1942 - 94

Бычков Михаил Владимирович

А, может, нет смысла ждать? Взять и сейчас вскрыть пакет, наплевав на все. Что сделает с ним этот сноб Серов? Пристрелит? Сдаст на опыты своим боссам? Так или иначе - будущее все равно виделось слишком туманным. Поколебавшись еще немого, взвесив все за и против, Иван поднялся с кресла и, полный решимости направился к шкафу, где лежал портфель с документами.

Подойдя и раскрыв створки старого, монументального шкафа, словно удав на жертву, уставился на портфель. Он все еще сомневался в правильности своего поступка. Но, тут же окинул остатки

сомнений, и протянув руку, взялся за его ручку.

– - Ты чего там потерял?

Иван вздрогнул, и выпустил портфель из руки. Тот глухо стукнул об днище шкафа.

– - Ничего, - попытался оправдаться Наумов.
– Скучно стало, решил поискать, может есть чего почитать.

– - А-а!
– отмахнулся Серов.
– Выдумаешь тоже!

Произнеся это, он с трудом поднялся со своего кресла и, пошатываясь, удалился в сторону прихожей.

Иван вытер пот со лба, прикрыл дверцы шкафа и на подгибающихся ногах вернулся к столу. Руки предательски дрожали.

– - Наливай, я мигом!

Спустя минуту, послышался звук спускаемой воды, дверной стук и в комнату вернулся Серов. Прищурив один глаз, посмотрел на часы на стене, икнул и, упав в кресло, жестом показал - наливай.

Иван наполнил бокалы, ожидая, что вскоре хозяин вновь вырубится, и он сможет продолжить начатое. Выпили.

Спустя пару минут - еще по одной, но вопреки ожиданиям, Серов и не думал вырубаться. Он словно минералку пил - с каждым бокалом становясь трезвее.

Наумов же наоборот - почувствовал что "поплыл", и после четвертого бокала его неудержимо потянуло в сон.

Серов еще толкал какие-то речи, за которые они снова и снова пили. Потом пели песни, курили одну сигару на двоих, обнимаясь, словно родные братья. Потом...

Потом наступило забытье...

Глава двадцать третья.

Москва. 1942 год.

Проснувшись утром, Наумов обнаружил, что находится в гостиной один. Соседнее кресло, где ночью спал Серов, пустовало. Кабинет тоже был пуст. Верхней одежды на вешалке в прихожей не было - хозяин покинул квартиру.

Иван побродил по квартире, еще раз убедившись, что он совсем один и, не особо надеясь на удачу, заглянул в шкаф, в котором накануне, Серов оставил свой портфель. Кроме пары костюмов и туфель, ничего в нем не обнаружил.

"Еще бы!
– подумал он.
– Раскатал губу".

Серов практически спал с этим портфелем, не выпуская из рук. Вчерашний вечер был этому исключением. Хозяин квартиры явно знал, что деться Ивану не куда и мог этим пренебречь. Но, чтобы проверить эту догадку, все же вышел в прихожую и подергал за ручку входной двери.

Заперто.

Ключи искать было бессмысленно. Еще бессмысленней было бродить по комнатам, надеясь, что хозяин квартиры допустил ошибку и оставил что-то компрометирующее.

Нет.

Ничего не оставалось, как отправиться на кухню и сварить кофе. Хотя голова после вчерашней попойки почти не болела, взбодриться все же требовалось. Иван разжег примус, отыскал в серванте банку с уже намолотыми зернами и принялся колдовать над напитком. Когда кофе был почти готов и по кухне разлился его терпкий аромат, услышал, как в прихожей щелкнул дверной замок. Иван снял турку с огня и, отставив в сторону, выглянул в коридор, уже намереваясь предложить вернувшемуся Серову чашку кофе. Но, вопреки ожиданию, это был не хозяин, а некая молодая женщина. Была она одета по современной моде - в серое пальто с меховым воротником, черную юбку и такого же цвета сапожки.

Она вошла, огляделась и, позвала:

– - Алексей Иванович!

Не получив ответа, сняла пальто, повесила его на свободный крючок на вешалке, и не снимая обуви направилась в сторону комнаты домработницы. Судя по ее поведению, Иван понял, что это и есть та самая Анна, о чьей пропаже говорил Серов.

Открыв свою комнату ключом, извлеченным из маленькой сумочки, скрылась внутри, прикрыв за собой дверь.

Иван воспользовался моментом и, прихватив турку с кофе, тихонько проскользнул в гостиную, испытывая чувство неловкости, будто без спросу зашел в гости и был застукан хозяевами на воровстве конфет.

Пока он наливал кофе в чашку, пытаясь не расплескать от предательской дрожи в руках, позади раздался девичий голос:

– - Я так и знала, что тут кто-то есть! На всю округу пахнет кофе!

Иван обернулся. Домработница стояла на пороге гостиной, сверля его своими карими глазами.

– - Вы - Анна?
– Спросил он первое, что пришло в голову.

– - Я-то Анна, а вот вы кто?
– Насупилась девушка.
– И где Алексей Иванович?

Повисла пауза.

Затем, Наумов ответил:

– - А меня Иваном зовут. Я вроде как в гостях у Алексея Ивановича.

И когда Анна не отреагировала, предложил, протянув турку с уже поостывшим напитком:

– -Кофе хотите?

– - Сами пейте!
– Сказала, словно отрезала, девушка.
– Еще раз спрашиваю, кто вы такой и что делаете в квартире Алексея Ивановича?

Иван и не заметил, как Анна, медленно наступая, приблизилась почти вплотную. Настолько, что он смог ощутить аромат ее духов и, как ему показалось, слабый, но такой приятный и манящий запах апельсина. Затем картинка неожиданно подпрыгнула. Перед глазами поочередно промелькнули: пол, потолок, интерьер гостиной и еще кое-что. Затем, наступила темнота.

Что это было?

Он лежал, уткнувшись носом в жесткий ворс напольного ковра, с завернутой за спину правой рукой.

– - Отпустите.
– Елозя по ковру губами, прохрипел он.
– Вы мне руку сломаете.

Девушка хватки не ослабила. Наклонившись, прошептала, касаясь губами уха:

– - Ты теперь мой.

Ивана даже дрожь пробрала, словно от змеиного поцелуя.

– - В каком смысле?

– - Будешь делать все, что я скажу, понял?
– пояснила девушка, не ослабляя хватки.