1972. Олигарх

Щепетнов Евгений

Подумав секунду – не выбить ли гаду второй глаз? – я врезал по морде Шурика, вопившего как потерпевший зимней ночью в лесу, Шурик сразу успокоился, сползая на пол в полном что ни на есть состоянии нокаута. Рука я меня тяжелая и мосластая, и главное – попасть куда надо, тогда

нокаут всегда обеспечен. А я умею попадать, как говорится – умение не пропьешь.

Снова повернулся к своему одноглазому теперь убийце, и левой рукой, без размаха врезал ему в висок. Подвывающий от боли разбойник тут же сполз на сиденье, пачкая его обильно льющейся кровью, а я с грустью подумал о том, что хоть сиденья копейки и сделаны «под кожу», но оттирать эту пакость придется долго и трудно. А еще – если кровь затечет куда-нибудь в укромное местечко, да там протухнет – в машине надолго, если не навсегда поселится запах разлагающегося трупа. Плавали, знаем. Жаль, что в этом времени еще нет частных моек с химчисткой и всем таким прочим. Придется отмывать салон самому.

Но это все после. А вот что делать сейчас? Моя затея с продажей машины, казавшаяся такой удачной и легкой, благополучно провалилась, и вместо денег я имею теперь одного двухсотого и двух трехсотых, которые имеют огромный шанс превратиться в двухсотых. По крайней мере мой несостоявшийся убийца – точно. Мне показалось, когда я ударил его в висок – что-то явственно хрустнуло. Неужто проспиртованная и прокуренная черепушка?

Открыл мою дверцу, вышел, открыл заднюю дверь – пощупал пульс душителя…точно! Труп, трупее не бывает. Череп оказался слишком хрупким. Или я – слишком злым и сильным.

Итак,

что делать? Тупик, в который меня завезли, пока что безлюден, но кто даст гарантию, что меня не видели с бандитами? В машине кровь убитого, я был у нотариуса, так что найдут трупы убитых, выброшенные на улицу, выйдут и на меня. Тем более что эти типы могли кому-нибудь сообщить, что едут со мной встречаться. Ладно эти двое – скорее всего самые что ни на есть настоящие разбойники, но этот вот Шурик…он говорил, что у него есть семья – жена, дети, мать. Вполне мог сказать им, куда едет. И если уголовникам западло писать заявление в милицию, Шуриным родственникам написать заяву – как два пальца об асфальт. После того, как найдут мертвым и его, Шурика. А то, что придется и его «гасить» – без всякого сомнения.

В милицию нужно ехать, сдаваться. Вот мол, напали – пришлось защищаться. Не рассчитал сил, убил. И позвонить по известному мне телефону – в Москву. Пусть вытаскивают. Что-то я ментам не верю…особенно ментам курортного города. Тут коррупция цветет алым пламенем, жулик на жулике и жуликом погоняет.

Устроил поудобнее покойников, а чтобы не бросались в глаза изобразил, что они спят, прислонив трупы к спинке. Связал руки и ноги Шурику – его же брючным ремнем и ремнем Антона. Снова пощупал пульс у Шурика – не окочурился ли, уж слишком долго он отходит от «наркоза». Но нет – жив, здоров, и его глубокий нокаут скорее всего сейчас перейдет в такой же глубокий сон. Оле Лукойе – прошу любить и жаловать! Навеваю глубокий сон! Зонтика только не хватает…

Конец ознакомительного фрагмента.