100 историй великой любви
Шрифт:
Леночка распрощалась со своей болезнью навсегда, но подцепила другую, не менее опасную хворь – она влюбилась. Любовь оказалась взаимной. Поль души не чаял в новой подружке. Именно в то время она и обрела свое второе имя – Гала, с ударением на последнем слоге. По-французски Гала значило «оживленная, веселая» – и так оно и было. У Галы был легкий характер, и влюбленным было хорошо вместе. Настолько хорошо, что они решили завершить свою связь браком. Но прежде жениху и невесте пришлось расстаться – Поль уехал во Францию, а Гала вернулась в Россию. Письма, полные признаний в любви и той замечательной легкости, которая так хорошо характеризовала наступивший век автомобилей,
«Мой дорогой возлюбленный, душенька моя, мой дорогой мальчик! – писала Элюару Гала. – Мне не хватает тебя, как чего-то незаменимого». Она, которая была всего лишь немного старше, обращалась к Полю как к маленькому мальчику. В ней всегда было сильно именно материнское начало, стремление оберегать, наставлять, держать за руку… быть прежде всего матерью, а уж потом – любовницей.
В 1916 году Гала, не выдержав более разлуки, отправилась в Париж. Ей было уже двадцать два, но жених до сих пор не надел ей обручальное кольцо. Впрочем, у него были на то серьезные причины: Поль служил в армии. Русская девушка с по-французски звучавшим именем добилась своего – свадьба все-таки состоялась. В начале февраля 1917-го влюбленные обвенчались.
Поль Элюар превратил скромную русскую девицу, сидевшую у окна с книгами Толстого и Достоевского, в настоящую женщину-вамп, разбивательницу сердец и музу, роковую, знающую себе цену дочь парижской богемы.
Несмотря на то что через год у пары родилась дочь Сесиль, обожаемая обоими родителями, Элюар и Гала в конце концов расстались. Возможно, дело было в том, что, несмотря на всю поэтичность натуры, Поль требовал от своей жены вести домашнее хозяйство? Сама же Гала без обиняков признавалась: «Я никогда не буду просто домохозяйкой. Я буду много читать, очень много. Я буду делать все, что захочу, но при этом сохранять привлекательность женщины, которая себя не переутруждает. Я буду, как кокотка, сиять, пахнуть духами и всегда иметь ухоженные руки с наманикюренными ногтями!»
Полю не сиделось на месте, а постоянные переезды утомляли жену. Гала желала быть равнозначной единицей, а не просто музой и супругой поэта. В довершение всего Поль приобрел привычку показывать всем и каждому снимки обнаженной жены. Результаты не заставили себя ждать: Галу стали считать доступной, а то, что поэты, как и художники, смотрят на мир совершенно другими глазами, обыватели просто сбрасывали со счетов.
Поль и Гала постоянно ссорились и бурно выясняли отношения, частенько вынося свои скандалы на люди. И если Элюар находил утешение и разрядку в стихах, то его жене для этого вскоре потребовалось дружеское плечо. Образовался любовный треугольник: Поль Элюар – Гала – художник Макс Эрнст. Свободная любовь тогда была в моде, и Гала не чувствовала себя виноватой. Более того, она уже ощутила на своих губах привкус той вольной жизни, к которой всегда стремилась.
Летом 1935 года Элюар с женой, которой уже исполнилось тридцать пять, и одиннадцатилетней дочерью отправились на отдых в Испанию, в небольшую деревушку Кадакес. Там их с нетерпением ожидал молодой испанский художник Сальвадор Дали, с которым Поль познакомился в парижском ночном клубе. Семья ехала в испанскую глушь отдохнуть от шума столицы, и всю дорогу Поль с восторгом рассказывал жене о ломающем классические каноны живописи творчестве молодого испанца, о его эпатажном фильме «Андалузский пес», о странностях характера и красоте… Гала, утомленная поездкой, слушала вполуха. Позже она в разговоре с друзьями заметила: «Он
Молодой и действительно чрезвычайно талантливый испанец, которому на тот момент исполнилось всего двадцать пять, волновался перед встречей с поэтом, а особенно – с той самой знаменитой Галой. Он был настолько наслышан о ней, что решил предстать перед незнакомкой, прибывшей из Парижа, в самом экстравагантном виде. Сальвадор выбрил подмышки и выкрасил их в синий цвет, а свою шелковую рубашку распустил на длинные полосы. Чтобы поразить не только зрение, но и обоняние, он натер тело смесью рыбьего клея, лаванды и козьего помета. За ухо герой дня воткнул красную герань, цветы которой в изобилии росли возле его маленького домика, и, с удовлетворением посмотревшись в зеркало, уже собирался выйти к гостям. Нечего и говорить, что эффект от такого появления превзошел бы все ожидания!
Однако, выглянув в окно, он внезапно заметил Галу. Элегантная парижанка показалась ему верхом совершенства: лицо ее было словно выточено резцом скульптора, а худощавое тело было не телом взрослой женщины – оно принадлежало молодой девушке… Не зря Элюар писал ему о ягодицах своей жены: «Они удобно лежат у меня в руках!» Посмотрев на собственные руки, выпачканные козьим пометом, Дали ринулся в ванную. Смыть рыбий клей, а особенно синюю краску, оказалось делом нелегким, но зато теперь он мог выйти к гостям с чистыми и блестящими волосами – и с бурей в душе…
Едва взяв в свои руки узкую прохладную ладонь Галы, Дали понял, что вот она – единственная любовь всей его жизни, женщина, которую он искал и которой могло не существовать вовсе… Однако же она существовала: дышала, улыбалась и смотрела на него во все глаза. Потому что от потрясения на Сальвадора напал приступ истерического хохота!
Гала сразу поняла, что Дали не просто талантлив – он гениален. Рядом с этим гигантом, который, когда его исключили из группы сюрреалистов, заявил: «Сюрреализм – это я!», ее собственный муж казался просто мальчишкой, а не видавшим виды парижанином, известным поэтом… Любовь сразила наповал не только Сальвадора – она прострелила навылет их обоих. И поэтому Елена-Гала почти сразу и безоговорочно покинула Поля. Любовная лихорадка, которой она заболела, была так сильна, что она оставила не только супруга, но даже дочь!
Элюару, который явно был лишним здесь, где эти двое – его бывший друг и его уже бывшая жена – не сводили друг с друга глаз, оставалось только собрать чемоданы и уехать. Дали отнюдь не был монстром, которым он так часто любил себя выставлять и которым его нередко рисуют биографы, он также не был лишен понятий о чести, достоинстве и дружбе. Может быть, поэтому на прощание он подарил Элюару его собственный портрет? Сам Дали скажет об этом так: «Я чувствовал, что на меня возложена обязанность запечатлеть лик поэта, с Олимпа которого я похитил одну из муз».
Несмотря на внешний эпатаж, Гала наверняка чувствовала себя неловко перед бывшим мужем и перед дочерью, которая уж никак не могла стать для нее «бывшей». Поэтому обвенчались они с Сальвадором лишь после смерти Элюара, через двадцать девять лет после своей первой встречи. До этого Гала и Сальвадор, хоть и зарегистрировали светский брак, вели достаточно вольный образ жизни. Вернее, вела богемную жизнь лишь Гала, которую второй муж к этому даже поощрял. У нее не переводились любовники, как правило, намного моложе ее – словом, это был странный брак во всех отношениях. Но на самом деле это был даже и не брак – это был творческий союз!