13
Шрифт:
– Мы дали словесное соглашение на проведение этой терапии в рамках эксперимента, – Майк подвинулся на стуле ближе к Адаму, – нам сказали, что это будет что-то вроде погружения в себя.
– Погружения в себя?
– Да. Что мы должны будем просто около получаса сидеть на стульях, думая о нашем диагнозе.
– Когда началась терапия, ваш врач сопровождал это «погружение» особыми словами, может, фразами?
– Нет, – качая головой и кривя линию рта, ответил он, – терапия началась и через минуту что-то произошло.
– Когда вы вошли, в помещении было тринадцать человек?
Задумавшись
– Да, тринадцать вместе с врачом Айрис Мэлроу.
– Итак, вы вошли, сели на стулья, но затем что-то произошло. Что?
– Нас попросили закрыть глаза. Я не помню… не знаю, сколько времени точно прошло, но я будто… провалился куда-то.
– Можете поподробнее? – Дженсен сложил руки на столе, глядя на Майка в упор.
– Была темнота, я ничего не слышал. Меня будто на какое-то время поместили в вакуум.
– А потом? – пытаясь соотнести у себя в голове галлюцинации с лужами крови, спросил детектив.
– А потом… я открыл глаза.
– И где вы оказались? Все в этой же больнице?
– Нет, я был в очень странном месте. Я помню, мне было очень страшно.
– Что вы увидели, когда, так скажем, очнулись?
– Темное помещение с дверью. Везде были кирпичи, валялись кости… и пахло чем-то неприятным! – от внезапного возгласа Адам вздрогнул.
– Потом что-нибудь произошло?
– Вышел человек. Очень высокий, выше меня головы на три, грузный такой и с большим ножом в руке. Он вышел и накинулся на меня, я начал от него бежать, но он схватил меня за ногу и прошелся ножом. Это была слишком реальная боль. А потом я очнулся и первое, о чем подумал, была нога. Жгучая боль, которая не проходила, хотя я очнулся и это был уже не сон.
– Так вы думаете, это был сон?
– Нет, – твердо и четко ответил Финчер, мотая головой. – Рана на ноге осталась. Вот, смотрите, – Майк поднял правую штанину и показал перебинтованную голень.
Адам кашлянул и произнес как можно более спокойно:
– А можно ли взглянуть на порез без бинтов?
– Да! Медсестра потом снова перебинтует, это будет быстро.
Майк начал развязывать узел. Спустя минуту Адам увидел глубокий порез длиной в десять сантиметров. На полу остались лежать окровавленные бинты.
– Спасибо за помощь следствию.
Майк кивнул в ответ, поднял бинты с пола и пошел в сторону двери.
– А можно я задам еще пару вопросов? Они не относятся к делу.
Финчер обернулся и посмотрел на детектива.
– Сколько вы уже находитесь в этой больнице?
– Два года.
– И сколько вам лет?
– Двадцать, – он натянуто улыбнулся и покинул кабинет.
Слова Майка заставили Адама напрячься и задуматься: «Чем их здесь таким пичкают, что в двадцать лет парень выглядит едва ли не на сорок?»
Через пять минут вернулся Брайт.
– И как?
Адам пожал плечами.
– Надо допросить всех, чтобы сделать выводы. Мы ведь пока даже не знаем, что именно там произошло. Помещение то начали уже обследовать, осматривать?
– Криминалисты взяли на пробу кровь. Это пока все.
– Чем поможет анализ крови в нашем случае?
– А может они находились под действием каких-то препаратов, наркотиков?
Адам опустил взгляд и встал со стула, после придвинув его к столу.
– Продолжишь допрашивать?
– Нет. Я, пожалуй, сначала хоть что-то съем.
– А, ну тогда, может, перекусим вместе? Тут неподалеку есть одна забегаловка. Вариантов других нет.
– А здесь разве нет чего-то вроде кафетерия?
– Знаешь, – понизив голос, произнес Ивен, – я бы не рискнул здесь что-нибудь съесть.
Вздохнув, Дженсен кивнул, почесав немного отросшую бороду: «Я тебя понял».
V
Через пару часов, вернувшись к работе, Адам начал вызывать по очереди пятерых оставшихся. Он все так же хотел допросить пациентов – они многое могли рассказать, в том числе и о том, о чем лечащий врач мог умолчать. Но рассказы пациентов становились все страннее и нелогичнее, что противилось Адаму – это был совершенно не его подход.
Так одна тридцатилетняя пациентка по имени Хелена Кастром – женщина, фигура которой скорее походила на высохший скелет с копной черных, как смола, волос на голове – показала свой отрубленный палец на левой руке – мизинец. Она рассказала историю о том, как, переместившись из психиатрической больницы, где она провела свои последние пять лет, оказалась в другом месте. Кто-то требовал, чтобы женщина отрубила себе палец, иначе его отрежут ее ребенку – маленькой и безобидной Стейси, которую она так же не видела уже пять лет. Адам отметил, что повреждения и травмы получили только двое из пятерых – Майк и Хелена. На остальных не было и царапинки.
«Единственное, что могло с ними там произойти – гипнотическое состояние, в которое, по всей видимости, ввел пациентов врач. И если врач будет отмахиваться от обвинений, говоря, что он так же «переместился» куда-то, то это может быть поводом для обвинения и уличения во лжи» – думал Адам. «Но как, находясь в помещении без ничего – не считая, разве что, нескольких файлов у врача – Майк прошелся лезвием по ноге, а Хелена – отрезала себе палец?»
К тому же за эти два часа при обыске того помещения ничего найдено не было: ни в вентиляции, ни каких-либо следов других людей и даже криминалисты так и не поняли, что произошло. Установить причины смерти семерых погибших было попросту невозможно: по нескольким костям (да и те были не у каждого) ничего сказать или хотя бы предположить было нельзя, да и нечего.
Выслушав всех пациентов и поняв, что у каждого буквально разная точка зрения, пытаться сопоставить информацию и доводить все до логичности Дженсен не перестал – это только подогрело его интерес.
Оставалось только заставить врача сказать правду. Адам был уверен: это ее рук дело, ведь терапия была экспериментальной, ответственность нес врач – пациенты лишь дали согласие на ее проведение. Но семь из них мертвы и большая часть их останков неизвестно где – обвинить можно запросто, нужно только знать, куда надавить.