13 монстров (сборник)
Шрифт:
Возможно, когда-нибудь я пойму, почему красное сухое опьянение с нотками фруктов, выращенное на каком-то там склоне виноградника с какой-то там горы во французской провинции Бордо, было мне так… приятно.
Может, я тоже монстр?
Схожу попью воды. Кажется, мои корни совсем пересохли. Постараюсь не уронить все листья по пути. До встречи.
Я ударил ее тогда. Это правда. Схватил за шею и тряс как куклу. Это тоже правда. И швырнул в угол. Легко. Знаете, я сильный, хотя по внешнему виду не скажешь. Но вы не представляете, насколько я сильный.
Ладно, на пятнадцать.
Возможно, я и есть главный монстр в нашей семейке Адамс.
И я получаю от этого удовольствие. Короткие мгновения побыть тем самым огромным, ужасающе сильным монстром.
Возможно, когда в тот день погас свет и я увидел вместо глаз тещи горящие огни, она, моя теща, тоже кое-что увидела? Увидела, кто скрывается за смущенным молодым человеком в плюшевом пиджаке университетского преподавателя?
Увидела два красных глаза. И испугалась.
Все мы хотим лучшего для наших детей.
Теща приезжала в гости. Нянчилась с детьми. Но младшая к ней на руки не пошла. Ни в какую. Рев и слезы. Истерика.
Вера смутилась. И начала пихать младшую теще в руки, несмотря на вопли…
Меня до сих пор это бесит.
Возможно, дети видят больше, чем взрослые. Возможно, детям даже не нужно выключать для этого свет.
А возможно, я опять говорю: возможно… Возможно, младшая не хотела к бабушке на руки… потому что у нее уже был любимый монстр.
Обожаемый папа. Па-па. Па-пааа.
Не мог писать. Дрожали руки. Как представлю, что младшая где-то далеко, в тысяче километров от меня, лежит в темноте кроватки и канючит: па-паа…
Одного этого достаточно, чтобы я разрыдался.
Странно, какой я стал чувствительный. Одиночество обостряет чувства, даже если это чувства человека-дерева.
Ха. Сходил на кухню, налил чаю – скорее по инерции. Мне перестал нравиться вкус, хотя раньше я не мог и часа прожить без чайной кружки. Но старые привычки живучи. Сейчас я шлепал по пустой квартире, где нет ни одного ковра, а на темном паркете оставались листочки. Мелкие зеленые листочки. Вы знаете, как линяет кошка? Даже короткошерстная? Вроде бы ничего такого. А потом оказывается, что шерсть повсюду. Здесь свалявшиеся комки, там целый слой… так же и с листьями. Они крошечные. Но они везде.
Сейчас я шел, и вокруг была осень.
Все деревья по осени линяют.
Теща могла превратить меня в ель. Или там, в ливанский кедр, вечнозеленый. Или в пальму. Но нет, я оказался из породы лиственных…
Я не знаю, как она это сделала.
То есть у меня есть некоторое представление, как это происходит в фильмах. Три макбетовских ведьмы, крючконосые, в бородавках, склонились над дымящимся котлом. Или это из мультика? Неважно.
Скорее всего, она не склонялась над котлом. Может, пошептала. Милое пожилое лицо с ямочками подрагивало, губы шевелились. Глаза светились, но днем этого никто не заметил. Хотя сомневаюсь, что она это делала при людях. Мы, монстры с красными светящимися глазами, предпочитаем показывать свою личину… не прилюдно. А только при жене и детях.
Черт.
Я все еще не понимаю, почему именно в дерево! Растения ей всегда удавались, но я-то тут при чем?
Фикус у нас на кухне – единственный горшок в доме, который Вера не забрала – вытянулся до потолка. Спасибо теще. Это она подарила. Я думал, фикус сдохнет, а он вымахал – куда там. Выше меня на две головы.
Будь фикус моим сыном, я бы через пару лет записал его на баскетбол.
Она меня прокляла. Однажды я проснулся и не смог встать с дивана – спали мы после того, как я ударил Веру, раздельно. Я думал, это просто похмелье. Голова раскалывалась. Когда я все же встал – отодрал себя от дивана, опять чертова метафора, – на обивке остались несколько крошечных зеленых листочков. И один пожелтевший. Я, как наяву, вижу это.
Теперь я понимаю, что это было началом конца.
А тогда только почесал шею и побрел за таблеткой ибупрофена.
Щетина как-то странно отдавала зеленью…
А потом я начал прирастать то здесь, то там. Торчать под душем часами. Застывать на месте без видимых причин. Чувствовать солнечный свет кожей и направление на север. Беседовать с фикусом.
Еще через месяц Вера ушла. Забрала детей. Потом горшки с цветами, теплые вещи и кошку. Спустя пару недель пришли люди за остальным добром. Троюродная сестра Веры с парнем и грузчиками.
Я еле дождался, пока они загрузятся и уедут.
Потому что в тот день я брился, заливая все вокруг нежно, как первые липкие листочки на березах, пахнущим соком. Зеленая щетина сыпалась в раковину в белой пене. Я смотрел в зеркало и видел лицо столь древнее, что казался сам себе варваром, выкорчевывающим тысячелетний священный лес…
Хватит. На сегодня заканчиваю.
Хотите фокус? Я поднимаю руки над клавиатурой и вытягиваю пальцы. Если сделать усилие, сосредоточиться…
А можно и не сосредотачиваться.
Ростки все равно появятся. Тут мало что зависит от моего желания. Сначала ощущаешь зуд в кончиках пальцев… затем нарастающую щекотку, зуд становится невыносимым…
И вот они полезли.
Из кончиков пальцев вырастают веточки, крошечные почки набухают и выпускают такие же крохотные листочки.
Только не говорите: «Приятно видеть, как ты растешь над собой».
Я бы очень хотел сказать, что, когда это началось, я потерял чувство юмора. Но нет. Ничего подобного. Да, такое бывает, когда что-то серьезное случается с твоими близкими… но когда с тобой – чувство юмора тут как тут.
Интересно, у деревьев какое чувство юмора?
Я думаю: зеленое.
Я ни черта не понимаю в садоводстве. Поэтому я открыл ноутбук и набрал «что делать, если превращаешься в дерево». Мне предложили исправить на: «если превращаешься в растение».
Хорошо. Да будет так, великий и ужасный гугл.
Первый совет: завести хобби.
Записаться на йогу.
Латиноамериканские танцы.
Прыжки с парашютом.
Кулинарные курсы.
Много гулять. Хороший вариант.
Наконец-то обратить внимание на жену и близких. Ха-ха. Я бы пошутил… но, пожалуй, это как раз тот момент, когда я утратил свое знаменитое «зеленое» чувство юмора.