12 с половиной
Шрифт:
'Херовый у меня был бы автор', - подумал Пархомыч, оценивая свою жизнь. Детство в маленькой деревеньке, служба в армии, неприятная история из-за которой пришлось покинуть ряды доблестной и непобедимой. И вот, к сорока годам, ни работы, ни жены-семьи, еще и воздух вокруг зеленый, а из живых только он сам в обозримом пространстве.
Под утро захотелось спать. Зеленый мир становился светлей и Пархомыч периодически проваливался в беспамятство и беспокойный рваный сон. Когда рассвело достаточно, чтобы можно было идти, он неуклюже вывалился из машины и стал разминать затёкшие
При свете утра, набирающего силу и ничем не напоминающего зеленую муть видимую через стекло, бывший военный решил посмотреть, что есть в карманах мертвого водителя. Нашел огромную мобилу которая просила нагло пароль, бумажник с деньгами и карточками, связку ключей. Ничего полезного. Бумажник и мобилу он оставил братку, а часы с руки надел себе. Глядя на чужой телефон, пожалел, что, уходя вчера на станцию, оставил свою нокию в домике, иначе можно было попробовать позвонить Сергеичу или кому-нибудь из немногочисленных знакомых. Всё-таки, когда не один, оно повеселее и попроще.
На трезвую голову соображалось плохо, поэтому Пархомыч заторопился в Козлищи. По часам братка было без четверти семь и если не задерживаться, то магазин как раз должны будут открыть к его появлению, в восемь утра. Вооруженный травматом, он чувствовал себя так, словно ему сам черт не брат, разве что голова болела.
Ковыляя по дороге, на которую он вышел, Пархомыч регулярно поглядывал по сторонам на предмет слетевших с дороги машин, как тот джип, в котором он переночевал. Машин он, к своему сожалению, так и не увидел, зато спустя примерно три четверти часа он дошел до указателя 'КОЗЛИЩИ'
***
Деревня встретила тишиной. Дойдя до магазина, он подергал ручку двери. Оказалось заперто.
'Что за невезуха такая, - подумал страдающий от сушняка и уставший от часовой ходьбы одинокий Пархомыч, - стекло что ли где в магазине выбить, как у машины?'.
Остановило его от этого действия оглушительное 'кукареку' из дома неподалеку. В тишине это прозвучало настолько неожиданно и резко, что Пархомычу даже почудился металлический привкус на языке. Зато в похмельной голове прояснилось от резкого страха.
'Надо дойти посмотреть, если эта гадская орущая птица выжила, то может и человек какой живой есть', - пришла ему в голову мысль. Задумавшись о том, что раз петух живой, Пархомыч посмотрел по сторонам и только сейчас обратил внимание, что птицы перекликаются, кузнечики стрекочут, шум ветра колышет деревья. Звуки жизни были, но не было звуков жизни человека. Тишина стояла из разряда той, какая бывает утром в праздничный день, после всеобщей попойки, когда никто никуда не едет, предпочитая поспать лишний час.
Таких, не торопящихся уже никуда и спящих вечным сном, за последний, совсем не праздничный день, Пархомыч видел уже несколько штук.
Дойдя до дома, из которого, предположительно, горланил испугавший его петух, бывший бравый интендант достал травмат. На всякий случай. Подумалось, что он словно герой фэнтезийного мира, ведь у него было путешествие из садов 'Электровоз' в деревню 'Козлищи' и он добыл слабый, но полезный артефакт, который и держит сейчас в руке.
– Тьфу ты, - пробормотал он, - с похмелья какие только в голову мысли не полезут.
Отворив калитку, закрытую на простой крючок, Пахромыч подошел к крепкому деревенскому дому и постучал в окно.
– Есть кто живой?
Помолчав примерно с минуту, постучал еще раз, не испытывая уже особой надежды в обретение собеседника или собеседницы. Дом оказался заперт, поэтому внутрь либо через окно, либо совсем никак. В дом Пархомычу особо не хотелось, поэтому он обошел участок по периметру, съел несколько ягод черной смородины, послушал надрывающего петуха и посмотрел сколько время. Почти девять, если вдруг магазин и будут открывать, то самое оно сейчас пойти к нему. Вернувшись к магазину и, вновь подергав ручку, он разочарованно присел на низкий заборчик палисадника.
– Да куда это всё годится, - опять вслух произнес он. Размышляя, что же делать, Пархомыч вспомнил про Сергеича, почту и отдел милиции. 'Там где власть, там и народ должен быть всегда', - подумал он и потопал в сторону сосредоточения местной власти. В доме под одной крышей, но с отдельными входами располагались почта, милиция и местный сельсовет.
Дойдя до поворота, от которого уже было рукой подать до нужного ему здания, он резко остановился. Шум, идущий с той стороны, куда он направлялся, заставил его насторожиться.
Звуки, которые он услышал, напоминали жуткий скрежет тупой пилы по металлу. 'Неприятные, прямо скажем звуки', - подумал он. Примерно полминуты спустя он услышал приглушенный лай собаки.
'Так, собака друг человека, а человек друг-другу не всегда друг. Если не сказать, что чаще всего - враг', - родившаяся в похмельной голове мысль заставила снова достать из кармана травмат, который он убрал, когда пришел к магазину во второй раз.
Приближаясь потихоньку к зданию почты\милиции он всё отчетливее слышал неприятный металлический скрежет. Это очень напрягало. В голове носились картинки огромных роботов-инопланетян из фильмов ужасов. С руками в виде окровавленных крутящихся пил, которыми эти роботы разрывали пополам отстреливающихся деревенских милиционеров. 'Полицейских', - вспомнил Пархомыч. Товарищ, временно занимающий место настоящего президента, успел переименовать милицию в полицию как раз аккурат в тот год, когда Пархомыча выгнали из армии.
– Значит точно всё как в американском боевике. Огромный инопланетный человекоподобный робот разрывает на куски полицейских, - жуть какая.
Высунув голову из-за кустарника, он увидел здание, к которому стремился и, огромного пса неопределенной породы, близкой по виду к овчарке. Собака была на привязи, а цепь, которая держала пса, перекатывалась от движений собаки через рваный лист железа - вроде через капот от легкового автомобиля. Точно, неподалеку стоял волгарь с вырванным капотом и помятой дверью.