1941 – Своих не бросаем
Шрифт:
– Я не знаю, генерал-майор, откуда ты, находясь у себя там – под Белостоком, так хорошо знаешь текущую оперативную обстановку вокруг Минска и откуда у тебя секретная информация по планам эвакуационных мероприятий, но повторяю, у меня прямой приказ наркома обороны – Минск не сдавать ни при каких обстоятельствах, даже при условии полного окружения войск, его обороняющих. А ты мне предлагаешь провести полную эвакуацию всего населения Минска. Ты хоть понимаешь, что, не говоря уже о том, что такая эвакуация может сразу вызвать массовую панику в городе, у меня просто нет на это полномочий… Вопрос надо согласовывать непосредственно с самим товарищем Сталиным. Ты, понимаешь, Михаил Георгиевич, что ты мне сейчас предлагаешь?
– Товарищ генерал армии, Дмитрий Григорьевич, – Хацкилевич, чувствуя изменение эмоционального состояния Павлова и появившийся у того настрой на конструктивное обсуждение, со своей стороны тоже постарался убрать лишнюю эмоциональность и перевести разговор в максимально доверительное и конструктивное русло, – прошу извинить, но вы меня неправильно поняли, я вовсе не предлагаю вам сдавать Минск врагу
Здесь Хацкилевич немного слукавил, поскольку выдавал за свой опыт рассказы лейтенанта Иванова на утреннем совещании о грамотном применении танков в обороне. Собственного опыта такого применения танков и броневиков у него еще не было. Однако генерал, уже успевший проникнуться доверием к информации и советам Сергея, решил, что в данном случае, для пользы дела, небольшое искажение действительности не повредит.
– Но вместе с максимально упорной обороной на подступах к Минску необходимо как можно быстрее начать готовить эвакуацию населения и, по возможности, материальных ресурсов города. Одновременно готовить силы и средства для ведения уличных боев на случай прорыва немецких войск в город. И запросить у председателя Государственного комитета обороны товарища Сталина разрешение на эвакуацию населения и промышленности столицы Белоруссии. Только разрешение запрашивать ни в коем случае не для последующей сдачи Минска врагу, а для того, чтобы население и ресурсы города не были уничтожены в жестоких уличных боях в случае, если немецкие войска все-таки прорвут оборону и ворвутся в город. Что же касается организации уличных боев, сегодня вечером или ночью я самолетом направлю вам пакет с материалами по этому вопросу, а также со свежими разведданными по текущей оперативной обстановке.
Потом Хацкилевич вспомнил недавний разговор с лейтенантом Ивановым о задачах и возможностях воздушно-десантных войск и добавил:
– И еще одно, товарищ генерал армии. Может быть, вам стоит рассмотреть целесообразность переброски в окрестности Минска частей и подразделений 4-го воздушно-десантного корпуса, которые дислоцированы в Пуховичах и сейчас еще находятся во втором эшелоне войск Западного фронта? 214-ю воздушно-десантную бригаду из состава этого корпуса вы вчера обещали мне сюда – под Белосток – перебросить. А вот седьмая и восьмая бригады сейчас пока без дела томятся. И скорее всего, чуть позже эти две бригады штабом Западного фронта будут брошены в бой, на передовую, в качестве обычных стрелковых частей, где будут перемолоты немецкими войсками, так и не проявив при этом особых преимуществ перед обычной пехотой. Я же предлагаю вам перебросить одну или обе эти десантные бригады в ближние тылы той немецкой группировки, что у Минска нашу оборону прогрызает. Там они, специально подготовленные для диверсий и ведения боевых действий малыми группами в условиях отсутствия четкой линии фронта и в тылу вражеских войск, изрядно шороху навести смогут, а то и снабжение парализовать. Да и впоследствии – в условиях уличных боев – десантники смогут принести намного больше пользы, чем будучи просто использованы в стрелковых цепях на передовой.
Командующий Западным фронтом, не перебивая, выслушал монолог генерал-майора. Потом немного помолчал – это уже входило у него в привычку при разговорах и получении информации от Хацкилевича, который за последние несколько дней войны, со своими нестандартными идеями и странной, необъяснимой осведомленностью, раскрылся для Павлова с новой, неожиданной и непонятной пока стороны. Но разбираться сейчас еще и с этим, выяснять источники этой внезапной и сверхъестественной осведомленности Хацкилевича, да еще по телефону, – пусть и по защищенной линии связи, – нет ни времени, ни особого желания. Сейчас другие приоритеты. Сейчас нужно делать все возможное, чтобы спасти Минск. Или, если Хацкилевич все-таки прав и сам город спасти от захвата немецкими войсками не удастся, то хотя бы попытаться спасти его население и материальные ценности, насколько возможно, – тут Хацкилевич снова прав.
– Ладно, генерал-майор, присылай свои материалы. Хуже, чем есть сейчас, думаю, все равно уже не будет, – наконец, с тяжелым вздохом, сказал Павлов, явно собираясь закончить разговор.
И тогда Хацкилевич, по странному наитию, наперекор, казалось бы, неумолимой логике развития событий все же решил попробовать спасти обреченного на уничтожение в тяжелых и неумолимых «жерновах Истории» военачальника.
– И последнее, товарищ генерал армии. Уверен, что, при грамотной организации и успешном ведении уличных боев, немецким войскам не удастся захватить Минск быстро и без серьезных потерь. Возможно, внутренняя оборона города будет даже более успешной, чем внешняя, и задержит немцев не на одну неделю. Но я также, на основании имеющейся у меня информации, убежден, что Минск, рано или поздно, неизбежно будет захвачен противником. Ну, нет у вас сейчас ни войск, ни резервов, достаточных для противостояния немецкой танковой армаде. После того, как немцы все-таки полностью захватят Минск, вас могут отозвать в Москву. Этот вызов, скорее всего, может закончиться для вас отстранением от командования, а затем арестом, с последующим возложением на вас всей полноты ответственности за неудачи войск Западного фронта в первые дни войны и – в особенности – за сдачу Минска врагу. По крайней мере, по имеющейся у меня информации, такая вероятность очень высока. Так вот, Дмитрий Григорьевич, примите добрый совет: учитывая высокую вероятность такого сценария развития событий, вам, возможно, стоит рассмотреть варианты обоснования необходимости вашего постоянного присутствия здесь, в Белоруссии. Хотя бы в том же Белостоке, где вы, к примеру, можете возглавить организацию и координацию боевой работы других оборонительных узлов или в целом организацию борьбы с войсками вермахта в тылу врага, на захваченной территории Белоруссии.
Павлов, после ставшей уже традиционной в их с генерал-майором разговорах паузы, снова перешел на обращение к Хацкилевичу по имени-отчеству и пообещал подумать, на этой обнадеживающей ноте нелегкий разговор завершился.
Глава 2
Сергей провозился с подготовкой информации для Хацкилевича почти до полудня – ощутимо дольше, чем собирался. Отчасти потому, что в процессе работы то одно – важное, нужное и полезное именно сейчас – вспоминалось, то другое.
Сначала еще более детально и тщательно нанес на штабные карты текущую оперативную обстановку, положение советских и немецких войск, динамику их перемещений в ближайшие дни. Потом занялся подготовкой материалов по организации уличных боев в практически окруженном немецкими войсками Минске.
Бои в городе – это сложно, особенно в крупном городе. Это, пожалуй, самый сложный, непредсказуемый и быстро меняющийся вид боевых действий, имеющий свою специфику и зависящий от множества трудно прогнозируемых факторов. Начать с того, что поле боя в городе является не двухмерным, как на открытой местности (в поле, в степи и т. п.), а трехмерным, куда добавляются бои на высоте за счет многоэтажных зданий. Это само по себе уже на порядок увеличивает сложность планирования и ведения боевых действий. Добавьте сюда большие сложности с использованием бронетехники и артиллерии, ввиду их уязвимости, особенно при атаках сверху и из засад. Добавьте сложную, изломанную и зачастую взаимно перемешанную линию обороны, возможность скрытых перемещений сквозь нее по подземным коммуникациям. Добавьте, наконец, определенные преимущества обороняющихся в случае возможности заблаговременно подготовить инженерные и минные заграждения, опорные пункты и узлы обороны и всяческие иные сюрпризы для атакующего противника. Учитывая эти факторы, атакующая сторона – при прочих равных условиях – как правило, имеет потери в три-пять раз больше, чем обороняющаяся. Вот на все эти преимущества обороняющихся перед атакующими и надеялся Сергей, подготавливая материалы по уличным боям за Минск.
В связи с недостатком времени на обучение и отсутствием опытных инструкторов, а особенно из-за катастрофического отсутствия связи уровня взвод-отделение-группа, что сделает невозможной или крайне сложной координацию сил и средств в уличных боях, сильно мудрить не стал.
За основу, как и собирался изначально, взял опыт и принципы ведения уличных боев во время Сталинградской битвы, как наиболее применимые к текущему уровню организации и вооружения советских войск. Опыт и принципы эти родились и были выкованы в горниле страшных и жестоких боев за город на Волге, носящий имя вождя, где противостояние велось даже не за каждую улицу, а за каждый дом, и где отдельные дома по нескольку раз за сутки могли переходить из рук в руки. Там же родилась и получила свое развитие тактика штурмовых групп. Точнее, тактика ведения уличных боев штурмовыми группами, поскольку сами штурмовые группы немцы применяли еще в Первую мировую. Применяют их и сейчас, но по старинке, для атаки и взятия дотов, а стройной тактики ведения именно уличных боев штурмовыми группами у них еще нет. Вот и будет им сюрприз…
Описав близко к тексту «тактику штурмовых групп в уличном бою», разработанную и внедренную в войска 62-й армии, оборонявшей Сталинград, ее командующим, генерал-лейтенантом Василием Ивановичем Чуйковым, Сергей добавил к этому еще информацию по организации оборонительных боев в городе и применению в этих боях легкой бронетехники из современных ему Боевых Уставов. Здесь, конечно, многое пришлось убрать или изменить применительно к современным реалиям развития вооружения, техники и связи, поскольку, для примера, бутылки с зажигательной смесью и гранаты совсем не равноценная тактическая замена ручному противотанковому гранатомету или ручному же пехотному огнемету.