1904: Год Синего Дракона
Шрифт:
– Господа, если других вопросов по данным позициям ни у кого нет, то предлагаю отправится в обратный путь. Уже вечереет, не хватало нам ещё, чего доброго, на хунхузов в сумерках нарваться! По коням!
Солнце уже скрылось за горизонтом, обозначив конец короткого зимнего дня, когда маленький отряд, наконец, добрался до станции Кинчжоо. Собравшись внутри небольшого
В топке единственной на всё помещение печи весело потрескивали полена и отблески пламени сверкали сквозь зазоры в дверце.
– Ваше превосходительство! Разрешите обратиться?
Сергей повернулся на голос Карселадзе:
– Разрешаю!
– Вы говорили, что я сам должен решить, что делать с этими двумя телеграммами, - и в руке поручика появились те самые два телеграфных бланка.
– Да, Владимир Георгиевич, говорил. И повторю - решать Вам и только Вам!
– Да вот я, собственно, и решил..., - и, открыв дверцу топки, Карселадзе швырнул бланки в огонь.
Вспыхнув ярким пламенем, корёжась от невыносимого жара, два листа бумаги в считанные мгновения превратились в раскаленный пепел...
* * *
Войдя в салон "Петропавловска", Сергей застал там всю артурскую группу попаданцев.
– Проходи, Серег! Как прошла поездка?
– поинтересовался Илья.
– Нормально. Я бы даже сказал - хорошо. А сам-то что не в настроении?
– Так телеграмма пришла от Флеша.
– Что-то случилось?
– не на шутку встревожился Вервольф.
– Случилось, - Илья на секунду замолчал, - Камимура бомбардировал Владивосток...
22 февраля 1904 года.
Владивосток.
– Алексей Павлович! Скажите на милость, Ваши люди до десяти считать обучены?
Начальник штаба крепости Владивосток подполковник Будберг от неожиданности несколько опешил.
– Так точно, господин советник! Обучены!
– Тогда где восьмой корабль?
Начштаба вновь взглянул на идущие с юго-востока кильватерной колонной корабли, пересчитав их ещё раз. Семь.
– Не могу знать, господин советник. Наблюдается семь судов, приближающихся к Владивостоку.
– Запросите ещё раз наблюдательный пост на острове Аскольда. Сколько точно они видели кораблей. Не поймите, что я придираюсь, Алексей Павлович. Это действительно важно. Если восьмой корабль был, то, значит, он какую-то подлость сейчас замышляет, пока мы с Вами на остальные семь отвлеклись.
– Будет исполнено!
– отозвался Будберг, - Связь! Срочно штаб крепости! ...
Иван вскинул бинокль. Отсюда, с вершины Монастырской горы, прекрасно просматривался Уссурийский залив и все восточные подходы к Владивостоку. Советник Флэш уже пятый день находился во Владивостоке. И тихо сатанел ровно столько же времени. Нет, конечно, то, что, в отличие от Артура, крепость сразу же была переведена на военное положение, как только стало известно о разрыве с Японией, было всецело заслугой коменданта - генерал-майора Воронца. Но вот степень готовности к обороне, мягко выражаясь, никак не соответствовала текущему моменту. Поэтому хотелось рвать и метать, но Иван прекрасно понимал, что руководство крепости тут было виновато меньше всего - все, намеченные ранними планами обороны батареи и форты были построены, многие были уже перестроены в постоянный, бетонный вариант. Будберг, как мог, боролся с откровенно идиотскими решениями по строительству новой линии укреплений, проект которых полковник Величко создавал здесь так же, как и в Артуре - исходя не из обеспечения наибольшей боевой эффективности, а из наилучшей денежной экономии. Как того требовали от него те, кто из Питера лучше знал, как правильно оборонять русские форпосты на Дальнем Востоке. Те, кто и сейчас сидел в теплых кабинетах и уютных квартирах. Те, на кого не перла, взламывая лёд Уссурийского залива, бронированная мощь эскадры Камимуры...
'Сюда бы сейчас этих клоунов. Поставить вот тут, на морозе, прямо на заснеженном бруствере батареи. Пусть полюбуются на результаты своих 'трудов', если это можно так назвать!'
Иван крепче стиснул бинокль. Серые силуэты кораблей уже начинали вырисовываться на фоне более светлого льда.