13-й демон Асмодея

Леха

Выше первого этаже я пока не поднимался, игнорируя многочисленные лестницы, расположенные в самых неожиданных местах. Потому что вряд ли выход на улицу мог располагаться на этаже выше первого. А ведь где-то на улице меня терпеливо ждёт денщик на этом убожестве, которое местные почему-то называют автомобилями.

Как оказалось, привыкать к телу и особенностям простого смертного, хоть и мага, сложно. Особенно в то время, когда полностью лишён своих привычных умений. Вот раньше разве я смог бы заблудиться? У меня внутренний маяк всегда был настроен до миллиметра, сейчас же я никак не мог его настроить на то, чтобы элементарно настроиться на выход из здания.

В этом же теле, похоже, пространственно-географический кретинизм

присутствует в весьма серьёзной степени. Это вдобавок к неумению правильно рассчитать вектор приложения силы, знать бы ещё что это такое. Но, ничего, всё это тренируется. И внутренний маяк настраивается и вектора правильно рассчитываются. Так что, не стоит из-за таких мелочей впадать в панику. Вот только многочисленные двери, на которых порой вообще ничего не было написано, даже номера кабинета, вызывали во мне страстное желание кого-нибудь убить, причём максимально жестоким способом, применив инструменты, которые я видел в кабинетах ранее. Ну кто так строит? И где хотя бы один план эвакуации? Руки бы оборвать ответственному за такие мелкие, но крайне нужные вещи.

Но, как говорится, нет худа без добра: проходя мимо одного и того же кабинета несколько раз и каждый раз, заглядывая внутрь, я уже знал, что вот эта неподписанная и никак не обозначенная дверь — одна из классных комнат. И в ней, судя по количеству различных карт, кадеты изучали не то тактику, не то географию.

Во время блужданий мне жутко захотелось в туалет. И тут я внезапно ощутил сакральную связь мочевого пузыря с тем самым внутренним маяком, который вот уже час так страстно хотел настроить. Потому что туалет типа сортир нашёлся просто мгновенно, гораздо быстрее, чем возникли мысли о том, что нужно что-то делать, чтобы не оконфузиться. Ещё бы на столовую набрести, чтобы пожрать. Тут при мысли о еде, в животе очень громко заурчало. Похоже, на губе не слишком-то хорошо кормят господ курсантов. Правильно, не хрен их раскармливать. Будущие офицеры должны быть голодными и оттого злыми, и решительными. Я даже рассмеялся от этих мыслей. Ну что же, кажется, начало моего восстановления положено. Во всяком случае, чувство юмора ко мне начало понемногу возвращаться.

С этими мыслями я свернул в очередной коридор, надеясь, что он-то точно приведёт меня к выходу.

Глава 3

Мои надежды не оправдались. Такой перспективный коридор вывел меня в следующий, к счастью более короткий. Здесь я ещё не был ни разу, но, судя по ощущениям, все эти коридоры должны будут уже очень скоро закончиться. Не такое уж и большое здание, чтобы бродить по нему до бесконечности. А не обошёл я первый этаж целиком, только потому, что много раз проходил по одним и тем же коридорам.

Толкнув очередную дверь, я вошёл в большую комнату и огляделся. Это была явно казарма. И в отличие от остальных помещений, она была обитаема. Возле одной из кроватей стоял долговязый парень, лет восемнадцати-двадцати на вид. Одет он был в такую же кадетскую форму, что была на мне, только не в мятую. Парень в спешном порядке собирал немногочисленные вещи в чемодан, лежащий раскрытым на кровати. Больше никого в казарме не было. Похоже, все уже разъехались в долгожданный отпуск с последующей практикой, какой бы она ни была.

— О, Давыдов, а я-то думал, что тебя вовсе не отпустят, — поприветствовал меня долговязый тип. Повернувшись в мою сторону, он расплылся в улыбке и даже перестал собирать вещи. Правда, уже через полминуты снова принялся набивать чемодан. При этом парень не спускал с меня глаз, продолжая болтать. — Когда, то дерево на варана княгини… Хрясь! — я даже вздрогнул, словно это на меня что-то упало. — Мы думали, что всё, конец твой подошёл. Я вообще предположил, что княгиня Гнедова тебя собственноручно зонтиком заколет до смерти, а останки скормит своим песцам. Мы даже поспорили немного с ребятами.

Они утверждали, что ты пойдёшь на корм свиньям, и песцам не достанется ни одного кусочка.

— Обалденные у вас споры о моей судьбе, — я даже закашлялся, слушая его с удивлением.

— Ты не простудился? — заботливо спросил парень. — А то говорят, на гауптвахте очень холодно.

— Нет, всё нормально, можешь продолжать рассказывать, как меня пытались лишить жизни зонтиком. — Я интенсивно протёр лицо ладонями.

— А, да, — парень снова улыбнулся. — Хорошо ещё, что цесаревич мимо проезжал в тот момент. Он-то и успокоил княгиню, изволив вслух выразить тебе благодарность за то, что ты это мерзкое создание угробил. Но, конечно, ареста избежать не удалось, — он задумчиво посмотрел на стену, в нише которой лежали книги и письменные принадлежности. Книг, кстати, было довольно много, что меня удивило. Никогда не замечал в военных училищах тягу к чтению, в каком бы мире они ни находились. — Н-да. Хотя, надо сказать, что ты исполнил тогда заветную мечту многих из нас. Мы частенько подвергались укусам за ноги во время балов у Гнедовых от этой мерзкой твари. Но тебя же на них не приглашали? Или приглашали, что-то я запамятовал? Если приглашали, то ты должен помнить, как эта образина из-за колонн высовывала свою пасть и… Хвать! — он снова рявкнул, отчего я поморщился, пристально посмотрев на парня, пытаясь понять, это у него нервное, или он всегда такие словесные выпады делает? — В этом случае, я могу с уверенностью утверждать, что ты это дерево уронил в ту сторону нарочно. И неправильно рассчитанный вектор приложения силы здесь был всего лишь предлогом.

— Ну что я могу сказать, в этот раз мою семью точно пригласили на бал к Гнедовым, — машинально ответил я, благоразумно не отвечая на вопрос про более ранние приглашения и обходя стороной тот факт, что обо мне поручик ничего не говорил. Я понятия не имею, приглашала меня и мою семью княгиня к себе или нет. Слушая парня и отвечая ему, я осматривался по сторонам, ища своё место. Благо для этого можно было просто читать, что написано на табличках, прикреплённых к спинкам стоящих в ряд кроватей. А написаны там были фамилии кадетов, что существенно облегчало мою жизнь, ставшую такой неудобной.

— Меня тут внезапно посетила одна мысль, — парень встрепенулся и задумчиво на меня посмотрел. — Может, от этого адского создания княгиня давно мечтала избавиться? Только вида не подавала, а ты взял и исполнил её заветную мечту. Она, конечно, пошумела, для вида. Но потом от переизбытка чувств всю твою родню на балу своём видеть пожелала, — долговязый хохотнул и кивнул мне, направляясь к двери. — Эту мысль нужно обдумать со всех сторон.

— Обдумай, потом поделишься со мной результатами своих размышлений, — ответил я ему на прощанье.

— Да, Давыдов, — парень остановился и повернулся ко мне, ставя чемодан на пол. — Тебя же не было на распределении. Куда тебя на практику-то отправили?

— А тебя? — ответил вопросом на вопрос я.

— Да, как и большинство ребят с нашего курса — в госпиталь Бурденко, — почему-то поморщился он. — Нет, избранных, конечно, в госпиталь Вишневского распределили. Там такие медсестрички, все как на подбор, — он мечтательно закатил глаз и причмокнул. — Да, туда так просто не попасть — как ни крути, главный госпиталь Империи! Но, мы с тобой, Давыдов, ни рожами, ни достаточными родословными похвастаться не можем, чтобы просиживать лето в таком элитном месте. Нам что попроще досталось. Хорошо, хоть в Мандрыкин наших отказались брать в этом году, там и без нас шумно и мерзко, — передёрнулся он, на секунду зависнув, словно вспоминая какие-то неприятные моменты в своей жизни. — Ну, бывай, Давыдов. Не на балу, так в Бурденко встретимся, будем на пару ватные шарики крутить, и клизмы перед операциями болезным ставить, — он махнул рукой, подмигнул мне, подхватил чемодан и вышел из казармы.