100 знаменитых символов советской эпохи
Шрифт:
1983 год подарил певице ещё одну прекрасную новую встречу — с композитором Владимиром Матецким. Написанный им специально для Ротару шлягер «Лаванда» (признанный лучшей песней года) стал первым в их сотрудничестве.
Перестройка и приближающаяся независимость страны внесли в жизнь Софии Михайловны очередные горькие мгновения. Во время концерта во Львове в 1989 году её репертуар впервые попал под «обстрел» националистов. Ротару рассказывала об этом: «Неприятно… Но я глаза от зрителей не прятала. Меня засвистывают, а я пою. Мне телевизионщики кричат: „Отойди от трибун от греха подальше, не дразни гусей…“». Дальше — хуже: когда Украина стала независимой, подобные нападки усилились: провокации на выступлениях, статьи о том, что Ротару поёт по-украински,
Она вернулась к своим украинским поклонникам лишь в 1996 году, когда сам Президент Украины попросил её об этом. Газеты писали: «Президент страны встретился с президентом эстрады». Многолетнее противостояние закончилось полной победой певицы: слушатели хотели видеть и слышать свою любимицу. В том же году перед концертным залом «Юбилейный» была заложена Звезда Софии Ротару.
Казалось, что жизнь певицы постепенно налаживается. Она с головой погрузилась в работу, концерты по СНГ и за рубежом. Но самое страшное было впереди: в 1997 году Анатолий Кириллович слёг с инсультом и впервые оставил жену одну; в следующем году умерла её мама, зверски убили отца её невестки. Всё это не могло не повлиять на Софию Михайловну. Но она выстояла: «Перекрестилась дрожащей рукой, шагнула из кулис — и поняла: без сцены нет жизни».
В 2001 году София Ротару с новой концертной программой «Жизнь моя — моя любовь» отметила 30-летний юбилей творческой деятельности. Этот год певица провела в разъездах и снова сама: муж перенёс с недолгим перерывом ещё два инсульта, сопровождать её он физически не мог. В октябре 2002 года Украину она покидала с тяжёлым сердцем: должны были пройти выступления в Германии, а оставлять мужа надолго было боязно. 23 октября Ротару отменила все концерты и срочно вылетела в Киев — у Анатолия случился четвёртый удар, и он скончался.
Говорили, что певица так и не смогла оправиться от этого горя. Говорили, что она потеряла голос и никогда больше не сможет петь, не выйдет больше на сцену. Что происходило в душе Софии Михайловны, никому знать не дано. Известно только, что вскоре она улетела в Санкт-Петербург на съёмки клипа на новую песню «Белый танец», а оттуда — в Москву, где участвовала в нескольких концертах. Ротару не оставила эстраду и своих зрителей, которые тянутся к ней с такой же теплотой и восхищением, как и раньше, желая поддержать и помочь своей любовью той, которая столько раз своими песнями поддерживала их. Люди искренне любят Ротару, ведь она не похожа на некоторых своих коллег. Простая, открытая, София Михайловна готова мёрзнуть в провинциальной гостинице, если знает, что её ждут, легко выбегает в зал, не обращая никакого внимания на пытающихся оградить её от возможных неприятностей охранников, общается с поклонниками, а её шаловливая улыбка разбивает мужские сердца. И потому любой придуманный скандал или раздутая прессой сенсация кажутся нелепыми, когда речь идёт о Ротару.
Живёт София Михайловна в Никите под Ялтой, в доме, спроектированном и обустроенном её сыном, или в своей киевской квартире. Она редко появляется на шумных звёздных тусовках, предпочитая всему работу в саду, каждый росток для которого нашла и посадила сама. «Мой любимый инструмент — секатор», — часто говорит Ротару. А ещё её любовь принадлежит семье: сыну Руслану, его жене Светлане и двум очаровательным внукам — Толику, названному в честь двух дедушек, и Сонечке-младшей. Толик любит петь бабушкин репертуар и часто требует: «Соня, давай». Конечно же, те песни, которые он знает, из «новой» Ротару: «Хуторянка», «Море, море», «Мотылёк», «Люби меня». Требует опять так же, как и слушатели на концертах, свои любимые, вечные — «Червону руту», «Водограй», «Черемшину»… И каждый из слушателей вслед за невесткой Софии Михайловны может повторить: «Для нас она — Солнце, которое согревает всех своим теплом».
«Ласковый май»
«Великий комбинатор» Остап Бендер знал как минимум 400 относительно честных способов отъёма денег у граждан. Некто Андрей Разин таких способов знал, наверное, меньше, но, тем не менее, получил от современников прозвище Остап Бендер-2. Первые деньги Андрей Александрович заработал в 12 лет, организовав из таких же пацанов, как и он, бригаду по сбору винограда. А позже ему пришла в голову идея, в сравнении с которой меркнут все «замыслы» Остапа Бендера. Зачем гоняться по всему Советскому Союзу за спрятанными в стуле сокровищами тёщи Кисы Воробьянинова или за подпольным миллионером Корейко, который должен принести миллион «на тарелочке с голубой каёмочкой»? Всё гораздо проще — надо всего лишь создать группу, от песен которой будут сходить с ума едва ли не все, кому ещё не исполнилось двадцати лет. И тогда деньги потекут не просто рекой, а полноводной Амазонкой, разлившейся после месяца тропических ливней…
Имя: «Ласковый май». Место рождения: город Оренбург. Дата рождения: 1986 год. Отец… Здесь нам придётся отойти от традиционных правил написания биографий. Отцов у «Ласкового мая» было два. Один «Ласковый май», так сказать, «породил», а второй — «усыновил и вывел в люди». Начнём с первого…
Осенью 1986 года молодой поэт и музыкант Сергей Кузнецов демобилизовался из армии и устроился на должность руководителя музыкального кружка в Оренбургском интернате № 2 для детей-сирот. Сергей мечтал создать свою группу и искал вокалиста, которому, по его задумке, должно было быть лет 12–13. И однажды Вячеслав Пономарёв, его лучший друг, посоветовал ему послушать воспитанника Акбулакского (Акбулак — город примерно в 130 км от Оренбурга) детского дома Юру Шатунова.
«Шатунов выглядел нахохленным, как чиж на мокрой ветке, подростком, — вспоминал Сергей Кузнецов своё первое знакомство с будущим солистом „Ласкового мая“. — Я прикинул, вроде ничего, для сцены подходит. Довольно симпатичный. И характер угадывается такой, какой мне нужен». А потом, когда Юра спел несколько песен, Кузнецов сказал ему: «Знаешь, хочешь ты стать звездой или нет, но тебе придётся ею стать!». Тринадцатилетний паренёк настолько впечатлил Сергея, что он всеми правдами и неправдами добился его перевода из Акбулака в Оренбург.
Кузнецов, Пономарёв и Шатунов начали работу над своим первым альбомом. Дебют новой группы должен был состояться на новогодней дискотеке, но однажды, придя в интернат. Кузнецов услышал «радостную» новость: «А Шатунов-то сбежал…».
Да, Юра не раз «оправдывал» свою фамилию, по выражению Кузнецова, «тяга к бродяжничеству у него была обалденная». Пришлось Сергею бросать всё и ехать в посёлок Тюльган, где Юра прятался у своей тёти. Видимо, из-за всех этих хлопот музыканты забыли о том, что у их группы нет названия…
«31 декабря 1986 года, скоро выход на сцену, — вспоминал Сергей Кузнецов историю названия группы. — Программа готова, а названия у группы нет. Я когда-то предлагал назваться „Ласковый май“ — символично, потому что у нас в одной из песен были слова „но ласковый май вступит в права“. Название не понравилось никому. И мне тоже. Решили что-нибудь придумать другое… А теперь некогда придумывать. На сцену надо… Так и решили оставить…».
Конечно, музыка и тексты «Ласкового мая» были, мягко сказать, незатейливыми. Но они били точно в цель. Девочки-подростки просто сходили с ума, когда на сцену выходил симпатичный мальчик и детским голосом пел не о любви к Родине или к давно почившему «дедушке Ленину», а просто о любви. В начале 1988 года в киосках звукозаписи Оренбурга появился записанный в примитивных условиях, на бытовых магнитофонах, первый альбом группы «Белые розы». «Ласковый май» стремительно стал набирать популярность. Вскоре в местной оренбургской газете «Комсомольское пламя» появляется статья под названием «Неизвестные звёзды», а чуть позже в интернат № 2 приехало местное телевидение, чтобы взять интервью у Юры Шатунова.