100 рассказов о стыковке. Часть 2
Шрифт:
Черток, его жизнь и деятельность — это история советской РКТ. Эту технику делали в основном два поколения людей: старшее «поколение Победителей», те, кто ковал оружие Победы, а кто?то по–настоящему воевал, и младшее — «дети Войны».
В 30–е годы, когда я еще не ходил в школу, Черток уже проектировал оборудование для самолетов. В самом конце Войны в составе группы будущих советских ракетчиков оказался среди инженерного десанта в побежденной Германии, с тем чтобы приумножить отечественный арсенал немецкими трофеями. С 1946 по 1956 год, когда я проходил общую и инженерную подготовку, мои старшие товарищи и коллеги закладывали основы советской РТ и продвинули ее к рубежу, за которым начинался Космос. Я оказался среди тех немногих детей
Космонавтику продолжают иногда называть советской. Это, похоже, правильно. Советская власть сделала очень много для развития космонавтики. Условия ее развития достойны отдельного детального анализа.
В январе 1996 года Международный космический университет (МКУ) предложил мне прочитать пару лекций по истории советской космонавтики, по особенностям управления космическими программами. Я постарался рассказать студентам и преподавателям о том, что знал из своего опыта и что мне удалось оперативно подготовить. Как известно, из первой лекции на заданную тему наибольшую пользу извлекает сам лектор. Так было и на этот раз.
Базируясь на фактическом материале, я прежде всего старался подчеркнуть характерные особенности советской РКТ: целеустремленность, направленность на военное приложение и на приоритет, централизованность управления. Авторитарность политической системы не ограничивалась централизованностью партийного и государственного аппарата. В оборонных отраслях, в других организациях высоких технологий вовсю работал институт главных и генеральных конструкторов. Недаром во время Войны им присваивались генеральские звания. На таких предприятиях, внутри организационной структуры, легко просматривались пирамиды с промежуточными вершинами руководителей, отвечавших за составные части «изделий»: самолетов, ракет, космических кораблей. С самого верха до низа, до ведущих исполнителей вводилась персональная ответственность за порученное дело, причем она была многоплановой: административной, партийно–комсомольской, и даже профсоюзной.
В этих условиях начальники всех категорий, от руководителей отделений до небольших групп, и просто специалисты составили прочные и творческие звенья большого живого организма, а общее дело становилось делом всех их помыслов и свершений. Недаром расхожей стала присказка, что мы даже с бабами говорили о своей работе (правда, на работе — все же о бабах… иногда). Безусловно, людей также удерживала система социальной защиты, пусть по–советски скупая, но все же минимально надежная.
В лабораториях, отделах и других подразделениях поощрялись условия единения, сплоченности, которые поддерживались разносторонне в труде и в досуге. Недаром говорили, что «колефтиф» — он все может. Многолетняя, систематическая и многоплановая работа давала зрелые плоды. Из всех этих факторов складывался фундамент, на котором стояла и продолжает держаться космонавтика в России.
В период общего застоя и даже упадка советская пилотируемая космонавтика демонстрировала завидное постоянство, надежность и прогресс.
Говорят, что для образования устойчивых традиций, школы, требуется преемственность четырех поколений. Похоже, нам в РКТ почти хватило двух. К сожалению, потом все смешалось.
В переходную эпоху удалось сохранить работоспособность, выживать в основном предприятиям, сохранившим крепкое централизованное руководство. Наша РКК «Энергия» может служить, может быть, самым ярким примером в подтверждение этого тезиса. Во–первых, наш ГК, ставший, следуя общей тенденции, президентом, получил и приумножил практически неограниченную власть. Во–вторых, советская космонавтика, сохранившая передовые позиции, получила, заработала дополнительные средства за счет международных контрактов и программ. Благодаря централизованной власти даже при ограниченных фондах удалось летать в космос в течение нескольких лет. Отрицательные стороны авторитарного правления отошли на второй план: свободному творчеству места почти
В этих условиях старые кадры — королевская гвардия — продолжала нести свой крест. Для многих из них космонавтика была и оставалась делом всей их жизни. Нет, этот лозунг придумали и первыми претворили в жизнь не японцы. И не всё, что мы делали руками, так уж плохо. Не так, как в известной притче, хорошими у нас получались не только дети.
В том же 1996 году, моих «40 лет спустя», наша РКТ отмечала сразу несколько юбилеев.
50 лет назад вышло знаменитое постановление, подписанное И. Сталином 13 мая, по организации работ для создания ракетной техники. В том же месяце организовали головной институт — НИИ-88, в рамках которого в августе Королева назначили главным конструктором по баллистическим ракетам. В порядке подготовки августовского юбилея решили отметить сразу два события: 50–летие королевского отдела № 3 (с 1950 года — ОКБ-1) и 40–летие со дня его независимости. Обе замечательные даты дополняли друг друга, и все обставили, можно сказать, на высшем уровне: с ученым советом и кинофильмом, с книгами и медалями, с банкетом и подарками. Среди гостей оказалось довольно много из первого поколения победителей, хотя их ряды заметно поредели. Основную массу действующих руководителей РКК «Энергия» составили дети Войны.
Оглядываясь назад, мы вспоминали наши дела, все, что так или иначе затронуто в этой книге. Все это было задумано и исполнено в пределах моего поколения. Через год–два последний предвоенный ребенок станет пенсионером. Пройдет еще несколько лет, и от них ничего не останется, как ничего не осталось от наших изделий, сделанных моими сверстниками. Мы стали историей. Так называемые тематические отделы ОКБ-1, которые обеспечивают основную космическую инженерию, накануне XXI века почти наполовину состоят из работающих пенсионеров. Самое печальное заключается в том, что это наиболее действенная часть этих подразделений. Убери их, и вся организация рассыплется. К сожалению, это правда.
Во все времена наблюдался разрыв между поколениями. Все же в конце XX века он ощущается гораздо сильнее. На то нашлось много причин. Одна из главных — многоплановое воздействие информационного взрыва. В прежние времена большинство людей жили более или менее замкнутыми, ограниченными группами, гораздо теснее друг к другу. Сегодня средства массовой информации всех мастей, в первую очередь TV, а также компьютеры открыли людям другой мир. Сыновья и дочери быстро оторвались от отцов и матерей, для которых голубые экраны служили лишь дополнением к реальной жизни. Виртуальная реальность, генерируемая пи–си, не стала частью нашего существа. Наша жизнь прошла в реалиях, в творчестве и борьбе.
Пятнадцатилетний сын моего французского приятеля, приехав в Москву, быстро нашел общие интересы со своим российским сверстником. Они проводили все дни напролет у экрана компьютера. На мой вопрос, разве нет ничего другого интересного, Эдуард ответил: «На экране можно все и все получается, а на улице… там нужно бороться».
Однако еще раз должен сказать, что экономика первична. Внутренняя причина краха коммунизма — бедность, жалкое существование основной массы людей. Большинство «100–рублевой» молодежи не захотело жить по–старому: беспросветная жизнь без хорошей выпивки и закуски, без надежды на свое жилье и на свою машину, без красивых вещей, без путевок в другие миры.
Экономический фактор определил также судьбу всей советской космонавтики. Так называемые реформы разрушили высокую технологию страны. Безжалостные руководители не пощадили никого и ничто. На первый взгляд, кажется странным, что авиационная техника «легла» очень быстро, даже на несколько лет раньше. Пилотируемая космонавтика продержалась несколько дольше за счет того, что оказалось действительно впереди остального мира, поэтому американцы решили летать на наш «Мир». За счет заработанных таким образом денег оплачивались ракеты и все остальные космические аксессуары.