1917. Разложение армии
Шрифт:
30 сентября около 13 час. немцы снова появились на [высоте] 365. Появление их произвело больший эффект, чем накануне, и во всех батальонах 16-го полка солдаты повылезали наверх и отвечали маханием. Около артиллерийских наблюдателей поставлены были караулы из 8 – 10 солдат, чтобы не дать открыть огонь. Вооруженное наблюдение было установлено и за офицерами. Ходившие накануне три солдата опять пошли к противнику, неся белый флаг с надписью «мир», сошлись с немцами и начали разговор; за ними потянулись сначала по 2–3 человека, а затем и группами еще солдаты. Часть солдат зашла в немецкие окопы, но к нам [в] окопы немцы не приходили. Между окопами образовались кучки, угощавшие друг друга и даже плясавшие под балалайки и гармонии. Как выяснил подсчет, утром 1-го у противника осталось 26 солдат Ладожского полка, в 14-м полку [в] этот день тоже выходили кучки с флагами, было братание, но в меньшей степени, чем в Ладожском. 2 солдата 7-й роты Олонецкого полка остались у противника.
1 октября немцы опять появились на [высоте] 365, но под впечатлением занятия Эзеля [89] солдаты не ответили им, и лишь 3 человека 3-й роты Ладожского полка пошли требовать возвращения
2 октября вернулись задержанные 26 человек Ладожского полка. Около 15 час. немцы снова явились [в] обычном месте, и с ними сошлись 8 человек 2-й роты Ладожского полка. Огнем артиллерии и пулеметом с участка 4-й роты того же полка [они] были разогнаны.
89
Остров Эзель (Сааремаа) был занят германскими войсками в ходе проведения Моонзундской операции 29 сентября – 6 октября. См. документы № 172 и № 173. (Прим. ред.)
Подлинные донесения частей и немецкую записку представляю дополнительно.
(Революционное движение в русской армии, 27 февраля – 24 октября 1917 года. Сборник документов. М.: Наука, 1968. С. 453–454. Публикуется по: Антивоенные выступления… С. 249–251.)
№ 176. Сообщение комиссара 11-й армии ЮЗФ А.М. Чекотило военному министру генерал-майору А.И. Верховскому от 4 октября 1917 года
Сообщаю подробности нападения на помощника Цветкова-Куликова. После полученных сведений, что в 4-й пехотной дивизии начались братания с немцами, туда выехал мой помощник Цветков-Куликов с целью ликвидировать его, что было осуществлено при помощи комитетов. Третьего октября Цветков отправился в 15-й Шлиссельбургский полк, где настроение было тревожное, хотя случаев братания не наблюдалось. На общем собрании второго батальона Цветков разъяснил солдатам положение [о] невозможности немедленного заключения мира во что бы то ни стало. Эти разъяснения встречались враждебными возгласами, и в конце концов Цветков уехал из полка, не закончив своих разъяснений. По дороге в штаб дивизии Цветков был встречен небольшой группой солдат Шлиссельбургского полка, остановивших его лошадь силой и потребовавших, чтобы Цветков слез на землю. Это требование Цветков не выполнил, несмотря на угрозы. Когда он стал отъезжать, в него понеслись камни, одним [из] которых Цветков ушиблен в бок. Теперь лежит в постели. Положение его не внушает опасений. Настроение в полках 4-й дивизии тяжелое, требование мира во что бы то ни стало; от устройства зимних жилищ и вообще работ солдаты отказываются, мотивируя это тем, что если они будут работать и устраивать землянки, то мира не будет. Идет массовая продажа сапог, шинелей, белья, причем в основе лежит соображение, что без обмундирования воевать нельзя и этим путем солдаты ускорят мир. Сегодня выезжаю в 4-ю дивизию для производства расследования и принятия необходимых мер. Прошу Совет рабочих, солдатских депутатов и Центральную раду отозваться на мое сообщение. Для сведения сообщаю, что 4-я дивизия входит в состав украинизирующегося 6-го корпуса, почему голос Центральной рады будет особенно веским.
(О положении армии накануне Октября: (донесения комиссаров Временного правительства и командиров воинских частей действующей армии) // Исторический архив. 1957. № 6. С. 48–49. Публикуется по: Антивоенные выступления… 251–253.)
№ 177. Телеграмма комиссара 2-й армии верховному главнокомандующему, начальнику штаба верховного главнокомандующего и военному министру от 4 октября 1917 года
Доношу, что мною сегодня получен протокол собрания членов отделения союза офицеров армии флота при 8-м гренадерском московском полку, где помещена нижеследующая резолюция: «Общее собрание членов отделения союза офицеров армии [и] флота при 8-м гренадерском московском полку, узнав о преступной работе главного комитета этого союза, который, прикрываясь именем многочисленного строевого офицерства, вошедшего в союз как в профессиональную, беспартийную организацию, конспиративным путем принял самое деятельное участие в подготовке заговора генерала Корнилова и, в частности, путем воззвания, соединенного с требованием привлечь офицеров фронта на сторону генерала Корнилова, выражая свое глубокое негодование главному комитету и его провокационной попытке вовлечь нас в гибельную для родины и завоеванной свободы борьбу «с правительством спасения революции». 1) Мы, строевые офицеры, по-прежнему готовы защищать свободную Россию и революционное правительство против всяких опасностей, откуда бы они не исходили. В полном единении с солдатами и выборными войсковыми организациями мы честно, так же, как и прежде, исполним свой долг. На нас наброшена тень, и враги свободы путем обмана и провокации пытались использовать в целях контрреволюции все строевое офицерство. Вследствие деятельности главного комитета не может быть доверия со стороны общества и солдат к действительности союза, каков бы состав его ни был. 2) Мы не можем с места контролировать деятельность главного комитета, могущего во всякое другое время устроить движение в пользу контрреволюции, подобно происшедшему. 3) Мы до сего времени не видели продуктивной работы главного комитета союза по поднятию боеспособности армии и 4) эта заслуга, поднятие боеспособности армии, с успехом может выполняться на местах совместной работой офицеров с войсковыми организациями, мы все выходим из состава союза, порываем с главным комитетом всякие сношения и призываем всех товарищей офицеров армии и Флота присоединиться к нашему решению. В интересах справедливости требуем предать суду членов главного комитета, как провокаторов, пытавшихся за нашей спиной и от нашего имени вести преступную работу».
Отделение союза ликвидируется, аналогичного содержания резолюции получены от 19-го плевненского полка и 75-й артиллерийской бригады.
Комиссарм два Гродский
4/X 1917 г., № 440. (Лефорт. Арх., отдел. Кр. Арм., А; дело № 79; л. 5–8.)
№ 178. Из дневника командира 14-го армейского корпуса (5-я армия СФ) генерал-лейтенанта А.П. Будберга за 8 октября 1917 года
Ночью получил чрезвычайно неприятное донесение начальника 70-й дивизии, что 277-й Переяславский полк отказался идти из резерва на смену частей 18-й дивизии, таким образом, завершился весь цикл разложения корпуса и перестала существовать, как настоящая боевая единица, еще одна часть несчастной русской армии; очевидно, порядок в дивизии доживал свои последние остатки, и стояние в резерве за Двинском и вся гнилая атмосфера Двинского района ее доконали. Как ни умолял штарм не трогать дивизию, Двинск настоял на своем, и вот каковы результаты; если бы мне разрешили сделать по-моему, то есть поставить все три дивизии в линию и установить такой порядок смены, чтобы по одному полку от дивизии стояло в окопах, а остальные в резервах разной очереди, то я уверен, что дивизии не только бы не разложились, а получилась бы возможность попробовать начать их втягивать понемногу в службу и порядок, и тогда все зависело бы только от того, не развалятся ли соседи и не вспыхнет ли сразу весь тыл.
С таким порядком смены согласились даже большевистские комитеты 120-й дивизии, но все пошло насмарку благодаря упрямству штаба армии, или вернее, начальника штаба генерала Свечина [90] , измыслившего какую-то невероятно сложную операцию-маневр, на случай наступления немцев севернее Двинска и вытащившего туда части моего корпуса в армейский резерв. В вынесенной Переяславским полком резолюции причиной отказа идти на смену частей, стоящих уже месяц в окопах, выставляются отсутствие полных комплектов теплой одежды и требование немедленно заключить мир. Очень характерна смесь этих требований: первое пущено для увлечения инертных масс и как упрек незаботливому начальству, а второе сейчас является разливающимся по всему фронту лозунгом.
90
Свечин Александр Андреевич (1878–1938) – генерал-майор. Окончил Академию Генерального штаба (1903), во время Первой мировой войны служил офицером для поручений при начальнике штаба Верховного Главнокомандующего, в 1917 году – командир 6-го Финляндского стрелкового полка, начальник штаба 7-й пехотной дивизии, начальник отдельной Черноморской морской дивизии, исполняющий должность начальника штаба 5-й армии. С марта 1918 года в РККА, военрук Смоленского района Западной завесы, затем – начальник Всероссийского главного штаба. В октябре 1918 года после конфликта с главкомом Вацетисом назначен преподавателем Академии Генерального штаба (с 1921 года – Военная академия РККА). По характеристике комиссара Академии Р. Муклевича: «Весьма талантливый человек, остроумный профессор… Парадоксальный по своей натуре, чрезвычайно ядовит в общежитии, он не упускает случая подпустить шпильку по любому поводу… Монархист… будучи трезвым политиком, учел обстановку и приспособился. Но… с достоинством, с чувством критического отношения к политическим вопросам, из коих по каждому у него имеется свое мнение, которое он выражает… Свечин – самый выдающийся профессор академии». Виднейший советский военный теоретик, автор фундаментальных трудов «Стратегия» и «Эволюция военного искусства». Вступил в острый конфликт с Тухачевским по военно-теоретическим и военно-политическим вопросам. В 1931 году арестован по делу «Весна», через год освобожден, работал в 4-м (разведывательном) управлении Штаба РККА, с 1935 года – комдив, с 1936 года преподавал в восстановленной Академии Генерального штаба. 30 декабря 1937 года арестован по обвинению в «военно-фашистском заговоре», расстрелян. В 1956 году реабилитирован. (Прим. ред.)
И в такое время главноштабные младенцы мечтают о каких-то наступлениях и стратегических маневрах «с внутренними осями захождения» и «вливанием кавалерийских масс в произведенные прорывы».
(Будберг А. Дневник барона Алексея Будберга. 1917 год // Архив русской революции: в 22 т. М.: Терра: Политиздат, 1991. Т. 12. С 202–203. Публикуется по: Антивоенные выступления… 253–254, 256–257.)
№ 179. Телеграмма комиссара 2-й армии начальнику политического управления военного министра от 7 октября 1917 года
Сводка о настроении войск 2-й армии за время с первого по восьмое сентября сего года
Первое: настроение возбужденное, подозрительность крайняя, в связи с мятежом усилилось недоверие к командному составу, подвергаются даже сомнению все приказы, подписанные в прошлом Корниловым. Действительной агитации, агитации контрреволюционеров и пораженческой незаметно.
Второе: за отчетное время крайних мер не применял.
Третье: помимо прежних причин недовольства – требование отдыха и отказа от работ по причине их тягости, недовольства переходами в необорудованные прилично землянки появилось новое: немедленное закрытие союза офицеров с его отделениями (7-я туркестанская дивизия).
Четвертое: случаев братания не было.
Пятое, шестое и тринадцатое: третья, девятая и десятая роты 25-го сибирского стрелкового полка потребовали объяснения, зачем их ведут в резерв, раз землянки не окончательно оборудованы. После объяснений, данных членами комитета, и удовлетворения просьбы третьей роты о дровах и кипятильнике роты приказ исполнили. Первая рота того же полка изъявила желание сменяться вечером как обыкновенно, а не утром, после объяснения подчинилась без дальнейших рассуждений. Восьмая рота 514-го полка отказалась выйти на занятия, желая в резерве отдыхать, не заниматься. 5-я рота 515-го полка отказалась от работы, работать ежедневно тяжело; меры приняты, дознание производится. Дезертиров девять.
Восьмое: дружинный комитет отрешил от должности 191-й тамбовской дружины командира дружины полковника Домославского, ротных командиров – капитана Тюшкова и прапорщика Авдеева и младшего офицера прапорщика Смолянинова за принадлежность к союзу офицеров; меры приняты.
Девятое: случаев предания военно-революдионному суду не было. Приговорен военно-революционным судом при 129-й пехотной дивизии ефрейтор 515-го полка Иосиф Гейст к смертной казни с ходатайством о смягчении наказания до 12 лет каторги, и ходатайство по соглашению с командармом два удовлетворено. Положение армейских организаций и отношение к ним командного состава без изменений.