Шрифт:
Начало. Сон
«Догоняй, я уже далеко», – услышала я сквозь сон и проснулась.
Дети этажом выше развлекали себя с утра пораньше игрой в догонялки. Не до конца сбросив остатки сна, я приоткрыла глаза и поняла, что мне снился странный, но реалистичный сон, окончание которого я никак не могла вспомнить.
Начало неожиданно, впрочем, во сне часто происходят чудеса. Раздается звонок в квартиру. Я открываю дверь и вижу стоят двое мужчин, и женщина в белом халате. Спрашиваю:
– Вы кому?
И слышу в ответ:
– К вам.
– Но я не вызывала скорую помощь!
– Нам поступил сигнал, что вы хотите навредить себе. Одевайтесь, мы за вами.
– То есть, как одеваться? Какой звонок, какой сигнал?!
– По дороге мы вам все объясним. Нам нужно торопиться.
Мужчины зашли в квартиру и по-хозяйски, окинув взглядом прихожую, взяли мое пальто, стали набрасывать его мне на плечи.
– Что вы делаете? – удивилась я, – никуда с вами не поеду!
Женщина в белом халате стала мне совать под нос какую-то бумагу с договором, который они хотели, чтобы я подписала. Это было мое согласие на перевозку.
–На перевозку куда? Меня никто не ставил в известность, что мне надо куда-то ехать, я в ней не нуждаюсь.
Но работники скорой помощи, сбросив маску доброжелательности, начали оказывать открытое физическое и психологическое давление, пытаясь принудить меня подписать согласие на перевозку. Я попыталась объяснить сотрудникам, что здесь какая-то ошибка.
Но все мои доводы игнорировались, начались угрозы, откуда-то появился сотрудник полиции. Мне отказали в просьбе ознакомиться с заключением врача или того, кто вызвал ко мне бригаду скорой помощи.
Рьяные сотрудники не объяснили моих прав, говорили только об ограничении свободы. Итог этой сцены оказался ещё более странным, меня принудительно посадили в машину и отвезли в психиатрическую больницу, даже не подождав несколько минут, чтобы позвонить и предупредить дочь и близких.
События развивались стремительно. Сотрудница приемного отделения больницы тоже попыталась морально и психологически на меня воздействовать, чтобы я подписала добровольное согласие на лечение. Она угрожала, что если не подпишу, то мои родные и доверенные лица не смогут получать информацию обо мне, и методах лечения меня.
Но тут я твердо настояла на своем и ответила, что до решения врачебного консилиума, который обязан состояться в течение суток, я ничего подписывать не буду.
У меня отобрали документы, телефон, обыскали мои вещи и поместили в палату для буйных пациентов, где не было дверей и горел круглосуточно свет. Это было боевое крещение для вновь поступивших.
Потом ко мне пришли две огромные женщины и привязали к кровати, чтобы поставить какую-то капельницу без назначения лечения. Я пыталась сопротивляться и узнать, что они мне вводят, но «инквизиторы» ответили: «Мы не обязаны перед тобой отчитываться».
После введения препарата я быстро отключилась. Проснулась во сне утром. На меня смотрело несколько пар измученных глаз. Это были мои соседи по палате, которые окружили меня и с интересом рассматривали, как диковинную зверюшку. Чтобы на самом деле не сойти с ума, я поняла, что нужно действовать каким-то необычным способом.
Тогда я улыбнулась своим соседкам и села на кровати в медитацию. Мне легко удалось войти в состояние отрешенности, стало хорошо и спокойно. Это был хороший знак. Через некоторое время, возвращаясь в сонную реальность, я услышала, как пациенты спрашивают у надзирательницы:
– Почему она так долго сидит неподвижно, что она делает?
Конец ознакомительного фрагмента.