13 уровень
Шрифт:
Быстро закончив утренние дела вроде чистки зубов и посещения туалета, Уно оделся и вышел на улицу. Как оказалось, особых перемен выходной не принёс. Как и всегда, город ощущался мёртвым, а вылизанные роботами-уборщиками улицы выглядели пыльными без всякой пыли. Наверное потому, что почти всё на них имело серый цвет. Единственное что радовало, так это погода. Тёплая и сухая, она соответствовала началу лета.
Обычно, выходя из дома рано утром, Уно видел других идущих на работу людей. С некоторыми он здоровался. Некоторые, кому было не зашквар общаться с гражданином Третьего
Сейчас же улица была пуста. Выходило, что все либо сидели по домам, вкушая радости этого загадочного выходного, либо с утра пораньше отправились в центральный узел городской конгломерации, поучаствовать в таинственном митинге.
«Ну, меня в центральный узел всё одно не пустят», — расстроенно подумал Уно.
Покрутив головой по сторонам, он поплёлся в сторону пищевого распределителя. Ряды однообразных серых строений безразлично провожали его глазами запылённых окон. Молодой человек платил им той же монетой, задумчиво пялясь в потрескавшийся от времени асфальт.
Большинство домов пустовало: жителей давно выселили в аграрную зону. Те немногие кто ещё жил здесь, в основном трудились на расположенных поблизости обширных мусорных могильниках.
Дойдя до пищевого распределителя, Уно долго пялился на контрольное табло, на котором в коем то веке сменили картинку. Сейчас с небольшого экрана на него смотрел чеканный профиль фюрера. На голове правителя Земли красовался помпезный лавровый венок. Облизав глазами каждый пиксель, молодой человек приложил к экрану корпус контрольного браслета. Одобрительно пискнув, распределитель выплюнул в лоток два плотных бумажных пакета — один стандартного размера и один совсем небольшой, с кассетами сублимированных биопрепаратов.
Взяв пакеты, молодой человек поплёлся к дому. В этот раз его одиночество решил скрасить охранный кибер. Упрямо преследуя одинокого прохожего, он на всю улицу орал запись про великие подвиги, предстоящие свершения и про то, что гражданам необходимо хорошо потрудиться и не менее хорошо подождать светлое будущего, которое не за горами.
Вернувшись к дому, Уно какое-то время разглядывал родное двухэтажное здание из красного кирпича. В отличие от соседних, отпечатанных из пенобетона строений, их дом был ну пипец какой древний. Но его отчего-то не разбирали. Более того, только на его памяти к дому дважды прилетал рой строительных киберов, которые старательно вылизывали и напитывали строение восстанавливающими и укрепляющими растворами.
«Наверно, здесь когда-то жил кто-то важный. Например, друг нашего великого фюрера», — в сотый раз рассудил он, после чего толкнул скрипучую деревянную дверь.
Как ни старались киберы, скрипеть старинные петли не переставали.
Поднявшись на второй этаж по рассохшимся ступеням, Уно вошёл в квартиру. Пройдя на кухню и усевшись за кухонный стол, он распаковал свой паёк и принялся привычно жевать безвкусный питательный батончик. Хитрость дневного рациона заключалась в том, что в пайке содержалась пара небольших шоколадок. Но, если взяться за них раньше основного рациона, шоколадки приобретали противный приторный вкус.
Вдруг Уно приметил
— Вау! — восторженно прошептал молодой человек.
Он слышал о подобном. Полоска называлась эйфория и, как следовало из названия, давала бодрость и хорошее настроение. Обычно эйфорию выдавали совершеннолетним работникам за особо ценные находки, вроде набитых редкоземельными элементами старинных смартфонов. Уно тоже иногда везло на подобное. Но так как шестнадцать ему исполнилось лишь недавно, положенную награду он получал в кредитах или социальных балах.
Внезапно заветную находку выхватили из руки ловкие серые пальцы.
— Эй! Мне можно, мне шестнадцать! Я совершеннолетний! — раздосадованно протянул молодой человек, обнаружив за спиной бесшумно подъехавшего деда.
— Не вздумай жрать эту гадость! Слышишь? Хватит с тебя воды из крана, — убирая полоску в карман халата, безапелляционно заявил старый синтет.
Спорить с дедом было бесполезно. Хотя бы потому, что он имел заоблачный, относительно его, Уно, социальный статус. Хотя в первую очередь решало банальное стариковское упрямство.
— Учителя говорили, что про воду из крана — ерунда ерундовая. Это всё слухи, которые распускают революционеры, — решив позлить старика, выпалил молодой человек.
Обычно, при упоминании революционеров, старик злился и распалялся.
— Ну раз говорили, значит так оно и есть, — внезапно легко согласился дед. — А знаешь, прогуляйся-ка ты в аграрную зону. Километрах в ста на севере, есть большое красивое озеро. Рядом с ним старая турбаза, её всё ещё не разобрали.
— Издеваешься, да? — даже как-то расстроился Уно. — Кто же меня выпустит за городской периметр?
Немало его удивив, дед уверенно заявил:
— Сегодня праздничный день, глупая ты крысятина. Об этом мало кто знает, но в такие дни ты можешь ехать куда хочешь. Главное, чтобы завтра утром ты прибыл на свою любимую помойку.
— Что, правда? — недоверчиво пробормотал молодой человек.
Он никогда не слышал о подобном. На той же работе ничего такого не болтали. А вот о том, что городским выход в аграрную зону закрыт, говорили не раз.
Молча развернув своё кресло, старый синтет выехал из кухни. Со стороны подсобки донеслись звуки перекладываемых предметов. Минут через пять дед вернулся. В руках он держал длинную полую палку с множеством вложенных в неё тубусов поменьше. На тубус-оболочку крепилась небольшая катушка с намотанной на неё прозрачной синтетической нитью.
Уно конечно же видел эту штуку в подсобке, но только не знал для чего она нужна. Какая-то древняя хренотень, какие часто попадались среди разбираемого им мусора. Но так как ценных компонентов в тех вещах не содержалось, то и назначение их было ему неинтересно.
— Держи. Это удочка. Ею ловят рыбу, — пояснил дед. — Вот блин, леска совсем пересохла, — покрутив катушку, удручённо заметил он. — Ладно, сейчас сделаю экспресс доставку через сеть.
— Но это же только для благородных? — испугался Уно.