1941. На главном направлении
Шрифт:
Например, лейтенант Н.И. Кондрашин из 120-го гап с шестью бойцами своей батареи был направлен 10 февраля 1940 г. на ст. Горынь. Согласно предписанию, он ровно в 24 часа вскрыл секретный пакет, в котором было сказано, что его группа поступает в распоряжение военного коменданта г. Речица. Несколько дней они вывозили семьи «осадников», полицейских и офицеров к эшелонам на станцию, откуда их отправляли на Урал и в Сибирь.
Потом дело дошло и до разрушения памятников жолнежам (солдатам) польской армии, погибшим в ходе советско-польской войны 1918–1920 гг. Я оказался свидетелем, как разрушали прекрасный мемориал погибшим у военного городка 120-го гап в Пинске. Сохранить его не представлялось возможным, так как наверху высокой и массивной стелы были установлены два красочных бронзовых барельефа с надписью «… павшим в боях с бандами Буденного и Ворошилова». Во вскрытой нише стелы обнаружили две свинцовых трубы, внутри которых были стеклянные ампулы с какими-то документами. Ампулы разбили, документы, в том числе и списки погибших, бросили обратно в нишу. Там на особых подставках стояло несколько солдатских касок, в которых находилась земля, взятая с братских
Неудивительно, что к весне 1941 года у определенной части населения западных областей Украины и Белоруссии антисоветские настроения ещё больше усилились. Немцы умело использовали это в целях создания на нашей территории шпионских и диверсионных групп. Впоследствии враждебные нам элементы польского, украинского и белорусского населения оккупированной Польши, молдавского населения Румынии, населения Прибалтики с началом войны развили широкую диверсионную деятельность в нашем тылу.
Участие в «освободительном» походе в Польшу в силу ограниченного масштаба военных действий мало что дало Красной Армией в смысле приобретения боевого опыта. Немногочисленные попытки сопротивления поляков были быстро сокрушены советскими частями, имевшими подавляющее численное превосходство в живой силе и технике. Поскольку местные жители в большинстве своем радостно встречали красноармейцев хлебом-солью, цветами и объятиями, это было воспринято, как убедительное подтверждение тогдашних взглядов о классовом характере будущей войны. Ожидалось, что и впредь население стран, с которыми придется воевать СССР, станет относиться к Красной армии, как к своей освободительнице, а их армии, лишенные поддержки своего народа, неминуемо потерпят сокрушительное поражение. Однако война с Финляндией 1939–1940 гг. оказалась совсем непохожей на сентябрьский поход в Польшу. Здесь красноармейцы, к своему немалому удивлению, увидели совсем другое отношение к себе местного населения. Там они встретились с первым по-настоящему серьезным противником. Эта война стала ледяным душем для советского политического и военного руководства и быстро отрезвила многие горячие головы.
Ход боевых действий и особенно неудачные бои в декабре 1939 г. на Карельском перешейке выявили крупные недостатки в подготовке советских войск, прежде всего, в полевой выучке личного состава. Но ещё больше изъянов обнаружилось в подготовке командного состава в вопросах организации и подготовке операции (боя), управлении соединениями и частями, и особенно – в организации разведки, связи, взаимодействия и материального обеспечения войск. Это касалось командиров как тактического, так и оперативного звена. Многодневные бои на «линии Маннергейма» и в северных лесах, огромные потери советских войск в людях и боевой технике получили широкую международную огласку, отрицательно сказались на престиже Советского Союза и его армии.
Политическое руководство СССР попыталось скрыть ошибки и просчеты, допущенные военным командованием при подготовке операций, и сгладить неблагоприятные впечатления о действиях Красной армии в Финляндии. Молотов на заседании Верховного Совета СССР 29 марта 1940 г. беспардонно занизил безвозвратные потери наших войск (даже не упомянув о пропавших без вести), соответственно многократно завысив потери финнов:
«<…> на нашей стороне количество убитых и умерших от ран составляет 48 745 человек, <…> количество раненых – 158 863 человека. <…> жертвы финнов значительно больше наших. По минимальным подсчетам нашего Генерального штаба у финнов количество убитых достигает не меньше 60 тысяч, не считая умерших от ран, а количество раненых не менее 250 000 человек» [67] .
67
Принимай нас, Суоми-красавица! «Освободительный» поход в Финляндию. 1939–1940 гг. СПб.: Остров, 2004. С. 283–284.
Читатель может сравнить эту официальную ложь с цифрами из статистического исследования, полученных авторским коллективом во главе с Г.Ф. Кривошеевым на основе итоговых донесений частей и соединений на 15.03.1940 г. По этим данным за 105 дней войны безвозвратные потери советских войск составили 84 994 человека, из которых 65 384 было убито и умерло на этапах санэвакуации, а 19 610 пропало без вести [68] .
Но и эти цифры оказались далеки от реальных. Последующая продолжительная и кропотливая работа сотрудников Военно-мемориального центра ВС РФ, офицеров Главного управления кадров МО СССР и Главного штаба Сухопутных войск в 1949–1951 гг. позволила существенно уточнить эти данные. После составления поименных списков военнослужащих Красной армии, погибших, умерших и пропавших без вести в советско-финляндской войне 1939–1940 гг., оказалось, что их реальная убыль достигла 126 875 человек, то есть возросла в полтора раза (см. Таблицу 1.1). По мнению самого Г.Ф. Кривошеева, именно это число «более полно отражает демографические безвозвратные потери страны в войне с Финляндией».
68
Гриф секретности снят. Потери Вооруженных Сил СССР в войнах, боевых действиях и военных конфликтах. Статистическое исследование. Под общей редакцией Г. Ф. Кривошеева. М.: Воениздат, 1993. С. 334 (далее – Гриф секретности снят). С. 99.
Но и в этом труде финские потери оказались бессовестно завышенными. Ссылаясь на некие финские источники из газеты «За рубежом» № 48/1989, людские потери Финляндии авторы исследования оценили в 48 243 человек убитыми и 43 тыс. ранеными. И ту т же напечатали, что по другим официальным источникам из «Военно-исторического журнала» № 4/1993, «финская армия потеряла в этой войне 95 тыс. убитыми и 45 тыс. ранеными» [69] . Отметим, то подбор таких сомнительных «источников» для подсчета приемлемого для «ура-патриотов» соотношения по безвозвратным потерям воюющих сторон характерен для авторского коллектива Г.Ф. Кривошеева.
69
Россия и СССР в войнах XX века: Потери вооруженных сил. Статистическое исследование. Под общей редакцией кандидата военных наук, профессора АВН генерал-полковника Г. Ф. Кривошеева. М.: «ОЛМА-ПРЕСС». 2001. С. 212. (далее – Россия и СССР в войнах XX века).
Таблица 1.1.
Людские потери вооружённых сил СССР и Финляндии с 30.11.1939 по 13.03.1940 гг.
Источник: Россия и СССР в войнах ХХ века. С. 211. Таблица 109.
Примечание: * Подбито в бою, из них безвозвратно потеряно 650.
В апреле-июне 1940 г. произошел взаимный обмен военнопленными. При этом 20 финнов и 99 советских пленных не пожелали вернуться на свою Родину. Наша страна встретила возвратившихся из плена военнослужащих неласково. Лишь 450 из них, попавших в руки врага ранеными, больными или обмороженными, были освобождены от уголовной ответственности. 4354 бывших пленных без всякого суда решением Особого совещания НКВД СССР получили от 5 до 8 лет исправительно-трудовых лагерей. По приговорам Военной коллегии Верховного суда СССР 158 были расстреляны. В противоположность им подавляющее число финских пленных после кратковременной задержки в фильтрационном лагере отправились домой [70] . Только 30 из них были осуждены на различные сроки тюремного заключения по обвинению в шпионаже в пользу СССР и измене Родине [71] .
70
Фролов Д.Д. Советско-финский плен. 1939–1944. По обе стороны колючей проволоки. СПб., Алетейя, 2009. С. 455 (далее – Указ. соч.).
71
Советско-финляндская война. 1939–1940. Том II. СПб.: Полигон, 2003. С. 282, 284, 317.
Советско-финляндская война нанесла огромный ущерб репутации СССР во всем мире. Сталин сразу принял радикальные меры. 21 апреля на заседании Главного военного совета по итогам войны он потребовал «расклевать культ преклонения перед опытом Гражданской войны, он закрепляет нашу отсталость» [72] . 7 мая 1940 г. он снял с должности наркома обороны своего верного соратника К.Е. Ворошилова. На этот пост был поставлен «победитель белофиннов» С.К. Тимошенко, которому присвоили звание маршала. Но Сталин не собирался упускать из своих рук контроль над военными: бездарный военачальник тут же был назначен председателем Комитета обороны, которому подчинялись наркомы обороны и ВМФ и все наркоматы оборонной промышленности.
72
Фролов Д.Д. Указ. соч. С. 458.
Были приняты меры по укреплению единоначалия, усилению боевой подготовки и наведению порядка в войсках. Пришлось вплотную заняться и борьбой с пьянством, которое в конце 30-х годов приняло характер настоящей эпидемии. В обстановке постоянного поиска и разоблачения «врагов народа» карьеристы и демагоги получили возможность быстро продвигаться по службе, путем доносов устраняя конкурентов.
Нездоровая обстановка сложилась в 120-м гап РГК. Для восполнения больших потерь на Карельском перешейке на фронт отправили группу наиболее подготовленных командиров и специалистов. Исполнявший обязанности командира полка капитан Воронков по своим деловым и моральным качествам оказался неспособным командовать частью численностью более 2,5 тыс. человек Обстановка легкой прогулки вместо боевых действий и возможность бесконтрольно распоряжаться огромными трофеями способствовала его разложению. Комиссар полка Нагульнов пьянствовал вместе с командиром и во всем потакал ему. Глядя на руководство, пустились во все тяжкие и другие командиры и начальники. А поводы для очередного возлияния всегда находились…
Жившие до этого в Союзе от получки до получки, в условиях «загнившего капитализма» и искусственно завышенного курса рубля к польскому злотому командиры не упускали возможности лишний раз посетить многочисленные кафе и рестораны Пинска. Некоторые из них, напившись, устраивали гонки на приз на извозчиках – кто быстрее домчит их до военного городка. Попойки часто заканчивались драками с местными жителями и даже стрельбой. Так, командир взвода лейтенант Исаченко в январе 1940 года с пьяных глаз открыл огонь из нагана в командирском общежитии. При этом пуля рикошетом попала ему в бедро. Его чуть не засудили за самострел с целью избежать отправки на фронт в Финляндию. Единственный, кто пытался поддерживать хоть какой-то порядок в полку, был начальник штаба капитан М.В. Барыбин. Он мешал командиру и комиссару скрывать происшествия в полку. Видимо, противоречивые доклады по командной и политической линии затянули решение о замене командования полка в целях нормализации обстановки и укрепления порядка.