146 часов. Путевой отчет
Шрифт:
Слева проплывает зеленая гора правильной конической формы.
Другая гора, неправильной, но красивой формы, покрытая травой и деревьями.
Промелькнул еще один хрустальный ручей.
Хочется умолкнуть и немотствовать. Наверное, так и надо сделать, до появления облезлых коричневых товарных вагонов, заброшенных железобетонных заводских корпусов или других объектов, подлежащих сколько-нибудь внятному описанию.
Остановочный пункт Шушун. Горы, сосны, симпатичный дачный поселок. Прямо Альпы какие-то.
И еще дачный поселок, и еще много симпатичных дачных поселков. И — да, горы.
А еще, как уже было сказано, солнце, и плюс ко всему еще и какие-то совершенно открыточные белые облака.
Да. В общем. Что тут сказать.
Через какое-то время природа несколько поумерила свою невыразимую прекрасность, стала как-то ровнее. Можно перевести дух.
Непосредственный сосед, соседство с которым началось еще в Екатеринбурге, деликатен и малоразговорчив.
Остановочный пункт Косогор. Избушки на косогоре, их стены невертикальны.
Скопление тоненьких березок с обрубленными ветвями. Или отсохшими. Наверное, березки чем-то заболели и умерли.
Остановочный пункт Наливная. Справа по ходу поезда — два гигантских резервуара для веществ и скопление железнодорожных цистерн. Там наливают.
На станции Уяр стоит очень старая, но действующая электричка ЭР9П. У пристанционных домиков ощутимые проблемы с вертикальностью, они все куда-то сползают.
Почти сплошные березовые леса. Гор как таковых нет. Есть высокие холмы, овраги, низины.
Вдруг — огромные распаханные поля, на много километров. И опять березы.
Остается только написать что-нибудь о местной фауне. Дневник наблюдений за природой.
Переезд, дощатый бело-синий сарай с фирменным логотипом РЖД.
Стадо коров жрет траву у станции Заозерная.
Поезд постоял на станции Заозерная две минуты, да и поехал дальше.
Проведение нескольких часов во сне.
Около станции Решоты стоит одинокий короткий фрагмент так и не построенного железобетонного моста.
Перемещение времени еще на час вперед. Осталось еще два таких перемещения.
В лучах вечернего солнца здесь все выглядит идиллически. В том числе тихая станция Ключи, несмотря на некоторую перекошенность окружающих ее домиков.
Крупная станция Тайшет в идиллических лучах вечернего солнца. Старое кирпичное депо, поросшее деревцами. Старый деревянный вокзал с элементами модерна.
Еще из детства, из 70-х годов засело в голове словосочетание Абакан — Тайшет. Строили тогда такую железную дорогу.
Прибытие, стоянка две минуты, отправление.
На одном из путей стоит очень старая, но действующая электричка ЭР22. В Москве они были выведены из эксплуатации еще в 80-е годы. На борту электрички крупными буквами написано: «Изыскатель Константин Аристидович Стофато».
Локомотивное депо изобилует новыми красивыми локомотивами российского производства, невиданными в нашей Средней полосе.
Наблюдение: в Европейской России электрички посовременнее, а локомотивы постарее, в Сибири наоборот.
Тайшет — важный железнодорожный узел, здесь происходит величественное смыкание линий.
Заброшенная лесопилка, горы беспорядочно наваленных досок и других деревяшек. От длительного воздействия дождей и ветров деревяшки приобрели стальной оттенок.
Еще несколько лесопилок, незаброшенных. Здесь много леса. Лес пилят — щепки летят.
Показались скалистые горы (в данном случае это — не собственное имя). И, почти одновременно, рядом со станцией Алзамай показались руины промышленного предприятия, отчасти даже живописные в своей невообразимой уродливости.
Полковник в отставке продолжает практически непрерывно общаться со своими непосредственными соседями — женщиной средних лет (она едет в Читу) и мужичком монголоидной внешности Сережей (он едет неизвестно куда, он всю дорогу либо пьян, либо пребывает в похмелье; это он лежал позапрошлой ночью в проходе). Из то и дело доносящихся реплик полковника складывается впечатление, что он неплохой человек.
Прекрасная ажурная водонапорная башня на станции Замзор.
Из земли торчит невысокая кирпичная заводская труба. Рядом нет вообще ничего — ни заводского корпуса, ни его развалин, — ровным счетом ничего, только трава, вдали горы, и все. Заводская труба просто торчит из земли.
Стал слышен стук колес. Раньше рельсы были сварные (кажется, это так называется), и поезд шел практически бесшумно, а теперь слышен стук колес. Трудно сказать, когда это началось, — может, в Тайшете или в Красноярске.
Колеса стучат, и кажется, что на каждом четвертом ударе поезд тихо вздыхает.
Изящная водонапорная башня с элементами чуть ли не готики на станции Ук.
Справа по ходу поезда, на горизонте, — былинные, эпические горы. Можно, конечно, назвать их сопками, но все же это горы, горы.
Горы!
И слева по ходу поезда появились горы.
Огромное новое, с иголочки, промышленное предприятие неизвестной направленности на подъезде к станции Нижнеудинск.
Прибытие на станцию Нижнеудинск. Здесь функцию мемориального локомотива играет грузовой электровоз ВЛ-10. Довольно странный выбор, как и ЧС2 на станции Барабинск. Электровозы ВЛ-10 по сей день массово используются в грузовых перевозках.
Вагон покидает один из его ветеранов, монголоидный Сережа. Он взвалил на плечи два баула и, похмельный, ушел в восточно-сибирскую неизвестность.