2048
Шрифт:
Откуда всплыла эта считалка? Неужто искин-гувернёр учил его таким глупостям? Судя по проблемам с булкой — его работа. Да, точно. Была у него такая сказочка, где лиса оказывалась хитрым вредоносным мутантом, пытающимся обмануть Супер-Санитара. Как же её там звали?…
— Элис. — Басс показал на зверька пальцем. — Я буду звать тебя Элис, поняла?
Зверёк посмотрел на него, как невропатолог на дебила. И снова стал разглядывать кибы за окном.
К Бассу тут же вернулся былой прагматизм. Стоит ли вообще идти на дело при таком раскладе? Он ещё раз перечитал ту часть файла, где Джины предлагали вознаграждение за беглую лисицу. Пожалуй, эта сумма позволит и Марию вернуть, и Мареку долги отдать. Не
Или сходить? Тогда и долги будут списаны, и навар в виде лисицы останется… Ладно, для начала с ней надо договориться.
Так и не проданный детский искин уже полгода болтался на одном из стеллажей, выполняя роль влагонепроницаемого мешка и электромагнитного экрана для завёрнутых в него инструментов. Вытаскивая пыльную зеленую курточку на свет, Басс ощутил лёгкий укол совести. Он не любил грабить детей. Но эта настойчивая девочка… Он даже не мог вспомнить, кто из них двоих предложил меняться. Он отдал ей за курточку завалявшийся в кармане волшебный календарь. Она была так рада, что он поневоле ощутил себя опытным детским психиатром. Однако совесть с тех пор не уставала напоминать — ограбил ребёнка. За полгода неприятное чувство лишь усугубилось оттого, что сплавить проклятую куртку класса «каф» так и не удалось: слишком много требовалось переделок, чтобы отключить функции родительского слежения.
Зато сейчас именно это и нужно. Басс активировал искин.
— Как тебя зовут, девочка? — спросила курточка вкрадчивым женским голосом.
— Угу… — Басс отыскал дыру в воротнике.
— Кто твои родители, девочка? Почему ты гуляешь одна? — В голосе искина появились строгие нотки.
— Сам ты девочка, — огрызнулся Басс, запуская в дыру джек-потрошитель. Искин-гувернантка попыталась закатить истерику и одновременно превратиться в наручники, но пара точных уколов скальпелем вернула ей спокойствие. Басс подключил к куртке «Евангелие от Лилит» и велел искину настроиться на нового хозяина с учётом лисьего профайла из атласа Джинов.
Искин начал мурлыкать и превращаться в какую-то трубу с лямками.
Однако Басса по-прежнему беспокоил альтернативный план. Идти или не идти? Лисицу можно продать в любом случае. Но если он использует биорга с искином для дистанционного взлома кладбища — а крысы возьмут и разорвут его, как тех пятерых рубил? Тогда он не только останется в нулях, но и потеряет собственные вложения.
Зверь на подоконнике вдруг приподнялся на всех четырех лапах и широко открыл пасть. Зубы зверька были помельче, чем продукция Марека — но выглядели гораздо острее. Казалось, вся голова превратилась в рабочую часть робота-лоботомника из розового углепластика. Даже уши биорга отъехали к затылку, чтобы дать зубам покрасоваться. Потом зверь закрыл пасть, пару раз скромно лизнул тыльную сторону правой лапы и почесал ею ухо.
«Да она просто зевнула». Басс поймал себя на том, что сам непроизвольно открыл рот. Но все выглядело так, будто зверёк прочитал его мысленные планы и ответил на языке жестов. Что-то вроде: «Уже делишь неснятые шкурки? Ну-ну, фантазируй».
— Домашний зверинец! — Басс погрозил лисе скальпелем. — И нечего мне жрать дорогие экспонаты! Одну крысу я тебе прощаю. А на кладбище можешь хоть сотню слопать. Но учти: главаря надо взять живым. Я сейчас выясню, сколько он стоит. Если дороже, чем ты — пойдём брать. А если нет… ещё подумаю.
Лисица подобрала хвосты под передние лапы и свернулась в пушистый шар. На новые планы своего спасителя ей было наплевать так же, как на старые.
Басс поднял скат и спустился в лифтовую. Эх, поздновато. Экранчик у двери лифта показывал, что он будет занят ещё минут двадцать: жители Горы уже начали выползать из своих нор. А встречаться с ними не хотелось бы… Он вернулся на лестницу и поднялся в купол.
Скат, брошенный на коралловое дно вентиляционного тоннеля, быстро морфировался под телом хозяина в «лежачий» режим. Рывок — и навстречу уже несутся запахи всех национальных кухонь мира. Северный Китай, за ним Италия вперемешку с Индией, за ними какая-то совсем «горячая точка»…
«Надо бы включить носовой фильтр», — подумал Басс. И очень удивился этой мысли. Раньше вентиляционная география запахов забавляла его, и он специально оставлял нос открытым, играя сам с собой в угадывание континентов. Но сегодня привычные утренние ароматы казались какими-то неестественными. И причина была очевидна.
Хотя он точно помнил, что закрыл за собой решётку, в носу по-прежнему стоял звериный запах лисицы.
Выход в заведение Отто закрывало что-то вроде здоровенной плаценты. Сначала Басс даже решил, что это новый робот-чистильщик, застрявший в тоннеле. Все оказалось проще — знакомую вентиляционную решётку кто-то накрепко залил розовым пластиком. Свет с той стороны, пробиваясь сквозь пластик, обрисовывал контуры решётки, отчего вся заслонка выглядела как цитоскелет живой ткани под микроскопом.
«Тяжёлые роды могут длиться до трех дней», — процитировал Басс. И тут же получил очередное доказательство того, что дурацкие ассоциации имеют свойство развиваться в сторону неприятных совпадений. Замок не просто отказался принимать код — он вообще не работал. Коммут Отто тоже не отвечал.
Басс вытащил из замка бесполезное жало «джека». Лежать в душном тоннеле перед закрытой дверью не входило в его планы. Ситуация все больше напоминала жутковатый виртуальный тренажёр, который Мария притащила в дом, когда увлекалась ребефингом. Оригинальная система для обучения акушеров была взломана сектантами и переделана так, чтобы оператор наблюдал роды не с точки зрения врача, а с точки зрения плода. Однако там клаустрофобия по крайней мере была виртуальной. А здесь, в этой каменной матке…
С другой стороны, сам виноват — знал же, что дела у немца идут неважно. Может, заведение Отто просто разорилось?
Или что похуже. Во время их последней встречи в кабаке Шона немец намекал… Баг, что же он там такое рассказывал? Все тогда были навеселе: Шон уговорил их попробовать новый конопляный эйль. Сразу и не вспомнишь, до чего они там дошутились. Отто ещё размахивал пачкой печенья…
Точно, печенье. Протеиновая память. Моментально растворяется в желудочном соке. «Я тебе серьёзно говорю, Базель, в современном бизнесе никто не доверяет Сети. Там же все прослушивается, все архивируется. Даже электронные голуби надёжней. Но если ты голубей используешь, или ракетную почту, то сам факт пересылки все равно на виду. А у нас — смотри! — полная гарантия. Ни хроматографом, ни террагерцовкой, ничем не засечёшь. В случае опасности — хрум-хрум! А для отвода глаз везёшь с собой какой-нибудь более привычный носитель с цифровым мусором…»
Отто звал их с Шоном работать подпольными курьерами. Вся задумка звучала на редкость бредово. Шон вежливо отшучивался, потом на всякий случай предложил немцу более серьёзный курс амнестической терапии. Мол, всем нам тяжело было потерять работу из-за проклятых медискинов. Всем нам приходят странные идеи на новом месте. Когда бывший диетолог работает консультантом в нанокопировальном центре… Мы же понимаем, старик.
Басс поторкал ланцетом в розовую плаценту. Может, подорвать её к Багу, пока эта коралловая матка не уморила его окончательно? «Кесарю — кесарево», пронеслось в голове. Но сразу вспомнилось, что адепты этой религии имели в виду совсем не акушерские методы.