100 великих архитекторов

Самин Дмитрий К.

Весной 1897 года Бархин приехал в Одессу. Он и еще несколько товарищей, которые собирались поступить в художественное училище, обратились к художнику Кишеневскому, который взялся без всякой оплаты подготовить их к вступительным экзаменам. Осенью Бархин был принят в Одесское художественное училище на архитектурное отделение. Окончив училище, Бархин получает право поступить в Петербургскую Академию художеств.

«…После успешного завершения заданий трех курсов я определился в мастерскую к Александру Никаноровичу Померанцеву, – пишет в своих воспоминаниях Бархин. – …Я пробыл в мастерской А.Н. Померанцева до «выхода на конкурс» (до разрешения приступить к дипломной работе) почти два года. За это время, под его руководством,

мной было исполнено два проекта: один – крупный санаторий и другой – Дворец мира по программе, предложенной за год до этого на международном конкурсе для Гааги. Тогда от России на этот конкурс работал сам Померанцев, но без успешного результата. Что касается моего проекта (большое колоннадное здание, в средней части – высокий объем, завершенный куполом), то он в общем получился в характере популярных тогда, весьма представительных парламентских зданий… После просмотра его я «был допущен» и приступил к исполнению ответственной клаузуры, затем – к дипломному проекту…»

В 1907 году Бархин успешно защитил дипломный проект, темой которого был «Некрополь близ столицы», выполненный в виде широко раскинувшегося ансамбля. В этом проекте он показал себя зодчим высокой художественной культуры и профессионального мастерства.

Первые годы после окончания академии Бархин работал помощником, или, вернее, сотрудником, у академика Р.И. Клейна, сооружавшего в те годы здание Музея изящных искусств в Москве. Работа над отделкой и интерьерами здания музея под руководством опытнейшего зодчего, каким был Клейн, явилась прекрасной школой для Бархина. Затем, также под общим руководством Клейна, молодой архитектор работал над проектом мавзолея Юсуповых в Архангельском. Здесь он выполнял большую часть авторского труда.

Строгость стиля, изысканный рисунок архитектурных деталей и зданий Музея изобразительных искусств и мавзолея Юсуповых, замечательное качество строительных работ можно рассматривать как отличительные качества произведений Бархина. Несмотря на архитектурное безвременье, Бархин, получивший добротное академическое образование, выбрал из обширного эклектического арсенала образцы высокого вкуса и художественной культуры, тяготеющие к классике.

В 1912 году зодчий вместе с женой возвратился в Сибирь и работал в Иркутске главным архитектором города. Он много проектировал, строил и реконструировал: городской театр, торговые ряды и многое другое. В первые годы империалистической войны ему – академисту, участнику строительства уникальных сооружений, – пришлось возводить в глухой провинции промышленные объекты. Очевидно, это был немаловажный урок, формировавший мастерство зодчего, – урок рациональной, функциональной, конструктивной практики.

Служба в армии в Первую мировую войну в качестве полковника инженерных войск, а затем в период революции и Гражданской войны на ответственных постах инженерной службы в Красной армии не могла не повлиять на формирование характера, а значит, и на творчество зодчего-художника. Суровая, правдивая архитектура послереволюционных лет нашла в лице Бархина не просто сторонника, но и идейного творца-созидателя. Он занимает достойное место в ряду первого поколения зачинателей советской архитектуры.

Вернувшись в 1920 году с Гражданской войны, Григорий Борисович с энтузиазмом занимался насущными проблемами строительства и архитектуры: реконструкцией московских больниц, проектированием жилых домов Сормовской электростанции, рабочего поселка на 12 тысяч жителей в Мытищах под Москвой. В то же время он написал две книги – «Рабочий дом и рабочий поселок-сад» и «Современное рабочее жилище», в которых обратился к насущным социальным проблемам послереволюционного строительства.

Лаконичность и сдержанность архитектуры промышленных зданий, необходимость точных решений, связанных с технологией, во многом внутренне подготовили переход Бархина

к архитектуре функционализма послереволюционного времени.

С 1924 года Григорий Борисович постоянно работал со своим старшим сыном Михаилом. Сотрудничество их началось, когда Михаил был еще студентом второго курса Московского института гражданских инженеров, и продолжалась на протяжении двадцати пяти лет. Такое тесное и длительное творческое содружество было чрезвычайно плодотворным. Суровая жизненная школа, высокая грамотность, опыт зрелого мастера одного и стремление к новому и романтизм молодости другого образовали органичный сплав. С Бархиным на протяжении всей его творческой деятельности работало, конечно, много других молодых архитекторов. И каждый раз личное обаяние старшего мастера, авторитет зодчего способствовали формированию слитных, дружных новаторских коллективов.

В 1925 году Бархин приступил к проектированию здания редакции издательства и типографии «Известия» в Москве на площади Пушкина. Здание газеты «Известия» – наиболее значительное сооружение мастера, один из немногих ярких и запоминающихся памятников советской архитектуры середины двадцатых годов.

В первом варианте проекта была многоэтажная башня, но осуществлен был вариант без башни в виде компактного, «кубического» здания и соответственно с «квадратным» фасадом. Вертикальный каркас и межэтажные пояса образуют основу его архитектуры. Остекление лестницы, ритм балконов, круглые окна верхнего этажа и рекламные надписи по верху здания составляют основу композиционной структуры фасада. Здание стало образцом советской конструктивной архитектуры и завоевало заслуженное почетное место в начальных главах истории современной архитектуры.

Архитектура здания «Известий» с успехом выдержала испытание временем. Оно и теперь главенствует в ансамбле площади Пушкина. Вся площадь впоследствии была застроена новыми, притом значительными по масштабам зданиями, но такова сила подлинной архитектуры – право главенствовать в ансамбле. Оно завоевывается не местоположением сооружения, не его размерами, а архитектурно-художественными достоинствами.

Бархин, решая функциональные и конструктивные задачи, не терял из вида значение композиционной завершенности и образной характеристики архитектуры здания. В этом он выгодно отличался от педантизма конструктивистов, которые считали функциональность и конструктивность единственными определяющими архитектурными качествами сооружения. Григорий Борисович постоянно искал новые выразительные архитектурные формы.

Формулу «все то красиво, что хорошо функционирует» Бархин считал несовершенной. «Одного функционирования в искусстве недостаточно, – говорил он, – вместе с тем я думаю, что не найдется никого, кто стал бы уверять, что красивому позволительно плохо функционировать».

Он был зодчим широкого профиля. Гигантский рост индустрии в нашей стране не мог не захватить архитекторов, и Бархин с самых первых лет индустриализации включился в проектирование производственных сооружений. Им были сделаны проекты очень крупной прядильной фабрики для Иваново-Вознесенска, типографии Азербайджанского государственного издательства в Баку, почтамта для Харькова и многие другие.

Среди множества его проектов и построек того времени следует упомянуть две работы. В 1928 году был реализован проект санатория-грязелечебницы в городе Саки. Композиция и интерьеры здания естественно связаны с крымской природой. Бархин всегда учитывал природное окружение, ландшафт, климат, рельеф; от молодых архитекторов он требовал «глубокого изучения природы – матери всех искусств» как определяющего фактора для выбора конкретного решения архитектурного произведения. Пластика объемов санатория очень выразительна. Сильно разработанная в плане форма здания акцентирована витражом и открытой на пейзаж наружной галереей центральной общественной части.