1970
Шрифт:
– Объясните? – спросил я спокойно, стараясь не подпускать в голос больше ледка, чем нужно. И так его хватало для покрытия стен толстым слоем инея.
– А что там объяснять? С провалами в памяти так себя не ведут. Не пишут книжки. Не занимаются странными упражнениями… что-то вроде боя с тенью…
Это и был бой с тенью!
– …Не разговаривают так связно и логично. Ты что думаешь, ты у нас первый человек с провалами памяти? Видел других пациентов? Вот среди них десять процентов – с провалами памяти! Отделение у меня такое. Специализация такая. Повреждения мозга и как следствие – всяческие с этим связанные отклонения в психике. А ведь я еще и хирург, не забыл? Не забыл. Но я еще и невропатолог. Так уж сложилось. Так вот, нервные реакции у тебя, как у молодого. Ни запаздываний, ни каких-то отклонений. Ты абсолютно здоровый человек. Только вот зачем-то изображаешь из себя потерявшего память. И не хочешь рассказать, как ты очутился ночью на дороге между Саратовом и Усть-Курдюмом.
– Да не знаю я, как там оказался, черт подери! – неожиданно для себя взорвался я. – Для меня самого это загадка! Если бы я знал, сидел бы я здесь, черт вас всех возьми?!
– То есть, – медленно и вдумчиво начала Зинаида Михайловна, – если бы ты знал, как оказался на той дороге, то немедленно нашел бы способ отсюда уйти? Без документов? В одних тапках?
Я посмотрел на нее и ничего не сказал. Ну что я скажу? Если бы был уверен, что там, на дороге, есть какой-то портал, соединяющий мой мир и этот, я бы обязательно сбежал? Ясное дело, сбежал бы! И вернулся бы домой! Меня дома все устраивало.
Почему я применил словосочетание «мой мир»? Да потому что перемещаться во времени нельзя. Глупости это все – с путешествиями во времени! А вот переместиться в параллельный мир, в котором время течет медленнее и который в точности копирует мой мир, – это запросто. Потому что параллельных миров, как говорят маститые ученые, бесчисленное множество. И возможно, все они повторяют друг друга. И эта теория полностью укладывается в другую теорию, по которой путешествовать во времени нельзя, так как ты рискуешь изменить свой мир (вспомним «Эффект бабочки») и создать парадокс.
Известнейший из парадоксов путешествий во времени – это убийство собственного дедушки (никогда не понимал этого зверства, ну да ладно!). Убил дедушку до того, как он зачал твоего родителя, и, значит, ты не родился. А раз не родился, то не мог вернуться в прошлое и убить своего дедушку.
А вот если миры параллельны и отличаются лишь течением времени… тогда все нормально. Я в мире, в котором сейчас 1970 год. И в котором я появлюсь на свет в ноябре, как и положено здешнему мне. И убей я отца до моего зачатия – ничего этим не изменю. В моем мире не изменю! Только в этом.
– Зинаида Михайловна, что вы от меня хотите услышать?
– Правду, что же еще-то? – делано удивилась женщина, и ее голубые глаза блеснули. – Я вранье чую за километр! Доказать не могу, да. Но чувствую, что ты врешь. Итак… как ты оказался на дороге?
– Не знаю, – хмыкнул я и скривился, как от зубной боли. – Зинаида Михайловна, а если я расскажу вам правду, вы не всадите мне добрую порцию каких-нибудь ваших злых снадобий? Ну вот решите сейчас, что я спятил, и заколете меня уколами! Или лоботомию сделаете, как в «Полете над гнездом кукушки»! И превращусь я в овощ! Нет?
– Где? Что ты сказал? Что за полет?
Я едва не выругался. Черт! Прокололся! Анахронизм! Когда создали этот фильм с Джеком Николсоном?! В семидесятые?! Восьмидесятые?! Когда?!
– Не важно, какой полет… – вздохнул я, пожал плечами и… – Началось все с того, что некий мажорчик подрезал мою машину на «Мерседесе»…
– Зинаида Михалн… нехорошо как-то! – Оля беспомощно посмотрела на свою руководительницу и пожала плечами. – Это что получается, я шпионка?
– Дурочка ты! – Женщина усмехнулась, укоризненно помотала головой. – Ты же не в тылу врага! Ты работаешь с пациентом и в непринужденной обстановке пытаешься разобраться в его психике. Если он болен, ты наметишь путь, по которому пойдешь в лечении. Если он преступник, скрывается от закона, ты тоже поможешь. Да, да, поможешь! Ему, а может, и людям! Вдруг он маньяк?! Убийца?! Ну что ты так вытаращилась? Я что тебя, спать с ним заставляю? Хотя и в этом ничего такого нет. Если поможет делу, конечно! Кстати, он на тебя запал – видела, как реагирует?
– А зачем вы его… хм… – Оля запнулась, замолчала, но женщина поняла.
– Зачем за гениталии схватила? Ну, во-первых, как хирург я определяю, все ли с ним в порядке – физически. Во-вторых, и самое главное, – мне была интересна его реакция на неожиданный раздражитель. Ты никогда не замечала, как психически больные люди с провалами памяти реагируют на странное? На то, чего не ожидают? Кто-то вздрагивает, будто хочет спрятаться, кто-то застывает в ступоре, кто-то сразу проявляет агрессию. Этот даже не вздрогнул, будто готов ко всему. А еще – посмотрел на тебя, на грудь, на коленки – будто это не я, а ты держишь его за причиндалы. И… возбудился. И поставлю рубль против сотни, что не я была в его радужных мечтах. Кстати, а мужик-то хоть куда! Жизнь его потрепала, это видно, но развит великолепно! Форму поддерживает, и реакция – как у спортсмена! Олимпийского чемпиона! Странный парень… Так что говоришь, руками и ногами машет?
– Да-а! И странно так, интересно! Я в дырочку подглядывала… – Оля слегка сконфузилась и порозовела. – Разделся до трусов и давай махать руками и ногами, будто кого-то невидимого бьет! Может, он и правда бьет? Ну-у… видит врага? Галлюцинации?
– Это бой с тенью называется. Боксеры так тренируются, – улыбнулась Зинаида Михайловна. – А он кулаками машет?
– И кулаками, и ногами бьет. Руками так… странно машет. Я вот представила, если он двинет своей ручищей… костей ведь не соберешь!
– Вот как? Боишься? Кажется, что он тебя сейчас ударит?
– Хм… совсем нет… он добрый. Добрый и смешной! Шутит все… и да, я ему нравлюсь. Точно, нравлюсь, я чувствую. Но он опасается меня.
– Чего опасается? Того, что ты из администрации больницы?
– Нет. Считает себя совсем стариком, и… ну как бывает вот… я ведь выгляжу совсем молоденькой. Совсем девчонка. Ну вот он и думает, что я ему в дочки гожусь, и стесняется. Но при этом меня… хм… хочет. – Оля поджала губы, опустила глаза.