13 несчастий Геракла
Шрифт:
— Какую кильку? — не понял гаишник.
— Ну юбочка у коренных жителей Шотландии называется кильт. Неужели никогда не слышали?
— Ты мне зубы не заговаривай, — посуровел страж дороги, — чего без ботинок?
— Жарко очень, ноги вспотели.
— Документики попрошу.
— Э… понимаете, я потерял их секунду назад.
Сержант нахмурился, а я горько пожалел, что сразу не рассказал ему правду, теперь он мне не поверит.
— А ну вытяни руки, — напряженным голосом велел гаишник.
Я, недоумевая, выполнил приказ.
— Это что? — воскликнул я, пытаясь развести руки в разные стороны.
— Браслеты, — выплюнул постовой, — а ну двигай в машину, ща в отделение скатаемся, вот пусть там и выясняют, какой такой шотландец мне попался.
Секунду я молча смотрел на постового, потом спросил:
— А моя машина?
— Полезай, — рявкнул парень, — потом поговоришь.
Я тяжело вздохнул и нырнул в нутро патрульного автомобиля. На переднем сиденье обнаружилась еще одна угрюмая личность в форме.
— Ключи, — просипела она.
— В замке зажигания, — безнадежно ответил я.
Мрачный дядька вылез, сплюнул и вразвалочку двинулся к «Жигулям».
В отделении меня усадили перед отчаянно зевающим лейтенантом.
— Ну, — пробасил он, — чего врать станем? Угнал «жигуленок»?
Я собрался с духом и произнес:
— Сейчас расскажу, как дело обстояло, только, очень прошу, не болтайте об этом.
Лейтенант усмехнулся:
— Кабы трепался, ни в жисть тут бы не усидел. Колись, голуба.
Чем дольше я говорил, тем больше он веселел. Под конец на лице мужика заиграла широкая радостная улыбка.
— Значит, Иван Павлович Подушкин, сын писателя?
— Да.
— Работаете секретарем у…
— Точно.
— А ваша любовница Жанна Кукина?
— Именно так.
— Посиди-ка тут пару минут, — велел он и встал.
Я перепугался.
— Только, бога ради, не звоните Жанне домой, там ее муж, Григорий.
— Не учи ученого, — веселился мент, уходя из кабинета.
Я остался один и привалился головой к грязной, выкрашенной синей краской стене. Вот ведь влип!
— Значитца, так, Иван Павлович, — сообщил через час лейтенант, — следуй домой, вот тебе справка, что документики сперли, обычно таких просто так не даем, но нам с ребятами тебя жалко.
— Спасибо, — обрадовался я.
— Нема за що, — улыбнулся лейтенант.
— Могу идти?
— На свободу с чистой совестью, — веселился мент.
Я добрался до двери.
— Слышь, Иван Павлович, — хихикнул лейтенант, — в другой раз, убегая, всегда хватай брюки. И еще мой тебе совет — начнешь раздеваться, клади носки в карман.
— Почему? — обернулся я.
Лейтенант ухмыльнулся.
— Коли шляешься по замужним, то и привычки должны быть соответствующие. Уж поверь моему опыту. Носки в кармане — важнейшее условие собственной безопасности. Всякое случается, одежонку похватаешь и деру, а носочки-то позабудешь. Выскочишь на улицу — хоть не голыми ступнями тротуар месить. Усек?
— Усек, — кивнул я, — только, надеюсь, со мной такое произошло первый и последний раз.
— Не зарекайся, — сурово предостерег лейтенант, — жизнь штука длинная, никогда не знаешь, чего с тобой через пару минут случится.
Я вышел во двор, провожаемый веселыми взглядами ментов, толпившихся на первом этаже. Сидевший за большим стеклом с надписью «Дежурная часть» парень довольно громко засмеялся. Я кивнул ему.
— До свидания.
— Счастливого пути, — ответил дежурный, — не забывайте нас, приходите.
Я сел в «Жигули» и покатил к Кузьминскому. Ну уж нет! Упаси меня бог от подобных приключений, лучше вы к нам заходите. С Жанной покончено. Пусть звонит, закатывает истерики, никогда больше не приду в квартиру у метро «Октябрьское Поле». Отныне завожу шашни только с незамужними дамами, еще лучше, если следующая пассия вообще окажется сиротой, без родителей, старших братьев и дядюшек.
Остаток пути я проделал без приключений и, осторожно загнав «Жигули» под навес, подошел к двери. Естественно, она оказалась запертой. Я постоял перед ней, первый раз в жизни испытывая сильнейшее желание произнести все те слова, которые джентльмен не должен поминать даже наедине с собой. Знаете, какой основной признак истинно воспитанного человека? Сев ночью в абсолютно пустом доме филейной частью на ежа, он воскликнет:
— Господи, вот незадача! Однако не повезло мне.
Именно в таких выражениях, и никак иначе. Воспитанный человек остается таким и наедине с собой. Я всегда пытался жить по этому правилу. Но сейчас, оказавшись перед шикарной дверью из цельного массива дуба, невольно поймал себя на том, что припоминаю совсем не те слова, которые хотелось бы.
Звонить нельзя. Лариса Викторовна отворит дверь, увидит меня в юбке и заорет благим матом. Оставалось одно — влезть в окно. Уходя из дома, я оставил его открытым.
Я обогнул здание и пошел между кустами, посаженными по периметру. Особняк снабжен мощными кондиционерами, но его обитатели предпочли «искусственному» воздуху свежий. Практически все распахнули окна. Я сосредоточился, мысленно представил себе коридор и начал считать в уме. Четыре окна столовой, два эркера гостиной, балконная дверь, ага, вот это проем в мою комнату.
Я ввалился внутрь, споткнулся о маленький столик и удивился. Вроде в моей спальне нет такого, но тут из угла донесся абсолютно спокойный голос:
— Ваня, ты мне нужен.
От неожиданности я попятился, опять налетел на столик и уронил стоявшую на нем мраморную статуэтку. Тут только, оглядев помещение, я понял, что фатально ошибся, попал в спальню Кузьминского.
Если Сергей Петрович и удивился тому, что частный детектив заявился домой под утро, да еще обряженный в женское платье, то внешне он никак не выказал изумления.