1917. Февраль – для элиты, Октябрь – для народа!
Шрифт:
Эта информация верна, но неполна. То же самое, что было сказано в БСЭ о напряжённом соревновании между Германией и Англией, следовало сказать и о Германии с Америкой, подчёркивая особую остроту именно их экономического противостояния.
МНОГИЕ, очень многие ни в реальном масштабе времени – как тот же академик Тарле или авторы БСЭ, – ни позднее, так и не поняли всей сути замысла Первой мировой войны. Подробно об этом я написал впервые в своей книге 2003 года «Россия и Германия – стравить!», переработанное издание которой вышло в свет в 2014 году под названием «Политическая история Первой мировой». Если же говорить кратко, замысел состоял в следующем…
Вначале необходимо было политически и психологически
Когда исходные позиции для войны будут подготовлены, следовало войну – при формальном нейтралитете США – начать и обеспечить длительность военных действий, подпитывая конфликт американскими займами воюющим сторонам и отдавая львиную долю Антанте. А когда европейцы измордуют друг друга до полусмерти и увязнут в долгах Америке, всегда можно будет, как это предсказывал за сто с лишним лет до начала ХХ века проницательная лиса Талейран, найти предлог(и) для прямого вступления в европейскую войну «стопроцентных янки» как высших и окончательных вершителей судьбы Старого Света.
Подлинным организаторам Первой мировой войны был заранее ясен и ход её, и исход. И странно, что это отрицалось таким, например, крупнейшим специалистом по эпохе, как академик Тарле. Он писал: «Конечно, для капиталистических классов
Тарле был не прав тут в корне. Что касается Соединённых Штатов (и только Соединённых Штатов!), то они имели в той войне нечто большее, чем надежды на победу. Риск для США заранее был сведен к нулю, зато победа рассчитывалась с математически непререкаемой точностью. Не был учтён Америкой лишь фактор Ленина, вставшего в 1917 году во главе широких народных масс России.
Заранее не приходилось сомневаться, что в случае войны Германия Антанту будет бить. И что США начнут поддерживать Антанту вначале «по факту», без прямого вступления в войну. А вот когда Германия Антанту почти побьет, США вмешаются уже открыто и сведут окончательный баланс в свою пользу.
Собственно, для того чтобы понять многое в закулисной, но реальной предыстории и истории Первой мировой войны, достаточно внимательного и вдумчивого изучения феномена «полковника» Эдварда Манделя Хауза – личного представителя президента США Вильсона. Избранный как «президент мира» и ставший в действительности «президентом войны», Вильсон был доверенным лицом промышленно-финансовых магнатов, а доверенным лицом Вильсона считался полковник Хауз – эмиссар президента США в Европе в 1914–1917 годах. Впрочем, для элитарных кругов США Хауз тоже был своим.
Вильсон отправил Хауза за рубеж весной 1914 года с миссией ответственной и деликатной. Официально провозглашалось, что задача Хауза – предупредить вооружённое столкновение в Европе. В действительности же он должен был оценить готовность европейских держав к войне. Начать её – в случае их готовности – было делом техники.
Хауз инспектировал Европу на предмет готовности её «верхов» к развязыванию войны до войны, он же держал руку на пульсе европейской войны и в ходе её. Причём можно лишь удивляться той лицемерной наглости, с которой Хауз в конце 1915 года мотивировал желательность «более активного участия» США в делах Европы, заявляя: «США не могут допустить поражения союзников, оставив Германию господствующим над миром военным фактором». Подобными заявлениями в сознание политиков и историков внедрялась фальшивая версия о том, что мысль о вступлении в войну на стороне Антанты возникла у США лишь в ходе самой войны, неблагоприятно складывавшейся для Антанты, и что президент Вильсон лишь постепенно проникался этой идеей.
В принадлежащей перу советского дипломата и историка И.Г. Усачёва политической биографии Джона Фостера Даллеса – о нём у нас ещё будет повод поговорить – цитируется давняя (1955 года) книга А.С. Линка «American Epoch» («Американская эпоха»), где приведены слова некоего крупного представителя военной элиты США: «Мы знали, что в Европе созревает огромный конфликт. Мы чувствовали это в 1908 году и израсходовали суммы, необходимые для организации и поддержания механизма по продаже оружия по всей Европе».
Знать об этом заявлении полезно, однако оно – не более чем полупризнание… Правящие имущие круги США не просто знали, что в Европе созревает огромный конфликт, а последовательно готовили Европу к нему.
Всё вышесказанное имеет своей целью подвести наше повествование к основной теме книги – зловещей роли США в русской истории начала ХХ века – до Первой мировой войны, в ходе войны и двухактной русской революции 1917 года, вплоть до Гражданской войны, инициированной не то что при участии США, но при их решающей роли. Однако здесь необходим, пожалуй, ещё один исторический экскурс на тему: «Россия и Америка»…
РОССИЮ в США льстиво именовали «историческим другом». И отношения с Америкой в дореволюционной России нередко рассматривали как действительно дружественные, причём на этот счёт заблуждались и правящие «верхи», и широкая публика. 17(30) марта 1916 года первый секретарь посольства России в Вашингтоне И.Г. Лорис-Меликов подал по начальству записку, в которой писал о «столь желательном сближении нашем с Америкой в торгово-экономическом, а может быть, и в политическом отношении». Лорис-Меликов был убеждён и убеждал российский МИД: «…при настойчивой и умелой постановке просветительской кампании в Америке нам нетрудно будет завоевать симпатии американского народа…».
Несмотря на точность многих частных оценок и наблюдений, в целом записка Лорис-Меликова являла собой образец самообмана – в лучшем случае – или ангажированного лоббирования – в худшем. Для монархически-буржуазной России возможен был лишь один вид отношений с Америкой – клиента США. Тем не менее для российских либералов – даже таких англоманов, как профессор-кадет П.Н. Милюков, США были чуть ли не образцом для подражания, более желательным даже, чем британский образец. Хотя для верного взгляда на то, что есть Америка для России и чем она может быть для России, достаточно было знать историю Русской Америки – российских владений на северо-западе Американского континента. Истеблишмент США подбирался к ним давно. Ещё 2 декабря 1823 года президент Соединённых Штатов Монро в торжественном послании конгрессу категорически провозгласил, что территории в Западном полушарии не должны рассматриваться «в качестве объекта для будущей колонизации любой европейской державой». И острие формирующейся «доктрины Монро» было сразу направлено против владений России в Америке. А во время Крымской войны сенатор от штата Нью-Йорк Уильям Генри Сьюард прямо заявил в Сент-Поле (штат Миннесота):
«Стоя здесь и обращая взор к Северо-Западу, я вижу русского, который озабочен строительством гаваней, поселений и укреплений на оконечности этого континента как аванпостов Санкт-Петербурга, и я могу сказать: „Продолжай и строй свои аванпосты вдоль всего побережья вплоть даже до Ледовитого океана – они тем не менее станут аванпостами моей собственной страны – монументами цивилизации Соединённых Штатов на Северо-Западе“…»
Конкретной иллюстрацией к этому программному заявлению могло быть сообщение русского моряка лейтенанта В.И. Збышевского. В 1863 году после плавания на фрегате «Аскольд» и корвете «Рында» он писал в «Морском сборнике» (№ 4, часть 4, часть неофициальная):