1001 заговор сибирской целительницы / Наталья Ивановна Степанова
Шрифт:
«Наталья Ивановна, пишет Вам мастер из Москвы Владислав Ю. Ваши книги помогают мне в работе. Собрал много литературы, но Ваши книги отличаются доступностью, конкретностью и, наверное, всем тем, за что Вам даже серьезные мастера благодарны. Но пишу я Вам не по этому поводу, а, простите меня, с претензией. Дело вот в чем. Наш уважаемый учитель, я абсолютно точно знаю, что Вы помогли двум молодым людям, которые болели СПИДом, а теперь здоровы. Анонимное обследование не единожды показало, что болезни больше нет.
Почему же Вы не говорите в своих
Но вот через полтора года спида нет. Прошу дать разъяснение как мастер мастеру. С величайшим уважением к Вам, Владислав Ю.».
Владислав Ю., нет никакой тайны и специального рецепта, так как болезнь эта новая. Но, естественно, я предприняла все, что хоть как-то могло помочь больным.
Пробуйте и вы. Я лично пробовала всякое. Во-первых, делала отчитывание на 13 зорь, читала «Отче наш», а затем «Богородицу», затем заговор от всех болезней, потом обращение «Ко всем святым», заговор от лютой напасти, от болезней крови, заклинание от тайного врага души и тела человека. Вычитывала на три воды и пуд соли. Еще отдавала болезнь на дерьмо. Делала выгон из крови травами и корнями. Обо всех этих методах я писала в своих книгах. Просто я много думала и переживала о людях, больных СПИДом, а звонков, между прочим, много.
И решила: была не была, буду пробовать все, что могу. Господь даст, поможет.
Знаете, как бывает. Дитя болеет, мать всех на ноги поставит: и врачей, и знахарей, и таблетки дает, и молитвы читает — все, чтобы помочь своему ребенку. Ничего я не скрываю, я не хочу, чтобы вы так думали. Я просто желала помочь и буду пробовать дальше. Лучше что-то, чем ничего.
Пробуйте и вы все, что можете. Если даже из ста выздоровеет хотя бы один, то честь и хвала вам. Желаю вам удачи. С уважением, Наталья Ивановна.
«Наталья Ивановна, я Бибекова Шаримэ. Нерусская. Я много знаю, но мне далеко до Вас. Есть метод лечения от голоса в человеке.
Знаю, что Вы из нашего места кое-кому помогли. Как Вы это делаете? Мне 65 лет. Я тоже мастер».
Уважаемая Шаримэ, если к вам приходит больной и говорит, что его водит голос и им командует, то следует поступить так: берут живую рыбу и считывают на нее голос. После чего рыбу отдают кошке.
Как рыба молчит, разговор не заводит,
Так пусть и голос молчит
И рабу (имя) не изводит. Аминь.
Из письма: «Уважаемая Наталья Ивановна! Я много лет изучаю Ваши удивительные книги. Всегда думала, что я неплохой мастер, но, когда узнала о Вашей работе, поняла, что я просто школьница против Вас. Но все же я по мере сил стараюсь помогать
А вопрос у меня к Вам вот какой. Как Вы считаете, дорогой мой учитель, строго или ласково следует принимать больных?
Серафима А.».
Уважаемая Серафима А.! Многое зависит от того, какой человек перед вами. Начальник он или рабочий, богатый он или бедный, не имеет никакого значения. А вот состояние нервной системы попытайтесь определить. Некоторые с порога начинают причитать и плакать, остановить их невозможно. В таких случаях нужно строго предупредить, что ангел-хранитель больного должен быть спокоен, иначе вы можете допустить ошибку при диагнозе или при лечении. Обычно это сразу действует, и человек берет себя в руки.
Безусловно, каждого больного жалко, но особенно жалко детей и людей с запущенными формами. Иные уже чуть ли не на ладан дышат. Однако это вовсе не повод, чтобы сюсюкать с ними или разговаривать чересчур ласково. А вдруг человек ошибочно подумает, что вы видите в нем потенциального кандидата в покойники? Жалостливое выражение вашего лица и заискивающий голос могут лишить его последней надежды, а значит, и вам будет очень трудно ему помочь. Говорите тоном, не терпящим возражения, но, разумеется, вежливым.
Если люди едут к вам, значит, верят в свое выздоровление, а потому, вне всякого сомнения, должны выполнять прописанное вами лечение. Не теряйте времени на «охи» и «ахи». Они только повредят вашей работе.
Не засиживайтесь в бесконечных беседах, грех тратить на это время, лучше употребите его на молитвы о больном, на поездки в церковь и на кладбище.
Моя бабушка, наблюдая за моими первыми приемами, бывало, говорила в сердцах после ухода больного:
— Как же ты можешь, Наташа, столько болтать? Разве у тебя так много свободного времени? Хотя у тебя, может, и найдется, но у твоего пациента его почти не осталось. Бегом бегай, ешь на ходу, пей через раз, а работу делать изволь. Побольше для нее времени находи, а на пустые беседы трать поменьше. Поставила диагноз — и до свидания, приступай к своим обязанностям, молись во благо его же здоровья.
От этих ее слов я опешила, так как надеялась на похвалу: уж больно ласково с человеком поговорила! Видя мое состояние, бабушка сказала:
— Не серчай, Наташа, все ты сделала верно: и болезнь без ошибки определила, и советы, как не надо, дала, а слова мои запомни на всю жизнь. Прием веди быстро, лишнего не говори. На языке спасение, на языке и погибель. Коль человек неглупый, то поймет. В больнице-то подолгу не разговаривают. Врач поставит диагноз, лекарство пропишет и следующего зовет. А ведь после работы он идет домой отдыхать. А знахарь? Ему не до отдыха. Примет больного — встает на молитвы, едет в церковь или на кладбище или, если нужно, на грязные пороги отправляется. Готовит отвары, сборы.