100 слов о…

Краснодар

– Традиции, яблоки, Спас… ерунда это всё, – недовольно бубнила Степановна, передвигаясь осторожными шажками в сторону супермаркета.

Стояла обычная августовская жара, и пенсионерке, не один год маявшейся сердцем, с неимоверным усилием давался каждый метр. Не радовало даже щебетание окрестных пичужек.

– Чего ворчишь, Ксения? – услышала стенания соседки возвращающаяся с рынка тучная Инна Григорьевна. – Ходить полезно, косточки разомнутся.

Степановна глубоко вздохнула. Как объяснить грубоватой бабе про сердечную болезнь?

– Тяжело, жара…

– А традиции каким боком, старая? – самодовольно подколола Григорьевна, гордившаяся пятилетней разницей в возрасте.

– Так яблок в

Инна бросила насмешливый взгляд:

– Приедут, как же, жди!

– А то. С Милочкой вчера по телефону разговаривала, она пообещала.

Григорьевна хохотнула:

– Вертихвостка твоя? Когда это она слово держала?

Знать бы тебя забыла, а ты всё названиваешь!

– Молодая, у неё свои интересы, к учебному году готовится, – встала на защиту любимицы Степановна. – И Славик…

Но Григорьевна уже не слушала, в неё будто чёрт вселился:

– Ноги об тебя вытирают, неблагодарные, а ты и рада.

Велики дела – по парням шастать. И старшего твоего недавно видала, холёный такой, как есть бандит!

Она смачно сплюнула.

Ксения отшатнулась, схватилась за сердце и часто-часто заморгала. Из выцветших глаз потекли слёзы. Инна, собиравшаяся добавить ещё пару крепких выражений, осеклась. Она смотрела на плачущую старушку, и ей вдруг вспомнилось далёкое детство, когда соседка Ксюша защитила малышку Инночку от забияки-мальчишки, а несколько лет спустя помогала непоседе с уроками. Как терпеливо выслушивала повзрослевшую девушку в момент первой влюблённости. И Григорьевна устыдилась. Всю жизнь Ксения вместо старшей сестры, а она… И когда очерстветь только успела?

Она подошла к Степановне и положила одну руку на плечо, проворно смахивая второй солёные капли с морщинистого лица.

– Прости, сама не знаю, что на меня нашло. Мои ведь тоже не балуют.

Ксения начала успокаиваться, а Григорьевна, будто вспомнив что-то, выудила из сумки спелое яблоко.

– С праздником, старая! – Она тепло улыбнулась. – Бог нас не оставит!

Степановна, готовая повторно разрыдаться от такой доброты, покачнувшись, облокотилась на грузную Инну. Некоторое время они стояли, обнявшись. Послышался звук тормозов.

– Чего грустим, пенсионерки? – раздался бодрый мужской голос.

Ксения вздрогнула, отрываясь от Григорьевны, и повернула голову в поисках источника звука.

В следующее мгновение сильные руки подняли её над землёй. Старушка охнула, а мужчина засмеялся, чмокнул её ласково и поставил на прежнее место. Затем подхватил, отставленную на время большущую корзину с яблоками:

– С Преображением, бабуль! Угостишь внука чайком?

Обрадованная Степановна вцепилась одной рукой в Славика, а вторую протянула соседке. Так втроём они и зашли в подъезд, а на улице всё так же распалялось солнце, пели птицы и в воздухе витал едва уловимый яблочный аромат.

Бекрень, Тверская обл.

Самара