанку и пронзил его насквозь, и, поначалу, словно бы полностью лишил силы воли, но уже через несколько секунд он потеплел и у Гендальфа отлегло от сердца. Добродушно усмехнувшись, Хьюм сказал, пожав плечами:

– Какие могут быть трудности, Рат, я ведь не кровожадное чудовище. Если тебя это интересует, то у Суда Хьюма есть претензии только к тому, что в галактике вообще имеются типы, которые поставили себя выше нравственности, морали и закона. Так что меня куда больше интересует этот профессиональный цех в целом, точнее его полная ликвидация, нежели каждый архангел в отдельности. То, что очень многие из них отказались подписать хартию полковника Крона, не сделало их ни хуже, ни лучше. Мстислав Крон тоже упырь ещё тот, но я же смог понять то, что он всегда стремился только к одному, не дать негодяям закрепиться во власти. То, что он действовал в обход закона, меня вообще-то мало волнует, ведь Суд Хьюма тоже не является законом, хотя и принят всеми людьми без исключения. Так что ты можешь смело объявить им о том, что Рай открыт для них, но только при том условии, если все они согласятся принять от Хитрюги Мерка жетоны хантеров. Ну, и ещё я очень хотел бы от них кое-чему научиться. Сам понимаешь, уже как обычный человек, а не супермозг.

Ратмир, который сидел в своём кресле, словно на электрическом стуле, облегченно вздохнул и воскликнул:

– Слава Перуну! Парень, можешь не волноваться, жетоны я им как-нибудь всучу, ну, а на счёт их богатого опыта ты тоже особенно не беспокойся. Зак решил создать в Антале академию разведки и запрячь этих ребят в работу в ней, чтобы они навсегда отошли от прежних дел. Ладно, Хьюм, ты нам больше не нужен, давай, вали к своей подружке и смотри мне, не о вздумай болтать о том, что Генди здесь. Это секретные переговоры.

Гендальфа больше всего поразило то, что Ратмир не очень то раболепствовал перед Хьюмом, который произвел на него такое впечатление. Сам он не собирался в Рай, но, пожимая руку этого парня, не поленился спросить:

– Хьюм, а как быть мне? Я ведь останусь, таким образом, единственным архангелом во всей галактике.

Тот, крепко сжав его ладонь, строго сказал:

– Принц Гендальф, ты поклялся служить своей императрице, вот и делай свою работу с честью. Всё то, что ты сделал в прошлом, не стало предметом судебного разбирательства до этого дня, да, и вряд ли когда-либо всплывет на поверхность. Именно потому, что вы, архангелы, умеете делать свою работу так хорошо, ваш цех и следовало ликвидировать. Уничтожить вас невозможно, но если Верди Мерку удалось сделать вас своими союзниками, это уже большое благо. Так что вот тебе мой совет, собери всю свою команду в Ларитандейре, как это сделали все архангелы в Антале, и спокойно расти своих детей.

Хьюм, махнув им рукой на прощание, бегом выбежал из кабинета, оставив Гендальфа недоумевать, почему его назвали принцем. Зак Лугарш, похлопав его по колену, сказал:

– Ну, что, принц, ты не откажешься объявить вольным стрелкам благую весть? Боюсь, что моему Фаруху будет не по силам связаться с ними по грависвязи. А теперь давай, рассказывай нам о том, чем Звёздный Антал может отплатить тебе за все то, что ты для нас сделал.

Радуясь тому, что ему удалось разрешить не одну, а целых две проблемы, Гендальф воскликнул:

– Парни, вы будете надо мной смеяться, но я со своей новой должностью влип, словно комар в смолу. Как министр внутренних дел Варкена, я имею полномочия сделать полицейским любого архо, правда, семеро этих перестраховщиков, лордов-хранителей и примкнувший к ним Марцио, навесили мне на ноги кандалы в виде одного дополнения, этот архо должен быть специалистом в этом хитроумном деле. Это, разумеется, тотчас стало известно в каждом клане и куда бы я не пришел, везде творится одно и то же. Стоит мне только сказать какому-нибудь отцу-хранителю о том, что мне нужны опытные разведчики и контрразведчики, способные расследовать любое преступление, как он тут же делает круглые глаза и говорит, что знать ничего не знает о таких. Понимаете, парни, у меня ведь глаз наметанный, я сразу же, по одной только осанке способен определить, кто есть кто, но стоит мне только подойти к такому парню и предложить ему пойти на службу, как он начинает корчить из себя дурака, дескать, я сапог армейский и кроме команд "Равняйсь" и "Смирно", ничего не знаю. Лорды-хранители говорят, что отправят в Ларитандейр каждого архо, который знает в этом деле толк, но в том-то и дело, что я всегда работал только с галактами и совершенно не знаю, кто из варкенцев котируется, как полевой агент. У меня есть подозрение, что Ларс Норд-Лиант матерый разведчик, а вот доказательств тому нет никаких. Так к кому же, парни, как не к вам, мне ещё обратиться, ведь вы-то их всех знаете, а я нет. Ратмир, ты долгое время работал с варкенцами, знаешь всех, как облупленных, сдай мне этих хитрецов. Пойми, я создал у себя в клане отличную школу разведки и контрразведки, но не могу же я всех своих парней записать в полицию. Тут все кланы так взвоют, что даже Великой Матери Льдов в её ледяных чертогах тошно сделается. Выручай, Попрыгунчик.

Ратмир весело расхохотался и воскликнул:

– И это всё, Генди? Да, я тебе не то что

на всех полевых агентов, а вообще, на каждого архо, кто хотя бы один единственный раз в жизни нёс службу по контракту, передам не то что данные, а самое подробное досье. Не знаю, известно тебе это или нет, но на Руссии за варкенцами привыкли присматривать в оба. Правда, Генди, прежде, чем ты получишь от меня эти файлы, я хотел бы получить ответ вот на какой вопрос. Семь лет назад моя разведгруппа получила контракт на одного типа, серийного убийцу и насильника, который лет пятьдесят терроризировал целую Звёздную Федерацию. Из года в год он каждый месяц, пятнадцатого числа, похищал девочку лет пятнадцати, подвергал её жутким истязаниям, а потом убивал с помощью нейронного яда типа крейга. Этого ублюдка за это так и прозвали, – Двенадцать Месяцев. Получив от заказчика все имеющиеся материалы, мы удалились в одно укромное местечко и принялись их изучать. Сам понимаешь, толку от того, что собрала планетарные полицейские, было немного, да, и этот урод никаких улик не оставлял, а после того, как он травил девчонок нейротоксом, их было бесполезно о чём-либо спрашивать. На одной только интуиции мы после трёх месяцев работы вышли на его след и прибыли на Ганешу, где этот мерзавец жил и работал в полиции, а на досуге писал дерьмовые пьески, от которых всех тошнило. Так вот, Генди, только мы намылились брать его ровно за день до его очередного преступления, как на Ганешу является некое чудо, ростом за два метра, якобы, с Мидора, и устраивает у нас под носом сплошной цирк. Перво-наперво этот белобрысый нахал уволок нашего подопечного прямо у нас из-под носа, да, так ловко, что мы и вякнуть не успели. Дальше, – больше. Вместо того, чтобы сдать его властям или еще кому, этот, якобы, мидорский, нахал устраивает целое шоу. Все это происходило рано утром, когда в Рамаяме все ещё спали. Пока мы прочесывали ближайшие космопорты, этот парень, который нас так осиротил, приволок Двенадцать Месяцев на их центральную площадь и посадил верхом на золотого слона, облепив пирофором с головы до пяток. Более того, он, вдобавок ко всему, заминировал не только всю площадь, но и вообще полгорода и когда рамаямцы проснулись, то их ждало весёлое зрелище. Полиция и отряды антитеррора пытаются прорваться к слону, на котором благим матом орёт и признается во всех своих преступлениях Двенадцать Месяцев, голографический проектор, установленный на жопе у слона, демонстрирует всем экспонаты того музея, который эта сволочь устроила в своем загородном доме, а гавкучие мины моим голосом матерят полицию и грозятся взорвать весь город, если на площадь не прибудут репортеры. Полицейские, поначалу, попытались было разминировать одну гавкучку, но, как только саперы приблизились к ней, то прогремел мощный взрыв и у их парламента мигом снесло золочёный купол, а затем прогремело еще четыре взрыва и гавкучки известили полицейских о том, что весь их город заминировал. В общем им пришлось выбирать из двух зол, или эвакуировать население, или разрешить репортерам подойти поближе. Разумеется, выбор был сделан в пользу репортеров. Гавкучки тотчас сами собой разминировались, но ни репортеры, ни полиция, так и не смогли подойти к золотому слону ближе, чем на пятьдесят метров, так этот мидорский прохвост разместил вокруг него целую дюжину генераторов силового поля. В общем, репортерам только и оставалось делать, что транслировать то, как Двенадцать Месяцев умолял своих коллег спасти его в прямом эфире чуть ли не по всем каналам супервизио, а когда часы на башне пробили двенадцать раз, у него под задницей заработал антиграв, который поднял его метров на двести в небо и он сгорел, как свечка. Правда, мы наблюдали за этой развязкой с борта транспортника, который летел с грузом хлопка своим законным курсом. Да, и как нам было оставаться на Ганеше, если нашими отпечатками пальцев были облеплены все гавкучие мины, которые, к тому же, говорили на галалингве моим голосом с жутким руссийским акцентом. Вот потому-то нам уже ничего не оставалось делать, как удирать во все лопатки. После этого мы целых два месяца находились в карантине, а потом стали искать того парня, который выдавал себя за мидорца. Пока Капустник проворачивал через мясорубку тех архангелов, до которых он мог добраться, мы трусили все парней и девчонок, кто мог позволить себе такую роскошь, ввезти на Ганешу добрых двадцать тонн ульранита и прорву всякого другого руссийского барахла. Сам понимаешь, Генди, таких было не так уж и много. Последним я хотел тогда прижать к стенке Нейза, но у парня было железное алиби, он в это время взрывал оружейный завод-автомат в Крытке, ну, а о тебе, парень, извини, я даже и не подумал, хотя ты в этот момент отирался на Полесье. Ты же там вечно торчал по контракту, демонстрировал прическу-архо мужикам, а свою рябую тунику бабам. Вот я тебя и спрашиваю, Гендальф Мар-Рогас, кем бы мог быть тот тип, который упёр у нас из под носа Двенадцать Месяцев? Нет, в финансовом плане у нас к этому парню нет никаких претензий потому, что как только мы добрались до своей базы, то нам тотчас доставили десять миллионов галакредитов наличными. Ровно столько мы должны были получить в том случае, если бы нам пришлось избавить федеральный суд от необходимости выносить приговор этому мерзавцу. Сам понимаешь, мы ребята не жадные и нам вполне хватило бы четверти приза. Правда, мне пришлось долго втолковывать нанимателю, что его деньги меня не интересуют и что мы работали просто ради справедливости, что, согласись, в устах профессионала звучит как-то по-идиотски.

Гендальф, спокойно выслушав Ратмира, слегка поморщился и сказал недовольным тоном:

– Рат, ты совсем забыл о том, что у того негодяя не было ни единого шанса дожить до суда. Его разыскивали все хантеры Гнилого Погреба и они, представь себе, тоже вынесли ему смертный приговор, но их всех сбило с толка то, что Двенадцать Месяцев совершал свои преступления в разных концах Ганешской Звездной Федерации. Они придавали этому делу политическое звучание, а ты сразу же нацелился на Ганешу. Дальше, его искали все архангелы, включая того же Дерека Возника, а у него тоже рост за два метра. Кстати, Рат, Нейз установил на том заводе мины с часовым механизмом и у него как раз было две недели свободного времени и, вообще, почему ты думаешь, что это не были вольные капитаны Стирула? Они тоже вынесли ему смертный приговор, как и десятки тысяч других людей, ведь всем было к этому моменту ясно, что Двенадцать Месяцев, завершив свой пятидесятилетний цикл, заляжет на дно, а то и вовсе прекратит свою изуверскую деятельность и потом его уже будет никогда не найти. – Видя то, с каким напряжением на него смотрит Ратмир, Гендальф махнул рукой и сказал ему ворчливым голосом – Ладно, Рат, успокойся. Это действительно был я, а на Полесье меня подменял мой друг Богдан Белькевич.