151 эпизод ЖЖизни
Шрифт:
Переписывание истории происходит и тогда, когда Дима Билан на главном концерте страны поёт песню «Любимый город может спать спокойно», и когда Александр Буйнов, недавно получивший государственную награду, поёт песню, которую когда-то пел Николай Крючков, и когда Лариса Долина в чудовищном декольте поёт «Катюшу» – это тоже переписывание истории.
И многократно показанное лицо президента в темных очках на параде… Это тоже переписывание истории.
Страшно это!.. Вот праздники отшумят… какую теперь дату изберёт набравшая обороты идеологическая машина, на разработку какой новой темы они набросятся? Чем дальше будут «объединять»
Но я убеждён, что ни свежеиспеченные фильмы о войне, ни новые варианты исполнения великих песен долго не протянут. Канут, исчезнут, как пена. А наши любимые актёры и наши великие фильмы как защищали, так и будут защищать образ воина, да и нас – от безумия, как мужички когда-то защитили страну от врага.
12 мая
Тяжёлый и даже болезненный остался осадок от прошедших торжеств. Не от праздника, а именно от торжеств. Всё это было каким-то несегодняшним, несовременным и бессмысленным. И даже зачинщики и организаторы всего этого долгоиграющего процесса вряд ли получили удовлетворение. Наверное, они сейчас недоумевают: как же так, они такое устроили, а народ ещё и недоволен. Хотя… вокруг них такое плотное кольцо, оно в любом случае создаст у них ощущение правоты и успеха.
К предыдущему моему тексту был один комментарий. В нём не известный мне молодой человек сообщил о том, что в их вузе преподаватели подталкивали студентов идти на концерт в Лужники, сулили поблажки, а тем, кто не пойдёт, угрожали сессионными проблемами. Преподавателей наверняка тоже кто-то чем-то обязал… Сначала меня это ужаснуло, а потом наоборот! (Улыбка.) Мне стало понятно присутствие большого числа молодых людей на этом чудовищном мероприятии. Сразу вспомнились списки в связи с ноябрьскими праздниками, да и первомайская демонстрация вспомнилась. Только со мной это было много лет назад.
Но не буду больше об этом, не хочу.
Сегодня покидаю дом, лечу в родные края. Побываю в Томске и Кемерово со съёмочной группой программы «Моя родословная». Два последних дня съёмки шли в Калининграде. За эти два дня на меня обрушилось такое количество информации! Но до выхода программы говорить об этом не могу. Скажу только, что теперь знаю историю своей фамилии с 1743 года. И могу назвать земляками не только сибиряков, но и жителей нескольких городов России-матушки, и не только России. Запутана и драматична история моих предков! Я держал в руках фотографию своего прапрапрадеда. А ещё – уголовное дело прадеда, который был репрессирован, а потом реабилитирован. Читал обвинения, допросы…
17 мая
Прожил трудные, можно сказать, экстремально насыщенные дни. Побывал в Кемерово, Томске, деревне Мальцево в пятидесяти километрах от Томска, потом доехал до Новосибирска и улетел в Хабаровск. То есть пересёк восемь часовых поясов, совершенно потерялся во времени суток и ощущениях времени… И все эти дни я знакомился с историей своих предков, а стало быть, блуждал не только во времени, но и во временах.
Теперь у меня такое количество информации – пока даже не знаю, что с ней делать, как её распределить и уложить в себе. Весь двадцатый век, особенно первая его половина, была увидена мной в документах, архивных данных, свидетельствах о рождении, фотографиях, материалах уголовного дела людей, о которых я практически ничего не знал, но кровь которых течёт во мне. Теперь я знаю фамилии, которые в меня влились и многие из которых исчезли… Какие коллизии и трагедии стоят за краткими архивными записями!
Я видел аттестат зрелости моего деда. А в архивах университета, где училась моя бабушка, сохранилось её вступительное сочинение, которое она написала в восемнадцать лет. Я побывал в старом деревенском доме, родовом доме моих предков, который они построили задолго до революции, в котором жили и который был у них отнят во времена раскулачивания. А дом был так хорош, что в разное время там размещалась то контора, то библиотека. Я узнал историю своих крестьянских предков аж с семнадцатого века. И ведь документы сохранились! Я узнал, что во мне смешались люди разных сословий из разных уголков страны. Вот дождёмся выхода передачи, и я про это расскажу.
Сейчас в Москве раннее утро, а в Хабаровске – яркий солнечный день. Когда приехал в Томск, почти во всём городе не было электричества, с утра и до вечера, в том числе и в гостинице, где я остановился. А вчера прилетел в Хабаровск, и там не было воды. Зато во всех городах мне говорили: «Вы привезли нам хорошую погоду, ещё позавчера здесь шёл снег…» Так что езжу по стране вместе с солнцем. Повезло. У меня за окном река Амур. Мутная, но величественная. Сегодня исполню премьеру «+1» на Дальнем Востоке.
20 мая
Прилетел из Хабаровска во Владивосток. Перед самым вылетом созванивался с Михал Михалычем Жванецким, который в это же самое время вылетал из Владивостока в Хабаровск. Где-то в небе мы пролетели навстречу друг другу, совсем рядышком. Пошутили по поводу того, что передаём друг другу города, – нет сомнений, что весьма высокий процент публики будет общий… Думаю, приятно узнать владивостокцам, что Михал Михалыч сказал, когда я до него дозвонился: «А я в твоём родном городе, и я тут даже дерево посадил». В каком-то смысле он прав, с Владивостоком связаны первые и даже самые сильные страдания, тяготы воинской службы, но, возможно, благодаря им с этим городом связана также особая теплота. Да и относятся здесь ко мне по-особому…
Вчера мне показали туалетную бумагу с изображением Михаила Задорнова (эстрадного артиста). Оказывается, он имел неосторожность, а точнее – наглость сказать, что все девушки Владивостока… продажные. Он как-то иначе выразился, но я так не могу. Интересно, он имел в виду даже тех барышень и дам, которые приходили на его концерты и покупали билеты? Боюсь, в ближайшее время ему не стоит ехать с гастролями во Владивосток.
Перелёт из Хабаровска запомню надолго, если не навсегда: мы попали прямиком в циклон. Как же самолёт трясло! Нас буквально швыряло, и это была не какая-то короткая зона турбулентности, так продолжалось почти час. Было очень страшно, но люди вели себя более-менее спокойно. Рейс был Анадырь – Хабаровск – Владивосток. Большинство пассажиров летели с Чукотки, а там люди, видимо, закалённые, но всё равно кто-то молился, кто-то сидел белее бумаги, я, наверное, был таким же. А когда мы приземлились и включили телефоны, людей прорвало. В большинстве своём они обещали кому-то, что отныне будут ездить только поездом… Во Владивостоке я тут же оказался в объятиях тех, кто меня сильно ждал. Меня так встретили…
Во Владивостоке туманно, сыро и ветрено. Когда приезжал на гастроли, здесь всегда стояла прекрасная погода. А вот когда служил, погода в основном была такая, как сегодня. Я узнал эту погоду и обрадовался: ощутил и вспомнил юность, вплоть до запаха ветра и вкуса тумана. С радостью сегодня сыграю здесь «+1».
21 мая
Вот как мои друзья встретили меня во Владивостоке: в здании аэропорта ко мне подошли две чернокожие барышни, как выяснилось из Ганы, с хлебом-солью. Когда мои друзья увидели меня, они махнули барышням, и те запели со своим неподражаемым акцентом «К нам приехал, к нам приехал…». После жуткой турбулентности это выглядело как галлюцинация. Всё-таки трудно было во Владивостоке ожидать такое зрелище.