100 великих тайн Третьего рейха

Веденеев Василий Владимирович

«ИГ Фарбениндустри» ещё с начала 20-х годов XX века являлся крупнейшим химическим концерном Германии, который сам производил и контролировал производство основных химикатов и химпродуктов, особенно связанных с военным строительством и созданием военной техники.

Председатель концерна Георг фон Шницлер внимательно следил за карьерой вождя германских национал-социалистов Адольфа Гитлера и делал пожертвования в партийную кассу нацистов, а в июне 1932 года проявил неожиданную инициативу, достигнув договорённости о тайной встрече Адольфа Гитлера с высокопоставленными представителями «ИГ Фарбениндустри» в одном из фешенебельных

мюнхенских отелей. Мюнхен выбрали местом встречи не случайно — этот город уже не первый год считался «вотчиной» нацистов. Промышленники как бы говорили фюреру, что он и готовы идти к нему на поклон.

Сам фон Шницлер, как человек крайне осторожный, не намеревался принимать участия в намеченной встрече, но все её участники со стороны концерна получили подробный инструктаж от председателя правления. Гитлер согласился на встречу, но предупредил, что не сможет уделить господам из «ИГ Фарбениндустри» более чем полчаса.

Встреча состоялась. Гитлер опоздал и извинился, сказав, что задержатся в предвыборной агитационной поездке.

— О чём у нас пойдёт речь, господа? — фюрер демонстративно посмотрел на часы.

— О гидрогенизации угля под высоким давлением, — ответил один из представителей концерна, чем озадачил Гитлера.

Но чем дольше он слушал представителей «ИГ Фарбениндустри», тем реже смотрел на часы, а потом вообще перестал это делать. Промышленники говорили важные и дельные вещи о создании синтетического моторного топлива — это имело огромное значение в предстоящих «войнах моторов», которые намеревались вести национал-социалисты. Тем более, у Германии не имелось своих запасов нефти, а вся военная техника жадно требовала дать ей «кровь войны». Без горючего она мертва.

Гитлер серьёзно увлёкся разговором, задавал уточняющие вопросы и очень огорчился, узнав, что пока создание синтетического топлива всего лишь смелый проект. Однако промышленники заверили: они готовы немедленно приступить к реализации намеченных планов — им только нужна финансовая поддержка на государственном уровне. Фюрер понял: они уже видят в нём главу будущего правительства Германии.

— Да, вы абсолютно правы, — заявил он представителям «ИГ Фарбениндустри». — Синтетическое моторное топливо немецкого производства должно стать реальностью, даже если это потребует жертв!

Вместо предполагавшихся тридцати минут Гитлер провёл с представителями концерна «ИГ Фарбениндустри» более двух часов и, ещё не став канцлером Германии, действительно начал лично курировать проект создания немецкого синтетического топлива. А как только пришёл к власти, немедленно открыл ему «зелёную улицу».

Вскоре Германия начала широкое производство синтетического топлива из местного угля — к началу Второй мировой войны немцы уже производили в год до девяти миллионов тонн бензина и дизельного топлива по новым технологиям. На производство щедро гнали даровую рабочую силу из концлагерей и, позднее, военнопленных. Но всё равно военная техника жадно требовала всё новую и новую «кровь войны». Напрягли нефтепромыслы союзной Румынии, однако полученного топлива хватило лишь только чтобы разбить Францию, оккупировать и расчленить Чехословакию и поставить на колени европейские страны. Но с началом Восточной кампании войска стали испытывать резкий недостаток в горюче-смазочных материалах. Их также настоятельно требовали авиация и флот.

Положение осложнялось

тем, что молниеносная война не удалась и кампания приняла затяжной характер. Тогда-то в недрах немецких спецслужб и Генерального штаба и родился план второй операции «Блау».

Первый план «Блау», что в переводе означает «Голубой план», немецкий Генеральный штаб разработал для войны с Великобританией, и он наиболее известен. Второй план «Блау» являлся, по сути, тайной доктриной ведения войны на юге для скорейшего захвата Майкопа и Баку. Затем, на втором этапе, немецкие войска должны были двинуться дальше на юг, захватывая нефтепромыслы и оккупируя Иран и Ирак. Другим направлением главного удара являлась… Индия. Фюрер считал её не только богатой страной, но и самым больным и уязвимым местом Британской империи.

После захвата нефтяных месторождений Майкопа, Баку, Ирана, Ирака и оккупации Индии предполагалось окончательно покончить с СССР и Англией, а там уже пришёл бы черёд и находившихся за океаном США. По расчётам немецкого Генерального штаба предполагалось, что Красная армия практически полностью истощит все свои ресурсы в боях по защите Кавказа, и потом одержать над ней победу не составит особого труда. По указанию Гитлера даже создали специальное акционерное общество «Немецкая нефть на Кавказе».

Однако немецкие войска, начав наступление на юге, быстро натолкнулись на ожесточённое сопротивление Красной армии и флота — в Москве тоже прекрасно понимали: потеря кавказских нефтепромыслов означает неминуемую гибель армии и страны — сибирские месторождения тогда ещё большей частью не были разведаны, а о добыче нефти говорить вообще не приходилось.

Сталин лично вызвал летом 1942 года наркома нефтяной промышленности Николая Константиновича Байбакова, впоследствии ставшего председателем Госплана, и поставил перед ним задачу — во что бы то ни стало сохранить на юге и на Кавказе нефтяные скважины! Но как? В июле того года немецкие ударные части уже вышли к низовьям Дона и тяжёлые бои шли в предгорьях Кавказа.

Германия подготовила парашютные десанты на нефтеносные районы российского юга и старалась достать их танковыми клиньями, однако люфтваффе не бомбили промыслы, поскольку немцы твёрдо намеревались захватить их для себя. Вопрос стоял крайне остро — если немцы захватят месторождения, то все, кто ответственен за это с советской стороны, немедленно подлежали расстрелу. Если скважины уничтожить заранее, а немецкие части до них так и не дойдут, это тоже означало гибель советских специалистов — в условиях военного времени самым распространённым наказанием был расстрел. На юг срочно отправили спецгруппу от Государственного комитета обороны для выполнения особого задания — подготовки скважин к взрыву.

Немцы тоже срочно подготовили специалистов. Под нажимом вермахта советские части отступили и оставили Кубань. Немцы ринулись к нефтепромыслам. Но скважины оказались взорваны.

Дело осложнялось для вермахта ещё и тем, что советские танки работали на дизельном топливе, непригодном для моторов немецкого производства, поэтому трофейные запасы горюче-смазочных материалов нацисты использовать не могли. При нехватке бензина для грузовиков немцы доставляли бочки с топливом на вьючных животных, даже на верблюдах. Это всеми мерами скрывалось и составляло одну из тайн Третьего рейха, как и планы сверхсекретной операции «Блау-2».