100 великих тайн

Непомнящий Николай Николаевич

Камни, из которых сложен Стоунхендж, разные. Главный строительный материал монолитов – долерит, но есть и вулканическая лава (рио-лит), и вулканический туф, и песчаник, и известняк. Три вида – долерит, риолит и вулканический туф – встречаются только в одном месте – в Уэльсе, в горах Преселли, близ побережья Бристольского залива. «Теперь уже нет сомнения, – пишет исследователь Стоунхенджа Р. Аткинсон, – что голубые камни были вывезены в Стоунхендж именно с этого очень ограниченного участка». Дистанция по прямой составляет 210 километров – три часа езды на автобусе. Но везли-то их на катках и по воде, и это расстояние равно 380 километрам. Восемьдесят камней весят в совокупности до четырехсот тонн. Кто еще в древней Европе совершал такой необыкновенный рейд? Пожалуй,

никто. Ученые проследили возможный путь строителей и выяснили, что большая часть его проходила по воде. Кое-какие крупные камни собирали по дороге.

Камни везли на деревянных салазках по бревнам. Эксперимент, проведенный учеными, помог выяснить, что двадцать четыре человека способны тащить таким образом груз весом в одну тонну со скоростью километр-полтора в день. На воде дело обстояло проще: несколько деревянных челнов, соединенных досками, выдерживали огромные тяжести и легко управлялись.

А самые тяжелые камни – сарсены? Их месторождение обнаружили гораздо ближе к Стоунхенджу, всего в тридцати километрах. Вес самых больших «серых баранов» (так прозвали эти глыбы) достигает пятидесяти тонн. Подсчитано, что тысяча человек доставила их к месту постройки за семь лет.

Древние мастера умело обрабатывали глыбы еще до того, как везти их к месту строительства комплекса, используя технику удара и обработки огнем и холодом. После того как на камне намечалась трещина, по ней выкладывали костер, а потом лили холодную воду и били каменными молотами. И уже после грубой обработки и доставки глыбы на место следовала более тонкая работа. Камни шлифовали очень чисто, просто ювелирно. Однако технику оценить сегодня, увы, невозможно – вода и ветер за столетия сделали свое дело.

Ученым оставалось выяснить, как устанавливались исполины. Оказалось, что сначала выкапывали ямы, длина которых равнялась длине той части камня, которую предполагалось зарыть. Длина и ширина лунки была сантиметров на девяносто больше, чем камень. Три стенки лунки делали отвесными, пишет Дж. Хокинс, а четвертой задавали наклон 45 градусов – это был приемный пандус. Перед тем как ставить камень, стенки лунки обкладывали толстыми деревянными кольями. Камень скользил по ней, не осыпая земли. Затем махину с помощью канатов и веревок ставили вертикально. Быстро-быстро – пока у тех, кто держал, хватало сил, – засыпали свободное пространство вокруг, лишь бы камень не завалился. Утрамбовав, оставляли в покое на несколько месяцев, пока почва не просядет и не спрессуется.

Важная деталь: нижние концы вертикальных камней были оббиты на тупой конус – чтобы после того, как их спустили в лунку, камни можно было поворачивать и устанавливать поточнее.

А как очутились наверху многотонные перекладины? Не вертолетами же их туда поднимали. Может быть, по земляным насыпям? Именно такой способ в качестве гипотезы предложил еще в 1730 году один из самых первых исследователей Стоунхенджа С. Уоллис. Но на сооружение и размонтирование такой насыпи для всех тридцати пяти перекладин потребовался бы гигантский труд – больше, чем работа, затраченная на весь комплекс. К тому же остатков земляных насыпей не обнаружили, и версия эта была оставлена.

А что, если действовали методом перекидывания с помощью штабелей из бревен? Приблизительно так: каменную перекладину клали на землю у подножия ее будущих опор, а потом перпендикулярно к ней укладывали слой бревен, переваливали ее на бревна, а на то место, где она перед этим лежала, клали уже двойной слой бревен, но уже параллельно и перпендикулярно: туда-сюда, туда-сюда… И вот каменная крыша уже на самом верху.

Последней задачей было перевалить ее на уготованное место – чтобы все гнезда ее легли на шипы опоры. Подсчитано, что такая башня из продольных и поперечных слоев древесины потребовала бы пятнадцать кубических километров бревен с заранее вырубленными пазами. И еще подсчитали: для строительства Стоунхенджа понадобилось триста лет работы и тысячи рабочих рук, всего же затрачено полтора миллиона человеко-дней физического труда.

Во имя чего все это? Для чего строили Стоунхендж?

…В день

летнего солнцестояния в Стоунхендж съезжаются толпы народа – наблюдать восход Солнца над Пяточным камнем. Зрелище это действительно впечатляет. Сквозь сиреневый туман, обычно клубящийся в долине в этот ранний час, вдруг пробивается яркий луч – как раз над вершиной Пяточного камня! Точно закрепленные лучи зрения, по мнению астрономов, заставляли наблюдателя смотреть на строго определенные участки неба, задавали направления, где происходили ожидаемые явления. Таким образом, Стоунхендж можно считать древней обсерваторией, которая использовалась для предсказания времени начала полевых работ и, как предположил Дж. Хокинс, – для предсказания затмений. Хокинс обратил внимание на пятьдесят шесть так называемых «лунок Обри», входящих в древний комплекс. «Я заметил, – писал Хокинс, – что эти лунки расположены вдоль правильной окружности на равном расстоянии друг от друга. Лунки глубиной около полутора метров вырыты в мелком грунте и затем снова заполнены толченым мелом. Жрецы могли предсказывать год затмения, скажем, зимней Луны, перекладывая камушки из лунки в лунку по окружности, по одной лунке в год». Имелись у них и другие приспособления для таких прогнозов.

…Пять из семи чудес света – египетские пирамиды, статуя Зевса в Олимпии, храм Дианы в Эфесе, мавзолей в Галикарнасе и Александрийский маяк на острове Фарос были сделаны из камня. Но нигде, пожалуй, камень не был применен так искусно для интеллектуального поиска древних, как здесь, в Юго-Западной Англии, на Солсберийской равнине.

К загадке гуанчей

Канарские острова, лежащие на перекрестке морских путей трех материков, в V веке стали ареной жесточайшей истребительной войны, ставшей роковой для гуанчей, коренного населения этих островков суши в Атлантике. С тех пор, вот уже около 600 лет, существует тайна гуанчей, так и не разгаданная. Судьба их – непрочитанная страница древней истории. Но истории чего – Африки? Европы? Античного Средиземноморья? Ответить на эти вопросы пытались многие исследователи. Библиография истории островов насчитывает тысячи книг, статей, заметок. Блондины с неясным прошлым…Великолепная тема для всевозможных околонаучных спекуляций, которые ни на йоту не приблизили разгадку тайны коренного населения Канарских островов.

Да, гуанчи были светловолосыми, голубоглазыми гигантами. Но разве на Канарах в древности жили только они? Истинные гуанчи населяли только два острова – Тенерифе и Гран-Канарию, в то время как четыре остальных (наиболее крупных в архипелаге всего шесть) были населены представителями других племен.

Канарцы представляют собой исключительный интерес для ученых. В условиях полной изоляции от внешнего мира на этих островах сохранилось население, культура которого, ведущая начало из глубины веков, по сей день являет нам точный слепок исчезнувшей цивилизации. На Канарах найдены элементы культуры позднего палеолита Северной Африки. Обнаружены наскальные надписи на языках, давно исчезнувших на африканском континенте. Среди черепов найдены те, что принадлежали кроманьонцам, загадочно растворившимся в череде тысячелетий…

Прикоснуться к загадке гуанчей довелось и нашим соотечественникам. В 70 х годах прошлого века на острове Тенерифе побывал известный русский физиолог Илья Мечников. Ученому удалось проникнуть в довольно большую пещеру. У самого входа он наткнулся на кучу старых костей, большинство из которых при первом прикосновении рассыпались в пыль. В те времена не были еще найдены огромные пещеры с мумиями и черепами, давшими исследователям богатый материал для работы на десятилетия. Оказалось, что способ мумификации на островах поразительно схож с древнеегипетским. Многие обычаи имеют параллели в культуре берберских племен Северной Африки. Само слово «Канары», как выяснилось, восходит к названию одного из ее небольших племен, а вовсе не к латинскому слову canis – собака…