200 мифов народов мира

Пернатьев Юрий Сергеевич

Восхищенный мужеством пленника, Порсенна приказал оттащить его от огня и предложил уйти с миром. На прощание воин открыл царю, что триста доблестных римских юношей поставили себе целью убить правителя.

Встревоженный такими словами, Порсенна понял, что с этой поры его жизнь находится под угрозой. Тут же, вслед за Муцием, царь направил посольство в Рим с предложением мирных переговоров. Вскоре осада была снята и войско Порсенны удалилось из пределов римской земли. За великую доблесть Гай Муций, прозванный Сцеволой, получил во владение поле за Тибром, которое стало называться

Муциевыми лугами.

Так безуспешно закончилась попытка Тарквиния Гордого вновь воцариться в Риме. После этого само слово «царь» стало ненавистным для свободного римлянина, ибо с этим понятием было связано представление о неограниченном произволе и деспотизме. Был даже издан специальный закон о тех, кого подозревали в стремлении к царскому венцу. Если подобное намерение было доказуемо, то таким честолюбцам грозила смертная казнь.

Германо-скандинавский эпос

Германо-скандинавский эпос хорошо известен благодаря своду древнеисландских песен о богах и героях «Старшая Эдда» и книге «Младшая Эдда», созданной скальдом Снорри Стурлусоном в XIII в. К тому же ряду принадлежат хроники Стурлусона, которые обычно воспринимаются как своего рода историческая аллегория.

Мир скандинавской мифологии составляют две проекции.

Горизонтальная построена на противопоставлении освоенного и обитаемого людьми Митгарда и каменистой и холодной окраины земли Утгарда, а также находящемуся вокруг земли океану, где живет змей Ёрмунганд.

Вертикальная проекция представлена мировым древом – ясенем Иггдрасиль. Оно связывает землю людей с небом – жилищем богов. Ниже расположен рай для павших воинов – Вальхалла и подземное царство мертвых богини Хель.

По временной шкале все истории можно подразделить на мифы творения и конца мира. Мир возникает из воды и огня и погибает от пожара и наводнения, являя собой свеобразную космогоническую и эсхатологическую симметрию.

Скандинавские мифы – это, по сути, одно большое эпическое повествование, что в какой-то мере роднит его со многими другими мифологиями мира, и это вполне естественно, ведь вначале мифы существуют в рассказах и пересказах, а затем находится автор, который берет на себя труд запечатлеть все эти сказания с возможным их переосмыслением.

Как бы то ни было, скандинавские мифы до нас дошли в относительной цельности, что дает возможность лучше понять жизнь и верования легендарных северных племен, созидавших свою страну согласно традициям, завещанным древними творцами-основателями.

Рожденные из бездны

Что было в начале времен, не ведомо никому, ибо не было ни одной живой души, которая смогла бы о том поведать. Известно только, что простиралась одна огромная бездна, именуемая Гинунгагап. Солнце еще не ведало, где его дом, звезды не ведали, где им сиять, месяц еще не ведал своей подлинной силы.

Но Гинунгагап не был пуст. Где-то на юге простиралась жаркая местность Муспельхейм («огненная страна»), где властвовал великан Сурт, вооруженный пламенным мечом. На севере лежала холодная пустынная страна под названием Нифльхейм («темный мир»), посреди нее спал великий источник всех рек Хвёргельмир. Северная часть Нифльхейма представляла собой ледяные поля и горы, возникшие из ядовитых вод Эливагара – реки, которая протекала там с незапамятных времен.

Но вот в царстве туманов вспенились воды Хвёргельмира. Двенадцать мощных потоков Эливагара стремительно потекли к югу, низвергаясь в бездну Гинунгагап. Жестокий мороз царства туманов превращал родниковую влагу в лед, но источник Хвёргельмир бил не переставая, и ледяные глыбы все ближе подвигались к Муспельхейму.

Наконец лед подошел так близко к царству огня, что стал таять. Искры, вылетавшие из Муспельхейма, смешались с растаявшим льдом и вдохнули в него жизнь. И тогда над бескрайними ледяными просторами из бездны Гинунгагап поднялась исполинская фигура великана Имира, всем своим обликом напоминавшего человека. В тот же день из-под левой руки Имира появились мальчик и девочка, а из его ног родился шестиголовый великан Трудгельмир. Так было положено начало роду великанов хримтурсов – жестоких и коварных, как создавшие их холодный лед и жаркое пламя.

В одно время с великанами возникла гигантская корова Аудумла. Четыре молочные реки потекли из сосков ее вымени, давая пищу Имиру и его детям. А поскольку зеленых пастбищ еще не было, Аудумла паслась на льду, облизывая ледяные глыбы.

К концу первого дня на вершине одного из валунов появились волосы, на следующий день – целая голова, к исходу же третьего дня из глыбы вышел могучий гигант Бури. Его сын Бор («рожденный») взял себе в жены великаншу Бестлу, дочь доброго Бёльторна. От этого брака родились трое сыновей-богов – Один, Вили и Be.

Немало пришлось потрудиться сынам Бора, прежде чем устроился мир, рожденный из бездны. Но прежде всего надо было сразиться со злобным Имиром, который вовсе не был рад появлению богов. После кровопролитной битвы братьям удалось покончить с первым из великанов. Нелегким было это сражение, множество гигантов утонуло в крови Имира, прежде чем наступило освобождение от страшного повелителя тьмы.

Девять миров

После свержения Имира братья принялись за устройство земного мира. Они создали из тела великана округлую землю, поместив ее посреди огромного моря, заполненного кровью поверженного гиганта. Созданная земля получила название Митгард («средняя страна»). Из черепа Имира был сотворен небесный свод, из костей получились горы, из волос – деревья, из зубов – камни, а из мозга – облака.

Каждый из четырех углов небесного свода боги свернули в форме рога, посадив в них по ветру: в северный – Нордри, в южный – Судри, в западный – Вестри и в восточный – Аустри. Из искр, вылетавших из Муспельхейма, боги создали звезды и украсили ими небесный свод.

Закончив работу, Один, Вили и Ве присели отдохнуть на пустынном берегу и вдруг увидели вдали два дерева – могучий ясень и гибкую иву.

– Слышите, братья, как шумят они на ветру? – задумчиво произнес Один. – По-моему, этим двоим скучно стоять среди камней. Вот бы им еще дыхание да счастливую судьбу!