100 великих операций спецслужб
Шрифт:
Для последнего утверждения были основания. Арестованный в 1915 году австрийский шпион Ярош, он же Мюллер, дал показания о том, что ему известно, что Сухомлинов был австрийским шпионом, от него получено много важных сведений, но не лично, а через приближенных к нему людей. Допрос Мюллера проходил в Ставке, и Николай II знал его показания о Сухомлинове, но они были проигнорированы царем.
Однако возмущение в армии и народе было столь велико, и к тому же царю доложили, что союзники настаивают на аресте Сухомлинова и его безусловной причастности к шпионажу в пользу Германии, что 21 апреля 1916 года Сухомлинов был арестован и помещен в Трубецкой бастион Петропавловской крепости.
Арест Сухомлинова стал
Армия уже не могла подчиняться министру, который обвинялся в шпионаже, и новому Верховному главнокомандующему Николаю II (с 15 августа 1915 г.), жена которого тоже обвинялась в шпионаже.
Являлся ли Сухомлинов шпионом — это было уже не так важно. Австрийская и германская разведки выполнили свою задачу: верховная военная власть России была скомпрометирована.
Но дело Сухомлинова еще не закончилось. Царь вынес решение: "Ознакомившись с данными предварительного следствия верховной комиссии, нахожу, что не имеется оснований для обвинения, а посему дело прекратить. Николай" (телеграмма министру юстиции от 10 ноября 1916 г.).
Сухомлинов 11 ноября был освобожден из крепости, но по настоянию министра юстиции помещен под домашний арест.
Если в первый раз Сухомлинова спасли от суда царь, Распутин и дворцовая клика, то во второй раз его спас Керенский.
Имя Сухомлинова в сознании солдат было связано с рядом самых гнусных предательств. Солдаты в первый же день свержения самодержавия стали искать Сухомлинова, чтобы он ответил за свои злодеяния. Монархист-черносотенец, один из друзей Сухомлинова, депутат IV Государственной думы Шульгин в своей книжке «Дни» описывает сцену спасения Сухомлинова Керенским:
"В тот же день Керенский спас и другого человека (первым Керенский спас Протопопова), против которого было столько же злобы. Привели Сухомлинова. Его провели прямо в Екатерининский зал, набитый народом. Расправа уже началась. Солдаты набросились на него и стали срывать погоны. В эту минуту подоспел Керенский. Он вырвал старика из рук солдат и, закрывая собой, провел его в спасительный павильон министров. Но в ту же минуту, когда он впихивал его в дверь, наиболее буйные солдаты бросились со штыками… Тогда Керенский со всем актерством, на какое он был способен, вырос перед ними: "Вы переступите через мой труп…" И они отступили…"
После Февральской революции следствие было возобновлено, и к нему в качестве соучастницы была привлечена жена Сухомлинова. Судебное разбирательство продолжалось с 10 августа по 12 сентября 1917 года, причем Сухомлинову были предъявлены обвинения в измене, в бездействии власти и во взяточничестве. Большинство обвинений не подтвердилось, но он был признан виновным в неподготовленности армии к войне и 20 сентября приговорен к бессрочной каторге, замененной тюремным заключением, и лишению всех прав состояния. Его жена, Екатерина, была оправдана.
После этого Сухомлинов был снова заключен в Трубецкой бастион Петропавловской крепости, а после Октябрьской революции переведен в «Кресты». По амнистии, как достигший 70-летнего возраста, 1 мая 1918 года был освобожден и выехал в Финляндию, а оттуда в Германию. Умер в Берлине в 1926 году.
В Западном Берлине есть небольшое православное кладбище. Я побывал там. Старенький священник показал мне две могилы: Сухомлинова и Набокова, отца известного писателя. "Навещает ли их кто-нибудь?" — спросил я. "Нет, уже много лет никто сюда не заходил", — ответил священник.
А дело Мясоедова получило совершенно неожиданный поворот. Оно признано сфальсифицированным,
В августе 1914-го
28 июня 1914 года студентом Принципом в Сараево был убит эрцгерцог Франц Фердинанд, наследник австро-венгерского престола. После этого события начали развиваться с кинематографической быстротой. Обмены нотами, ультиматумы, сведения о призыве резервистов, о мобилизации приходили со всех сторон.
23 июля Австро-Венгрия направила Сербии ультиматум, на который в 6 часов вечера 25 июля был получен "неудовлетворительный ответ", после чего была объявлена всеобщая мобилизация. Австро-венгерские спецслужбы восприняли это как сигнал о начале войны и приступили к реализации плана операций, намеченных на этот случай. Уже 21 июля галицийские разведывательные пункты получили распоряжение о переправке через границу взрывчатых веществ для взрыва русских мостов. Затем начались операции против Сербии: организация восстания македонцев в Ново-Сербии; агитация против войны среди рекрутов; организация диверсий на железных дорогах, ведущих от Салоник в Сербию. Против этой важной для сербов коммуникации, по которой доставлялось из Франции вооружение, были направлены албанские и турецкие отряды из Албании и македонские четники (партизаны). Была попытка включить в действие македонский комитет в Болгарии для угрозы с тыла сербским войскам у Дрины, но из этого ничего не вышло, ибо он располагал не более чем 300 вооруженными людьми. Многочисленные мосты в ущелье Вардара неоднократно подрывались или совершенно уничтожались. В первых числах августа был взорван мост в сердце Сербии через Мораву, во второй половине месяца взлетел на воздух железнодорожный мост через ущелье Тимок.
В сентябре диверсионная деятельность приняла такие размеры, что сербское правительство в газете «Самоправа» опубликовало статью "Граф Тарновский и македонские банды", где говорилось, что австро-венгерское посольство в Софии вооружает банды и снабжает их деньгами…
Попытки австро-венгров нанести удар в спину сербам при помощи сильного отряда албанцев потерпели фиаско, так как итальянцы запретили отправку со своего побережья оружия для албанцев.
Были приняты меры для недопущения связи Сербии с Россией. Для этого диверсанты разрушили телеграфную линию Ниш — Кладово, через которую поддерживался контакт Белграда с Петроградом. Но главное было не допустить перевозки по Дунаю русских войск. В сербские пороговые пункты направлялись банды для разрушения пристаней, депо и пароходов. Удалось организовать аварию российского парохода, что привело к 14-дневному перерыву в работе русского транспорта.
Агентурно-разведывательная деятельность австро-венгерской разведки нередко была успешной, но, как происходит везде и всегда, к информации разведки командование нередко относится с недоверием, а принимаемые решения зачастую идут вразрез с теми сведениями, которые, рискуя жизнью, доставляют агенты.
Зато исключительно ценным, «непревзойденным», как вспоминает в своих мемуарах бывший руководитель австрийских спецслужб Макс Ронге, источником информации оказалась русская радиотелеграфная служба. "Русские так же неосторожно ею пользовались, как и немцы в начале войны. Русские пользовались своими аппаратами так легкомысленно, как если бы они не предполагали, что в распоряжении австрийцев имеются такие же приемники, которые без труда настраивались на соответствующую волну. Австрийцы пользовались своими радиостанциями гораздо экономнее и осторожнее, и главным образом для подслушивания, что им с успехом удавалось. Иногда расшифровка удавалась путем догадок, а иногда при помощи прямых запросов по радио во время радиопередачи. Русские охотно помогали «своим», как они считали, коллегам".