Шрифт:
Глава 1. Санкт-Петербург - Порт-Артур
Первая половина февраля 1904г.
Особый литерный поезд КОС ЕИВ.
Транссибирская магистраль.
Вперед-вперед-вперед! Ложечка тихонько позвякивала о край стоящего на столике стакана, вторя перестуку колес на стыках Великого Сибирского пути. Литерный вне расписания даже не мчался - он стрелой летел на Дальний Восток, унося с собой самую таинственную группу людей во всей Империи. Почти два десятка Особых Советников Его Императорского Величества с каждым часом удалялись всё дальше и дальше от Петербурга.
Только вчера они пролетели мимо Бугуруслана - красивого небольшого города, расположившегося на возвышенности у берега замерзшей реки в окружении живописных заснеженных полухолмов - полугор. На фоне этой сверкающе-белой оправы городок с его ярко разукрашенными строениями, с горящими на солнце золотыми куполами церквей был особенно красив и выразителен. Словно пришел из народных сказок на берег реки Кинель, да так и остался тут навсегда... А дальше к северу протянулась цепь низких гор, покрытая темными пятнами дубрав по гребням и распадкам - Кинельские Яры... Сами собой пришли на ум строки Аксакова:
Вот родина моя... Вот дикие пустыни, Вот благодарная оратаю земля! Дубовые леса и злачные долины, И тучной жатвою покрытые поля!Да, сии строки Сергей Тимофеевич написал именно об этих местах.
И вот уже остались позади Оренбургские степи, как до того - Новгород, Москва, Тула, Ряжск, Пенза, Самара... Поезд останавливался на станциях лишь на короткие промежутки - чтобы догрузить тендер паровоза углем и заправить водой, и снова - вперед-вперед-вперед!
Этой ночью проскочили Уфу, где остановка у тускло освещенных перронов вокзала губернского центра была такой же короткой - уголь, вода - и снова - в путь! На восток!
В свете утреннего солнца поезд мчался, оставляя вдоль пути роскошные белые усы мятого пара, а в морозную синь ясного февральского неба из паровозной трубы с пыхтением устремлялись клубы темного угольного дыма, моментально "седея" на крепком уральском морозце... Ибо за окнами особого литерного уже величаво плыл Урал. Этот древний и прекрасный Каменный Пояс, отделявший европейскую Россию от Сибири.
Поезд постепенно поднимался всё выше среди гор, покрытых хвойными и лиственными лесами. Сергей сидел, периодически потягивая чай и молча глядя в на мягкие, округлые очертания древних гор. За миллионы лет природа сгладила острые вершины, и теперь уже почти ничто не напоминало о некогда бушевавшей здесь грозной силе миросотворенья, сжимавшей, перекручивавшей и поднимавшей из недр на огромную высоту миллионы тонн камня. Теперь всё это было обработано ветром и водой - неутомимыми скульпторами природы, создавшими этот своеобразный ландшафт, присыпанный снегом, словно сединой. Горы были почти сплошь покрыты лесом - его зелено-бурый ковер лишь изредка прорывался отдельными голыми скалами - их желтые, красноватые или бурые пятна разбавляли монотонность лесистых склонов, простиравшихся до самого горизонта и терявшихся в его голубоватой акварельной дымке.
– Серег, вот ты мне скажи - вы с Капером что, родственники?
– спросил вдруг Илья,
– Нет, адмирале, мы с Володей - однофамильцы!
– улыбнулся Сергей, а сидевший рядом Капер тихо засмеялся в кулак - а к чему это вдруг такой вопрос?
– В смысле - однофамильцы?
– глаза Ильи за тонкими стеклами очков округлились от неподдельного удивления.
– В смысле - Капер - морской разбойник, Вольф - лесной разбойник. Так что мы с Володей - однофамильцы, как ни крути!
– Сергей сам не мог сдержать улыбку, глядя на вице-адмирала Российского Императорского флота, сидящего напротив него с круглыми, как пять копеек, глазами.
– Ты всё, блин, шутишь!
– беззлобно бросил Илья.
– Да, есть такой грешок, но без этого в нашей ситуации можно просто умом тронуться. Так что лучше уж шутить, чем ловить поехавшую крышу. Так с чего был вопрос о родстве-то а, Илья?
– А ты что, не слышал, о чем мы минуту назад говорили с Володей?
– Честно? Не слышал. Отвлекся, наверное, глядя на горы. Прости...
– была такая черта у Сергея - он мог увлечься чем-то своим, совершенно игнорируя всё остальное, происходящее вокруг, "присутствуя отсутствовать", как он сам это называл, - Так о чем вы там с Володей говорили?
– Да он мне только что почти слово в слово повторил твой вчерашний монолог о том, что всё наше предприятие - чистой воды авантюра!
Сергей улыбнулся.
– Вот видишь, Илья, у умных людей мысли сходятся!...
– Ты опять со своими шуточками! Вообще-то мысли сходятся, согласно народной поговорке, у дураков!
– А вот сейчас обидно было!
– пробасил Капер.
– Вот именно!
– присоединился к разговору сидевший за соседним столом Флеш.
– А мне не обидно?
– голос "Адмирале" непроизвольно повысился, - вы уже в который раз заводите одну и ту же заезженную пластинку - "авантюра", "мальчишество", "всёпобедизм"... Сколько можно-то, а? Как мы сможем победить, если вы сами не особо-то верите в победу? Я-то думал, что этот вопрос мы решили ещё там, в Елагинском, а вы - опять двадцать пять!
– Не "опять двадцать пять", Илья! Просто это - правда. Авантюра такая, каких ещё свет не видывал, - Сергей несколько раз покрутил ложечку в стакане с остывающим чаем, а потом, подняв глаза, продолжил, - Я, если честно, до сих пор не понимаю, как Николай решился на подобное и чем ты его там убедил или заманил, но... Другого выхода у нас всё равно нет. Увы... Так что волей, а скорее - неволей, мы все вынуждены участвовать в этой затее. Так сказать - добровольно-принудительно...
– Ага, колхоз - дело добровольное!
– вставил свои "пять копеек" Гарик.
– Да, типа того, - продолжил Сергей, - И, поскольку деваться нам всё равно некуда, особенно, если учесть, что наш мир всё равно уже не вернуть...
– Не надо про наш мир, Волчара, пожалуйста...
– при этих словах бас Капера прозвучал особенно печально.
– Хорошо, Володя, не буду, у самого на душе хреново..., - и, уже повернувшись к "Адмирале", - Так вот, Илья, что б ты понимал - одной веры в победу не достаточно. Как и золотых погон на наших плечах. Никто ни в Артуре, ни ещё где-либо в Российской империи местного пошива не будет с радостью выполнять наши распоряжения и приказы только потому, что мы такие вот все раскрасивые.